Книга счастья, Новый русский водевиль - Игорь Плотник

Дело всей жизни испортил какой-то там очередной съезд народных депутатов, запретивший КПСС и отменивший национальность. Врага не стало. С кем прикажете бороться? Куда применить организаторские способности? К чему приложить руки? Кто виноват, и в чем собственно дело?

Масла в огонь подливали политические соратники, на голом месте обвинявшие Фридмана в ростовщичестве и спекуляции. Злопыхатели, которых у людей такого масштаба избыток во всякие времена, утверждали, что, половина "вареных" джинсовых курток на Рижском рынке появляется благодаря артели "Фридман и сыновья", а это, мол, дискредитирует товарищей и саму, так сказать, идею.

Только я, Максимовский и еще несколько самых близких друзей знаем, что это была пустая болтовня. Артель "Фридман и сыновья" никогда в жизни ничего не варила. Она строчила костюмы "Adidas" и кепки "Речфлот", да и то в настолько ничтожных количествах, что доходы от их реализации едва покрывали потребность Фридмана в карманных деньгах. Случались у бедолаги тугие времена, когда он не мог себе позволить даже поужинать в приличном заведении и питался в сухомятку в кооперативных ресторанах, не говоря уже об отсутствии такого необходимого для каждого человека предмета, как персональный болгарский повар с высшим гуманитарным образованием.

Все. С политикой было покончено раз и навсегда. Ирония судьбы, если хотите. Но что же человеку делать, если делать он ничего не умеет? Вот если бы его в детстве мамка научила на скрипочке пиликать или еще какому рукоделию. Куда там. Он даже шарф не мог повязать сам без домработницы.

Так, волею обстоятельств, пришел Фридман в шоу-бизнес. Пришел и сразу же приступил к освоению. Впрочем, чтобы соблюсти историческую справедливость, следует сказать, что сам Фридман ничего никогда не осваивал, потому что, как было сказано выше, делать он ни черта не умел. Осваивали там совсем другие люди, а Фридман... пожинал плоды.

Через подставных лиц он загнал какому-то австрийскому музею библиотеку покойного папаши. Вырученных денег хватило на проведение одного конкурса красоты и приобретение плацкартных билетов трем эстрадным коллективам, объединенным общим незатейливым названием.

С "Ласковыми маями" проблем почти не было. Они автономно куролесили по городам и весям щедрой родины, пели под одну и ту же фонограмму, выдавливая деньги из доверчивых, как дети, и простодушных, словно коккер-спаниели, провинциалов. Первое время администраторы даже присылали Фридману наличность. Но недолго. Скоро музыканты вместе с кассой сгинули где-то на окраине Улан-Удэ.

Согласно легенде, своим импульсивным пением и непотребным видом они произвели такое неизгладимое впечатление на одного древнего, но очень могущественного бурятского великана, что после недолгих колебаний тот пригласил их в свою небесную юрту поохотиться на тараканов. Как будто бы там они и охотятся до сих пор.

По другой версии все три коллектива съехались в районе Семипалатинска подвести, как говорится, некоторые промежуточные итоги творческой, а также финансово-хозяйственной деятельности, но единства мнения у них не получилось, и они друг друга благополучно перерезали.

Якобы в живых все-таки остался один администратор -- вовремя разобравшись в ситуации, он сделал ноги вместе со стареньким, но вместительным чемоданом... Ныне этого человека можно повстречать в Москве, где время от времени он дает пресс-конференции, на которых под большим секретом рассказывает общественности одну и ту же бодягу о том, как он лихо все это дело когда-то закручивал, а теперь утомлен тяжелым бременем своей патриархальности, потому как есть отец и основатель шоу-бизнеса в Российской Федерации. Фамилия этого чудаковатого кренделя то ли Айзеншпис, то ли Айзеншпиц, сам черт не разберет. А может, это вообще совсем другой человек.

С красотой получилось немного иначе.

Как и полагается по-настоящему творческим, не стесненным морально-нравственными рамками и другими обременительными условностями гражданам, к делу Фридман приступил с размахом.

Апофеозом широкомасштабного рекламного натиска:

ДЕВУШКИ С КРЕПКИМИ ЗАДНИЦАМИ

ПРИГЛАШАЮТСЯ НА КОНКУРС КРАСОТЫ

стало пятьдесят тысяч заявок на участие в конкурсе от девушек в диапазоне между двенадцатью и сорока девятью годами. Включая шестидесятидвухлетнюю Сару Абрамовну Заболоцкую, которая приходится Фридману родной тетей и была внесена в список под давлением семьи. Но с той поры как Сара Абрамовна, поливая традесканции, выпала в окно и начала прихрамывать на левую ногу, ее никто не видел.

Отборочная комиссия под чутким руководительством отца-основателя трудилась не покладая рук в табачном чаду и атмосфере редкого взаимопонимания. Вначале рыдали от смеха буквально над каждым письмом. Особо примечательные экземпляры развешивались на импровизированном стенде, расходились по рукам, через знакомых газетчиков публиковались в юмористических колонках "Литературной газеты" и "Московского комсомольца".

Затем, когда почту начали свозить грузовиками и масштаб затеянного сделался для всех очевидным, опрометчивую тактику сменили. Теперь из мешка с письмами кто-либо из членов отборочной комиссии, менее всего занятый дегустацией крымских портвейнов, свободной рукой вытягивал несколько конвертов и передавал их на рассмотрение вышеупомянутой комиссии. То есть попросту выкладывал на заляпанный липким пойлом стол. Остальная корреспонденция сразу именовалась мусором и относилась на ближайшую помойку уборщицей Раечкой.

После того как отборочная комиссия, превозмогая усталость и пессимизм, одобрила полторы тысячи реальных претенденток, операция, наконец, перешла во вторую стадию: интервьюированию кандидаток и разглядыванию их живьем. Здесь было еще веселее. Барышень просили раздеваться и читать собственные письма с выражением. Все хохотали просто до усрачки. По окончании экзекуции осталась сотня притязательниц, готовых идти до победного конца.

Красавиц, не прошедших горнило отборочного тура, здесь же, на четвертом этаже гостиницы "Пекин", утешали члены отборочной комиссии.

Третья, самая ответственная часть мероприятия, предполагала выявление среди участниц индивидуальных особенностей, скрытых резервов и поиск персональных спонсоров.

Поиском спонсоров, материальной частью и прочей незначительной в таком предприятии рутиной занимались квалифицированные специалисты, привлеченные Ваней из Москонцерта. Зато выявлением скрытых резервов заведовал лично Фридман. От непосильного труда он осунулся, поблек и стал пить втрое больше обычного. Но его, как это ни парадоксально, спасли конкуренты.

Ранним утром в кабинете Фридмана, сверкая солнечными бликами на кожаных затылках, появились парламентеры. Для переговоров. С собственными утюгами. Они оказались людьми немногословными и говорили только по делу, используя преимущественно непарламентские выражения, идиоматические обороты и тяжеловесные междометия, а также, угрожая физической расправой всему персоналу. За каких-то пятнадцать минут они внушили Фридману закрыть лавку и больше не высовываться.

Искушать судьбу Ваня не стал.

На текущий момент основную статью его доходов составляют антикварные безделушки и архивы ГПУ, которые в свое время натырил на Лубянке дед Фридмана по матери, и которыми теперь до верху забит один из шкафов у него дома. Фридман с чувством всеобъятного человеколюбия и пацифизма продает бумаги журналисткам из CNN.

Когда Фридман крепко садится на мель, он берет деньги в долг. И никогда не отдает.

Что и говорить, Фридман беззаботный человек. Аки стрекоза, которая скачет с цветка на цветок, вполне ценя мимолетность самой жизни, Фридман прыгает с одной девушки на другую. Он не строит планов на завтрашний день и совсем не платит взносов в Пенсионный фонд РФ.

Многочисленная родня Фридмана целыми колониями обосновалась по всему белому свету, благодаря чему у него обширные связи за границей. Ходят слухи, что его троюродный дядя -- генеральный прокурор в Гондурасе.

Если недавно на улицах города вы встречали раскрепощенного субъекта в бобровой шубе, с сомнительным прошлым, подмоченной репутацией, славой человека, готового на все или, во всяком случае, на многое, и сигарой величиной с перезрелый огурец во рту, этот человек, вне всякого сомнения, Иван Аркадиевич Фридман. Так и знайте.

Друзья у Фридмана натуральный сброд. Все как на подбор бездельники вроде литературных критиков или сексуально озабоченные театральные режиссеры. Как ни странно, мы с Максимовским тоже его друзья.

Все вышеперечисленное, безусловно, означает, что, несмотря на свой внушительный фасад, Иван Аркадиевич неисправимый романтик. Впрочем, сейчас вы сами в этом убедитесь.

Картина четвертая

Апартаменты Фридмана. Московское время 8 часов 45 минут утра (56 часов 251 минута 00 секунд китайского народного времени соответственно).