Нарушая тишину - Юлия Валериевна Рябинина

Мышцы сводит судорога, и в глазах темнеет. У меня сдают нервы. И я, тихо всхлипывая, чувствую, как первые слезинки, смешиваясь с водой, выливаются из глаз. Трусиха. Не ожидала от себя такого.

Перед внутренним взором прокручиваю нашу совместную поездку до ресторана со Степаном Геннадьевичем.

— Майя, — низким, вызывающим мурашки голосом зовет босс, я поворачиваюсь к нему.

— Да, — отвечаю, не сдерживания волнения от предстоящей встречи с инвесторами.

— Я хочу кое-что тебе сказать.

Неожиданно мужская ладонь ложится мне на колено, сжимает.

Я в недоумении округляю глаза. Смотрю сначала на босса, потом на его ладонь и снова на босса.

— Что вы делаете? — вырывается глухо, так как во рту у меня вмиг пересыхает.

— Вот об этом и хочу поговорить, — босс одним рывком пересаживает меня к себе ближе, и его горячее дыхание опаляет шею. От приступа дурноты у меня кружится голова. Дыхание застревает где-то на выходе из легких. — Ты мне сразу понравилась, как только увидел тебя.

Я каменею в его руках.

— Слушай, Майя. Я знаю, что ты девочка умная, даже очень, и меня это заводит. Так что предлагаю один раз: если согласишься быть со мной, я сделаю так, что ты ни в чем не будешь нуждаться. Сделаю королевой.

Его сухие губы касаются моей шеи, ключицы. А я сижу и с места сдвинуться не могу. И ответить тоже не могу. Тело как будто не мое. Чужое.

— Я понимаю, что рано вывалил на тебя свое признание, — босс не отпускает меня, держит в объятиях. — Но ты такая сладкая, что ждать больше нет сил. Хочу тебя. Очень.

У меня шок от его признания. Он же взрослый мужчина! Да я ему в дочери гожусь! К тому же жену я его видела, она же совсем молодая! Зачем он ей изменяет?!

— Степан Геннадьевич, — его имя царапает мне небо, язык, — а ваша жена? Сын?

— Ой, малышка, это тебя вообще не должно волновать. Жена у меня далеко. Да и зачем ты вообще о ней говоришь? Ты к ней не имеешь никакого отношения. А Макс… он все понимает уже давно и знает, что у нас с его матерью давно разлад и она мне больше не интересна…

— Степан Геннадьевич, — я каким-то чудесным образом все же беру себя и контроль над своим телом в руки. Передергиваю плечами, пытаюсь сбросить цепкие пальцы босса с тела. — Я не хочу вас обижать, но… вы не в моем вкусе. Да и карьеру делать через постель в мои планы не входило. Если вас я не устраиваю как работник, то увольте меня сразу. Я не буду с вами спать.

Смотрю мужчине прямо в лицо. Глаза в глаза. Я не знаю, откуда во мне взялась такая безумная храбрость, но точно знаю, что делить постель со взрослым мужчиной не буду.

— Господи! — на лице босса рождается дерзкая похотливая усмешка. — Что же ты делаешь со мной, звереныш? Ты словно дикая кошка: пытаешься царапаться, но ведь в душе-то понимаешь, что это бесполезно. Ты только оттягиваешь время.

Фу! Фу! Фу!

Подставляю открытый рот под струи воды, промываю его.

Конечно же, я понимаю, что смыть поцелуй босса мне не удастся, но я все равно постараюсь. Хватаю мыло, с остервенением намыливаю рот. Полностью. Тру губы до боли. Какой же я глупой была, когда поверила в то, что Степан Геннадьевич оценил не мою задницу и длинные ноги, а ум!

Когда с мытьем рта заканчиваю, принимаюсь за все остальное. Сдернув с себя одежду, бросаю прямо тут же, на дно ванной, и, вылив полпузырька геля на мочалку, принимаюсь ожесточенно тереть те места на коже, которых касался мужчина. Отвратительное ощущение бесстыдства, въевшееся в кожу, уходит только спустя полчаса моих стараний, когда она уже горит огнем. Я наконец-то могу немного забыться, переключаясь на эту боль.

Выходя из ванной, я принимаю четкое решение, что завтра же уволюсь к чертовой матери! И пусть Дашка будет злорадствовать. Я перетерплю, но зато это будет не так постыдно, нежели продать свое тело боссу.

— А я уж думала, ты там утонула, — слышу голос сестры.

— Лучше бы, — бубню под нос.

— Эй! А ну-ка стоять! — окликает меня Даша в тот момент, когда я уже направляюсь в свою спальню.

Поворачиваюсь к ней.

— Чего? — уставшим голосом спрашиваю. — Только давай быстрее, а то с ног валюсь.

Дашка оказывается возле меня ровно через секунду. Хватает крепкими пальцами за подбородок, крутит голову в разные стороны.

— Больно же, — морщусь. — Отпусти.

— Что с губами? Почему такие пухлые и все в трещинах? — щурится, смотрит подозрительно. — А глаза чего заплывшие? Ревела, что ли? Обидел кто?

— Прекрати, — перехватываю ее запястье. — Что за допрос? Я вообще-то уже давно взрослая.

— Ага. Давай рассказывай. И без утайки. Знаешь же, меня не обмануть, — настаивает сестра.

— Да что рассказывать…

Я не знаю, что и думать. Такие вещи рассказывать стыдно, да и не собираюсь я в этой фирме задерживать дольше, чем еще на один день. Документы заберу завтра и уйду. Жалко только одного: времени, которое я там потратила.

— Завтра буду писать заявление. Хочу уволиться, — сухо заканчиваю.

— То есть как? — ошарашена сестра.

— Расстроилась? — с ироний спрашиваю. Не ожидала, что Дашка так искренне будет сопереживать.

— Нет, — отрицательно качает головой, — удивлена просто. И с чего это? Ты же только вчера верещала от восторга.

Сестра заглядывает мне в глаза, а я молча отвожу взгляд. Не хочу ей ничего объяснять. Незачем все это выставлять напоказ.

— Я так и думала, что не все так просто у тебя на работе, — подытоживает Даша, и я подозреваю, что вывод она сделала правильный.

— Ты о чем? — продолжаю гнуть свою линию.

— К тебе клеится босс? Вот почему ты такая грустная! — догадывается она. А потом еще и выдает: — И давно? Почему ты мне раньше не сказала? Я б тебе помогла. Как-никак я твоя