Лишняя десятка (сборник рассказов) - Александр Хургин

А завтра Финогенов снова по какой-то своей необъяснимой причине потащился в универсам под закрытие и опять эту тетку там повстречал, и подошел к ней, и говорит, значит:

- Здрасьте.

- Да уж и здрасьте, - тетка ему отвечает сосредоточенно. А Финогенов говорит:

- Вы, - говорит, - кефиру взяли фруктового? Сегодня есть. Очень, говорит, - ценный и питательный продукт питания для нашего пожилого возраста.

А тетка говорит:

- Не, - говорит, - я ряженку всему без исключения предпочитаю, а если ее нету, я тогда совсем ничего не беру из молочнокислого.

А Финогенов говорит:

- Нет, ряженка - это совершенное не то. Фруктовый кефир несравнимо полезнее на ночь принимать в пищу.

- Вот и пей свой кефир, - тетка ему рекомендует, - а я ряженку как предпочитала, так и буду предпочитать в дальнейшем и впредь.

И, это, поспорили они так мирно и опять вместе, как и вчера, к троллейбусу пошли друг с другом и опять ехали в одном и том же троллейбусе и все на темы полезности различных молочнокислых товаров, выпускаемых местной пищевой индустрией, беседовали. И Финоге-нов пропустил свою остановку и вышел вместе с теткой на следующей, и проводил ее до самого дома, где она занимала комнату в молодежно-холостяцком общежитии - ее еще тогда, когда она не была пенсионеркой. а работала на бумфабрике, этим жильем обеспечили. Там, в общежитии, все по нескольку человек в комнате жили, а она с учетом ее заслуженного возраста и трудовых достижений в прошлом - сама. Как барыня.

Ну вот и, одним словом, поменял Финогенов график своей предыдущей жизнедеятельности и каждый день стал в универсаме вместо утра вечером объявляться и тетку эту, которая Валентиной Евгеньевной оказалась по имени-отчеству, стал до дому провожать. А потом он к себе ее пригласил официально. Вина закупил в специализированном, комнату прибрал, стол составил праздничного подобия, а Валентина Евгеньевна приоделась тоже по праздничному образцу и пришла к нему в назначенный день и время суток, и они сидели и ужинали, и разговаривали между собой. И Финогенов даже уговорил и убедил ее, Валентину Евгеньевну, попробовать фруктовый кефир на вкус, и она ему уступила и справедливо призналась, что да, это тоже можно принимать в пищу в случае, если ряженки не имеется в продаже. А после Финогенов взял и объявил ей, что просит, дескать это, у нее руки и сердца, вот. И Валентина Евгеньевна дала ответ, что она обязана серьезно подумать и, наверно, после этого согласится, тем более что он, Финогенов, вызывает в ней взаимную симпатию и обладает условиями для совместной жизни, а отсутствие у него элементарных бытовых удобств и благ ее не страшит. Ну, и стала Валентина Евгеньевна домой к себе собираться, а Финогенов сказал, что, конечно, пойдет ее провожать. Ну, и вышли они из комнаты в коридор. А свет-то Финогенов в кухне забыл включить вовремя из-за визита, нанесенного ему Валентиной Евгеньевной - замотался, и, конечно, в темноте без света все тараканы и мыши повылазили и стали по кухне и по коридору свободно разгуливать. И как увидела их Валентина Евгеньевна в полном объеме, когда Финогенов выключатель включил, так и взяла свои слова обратно назад.

- Нет, - говорит, - нету у меня согласия на брак, потому что я брезгую среди такого антисанитарного ужаса жить.

И выбежала она, раздавливая зазевавшихся тараканов подошвами зимних сапог, и побежала вниз бегом, не беря во внимание свой преклонный пожилой возраст, и больше ее Финогенов не встречал нигде - ни в универсаме, ни в троллейбусе шестидесятого маршрута, ни около общежития, где она имела постоянное место проживания. Как будто бы она, Валентина Евгеньевна в смысле, пропала без вести, или ушла из жизни, или же совсем под землю провалилась.

Ну, а Финогенов, он - что? Он поразыскивал ее вокруг да около без реального конечного результата некоторый срок времени, в общежитие - внутрь - не пошел, так как постеснялся, и стал снова в универсам с утра ездить отовариваться, потому что намного выгоднее ему было с утра туда ездить. И в несколько раз привычней.

ДОМ

Сеня построил дом. Десять на двенадцать - как положено. Сам построил. Своими руками. Пять комнат, ванную, кухню, туалет, веранду. Все сам. Из кирпича б/у. Старого то есть. У него на заводе цех ломали, который в тридцать третьем году пущен был в эксплуатацию, из этого кирпича он свой новый дом и построил. Каждый кирпич от раствора отскреб и на свое место уложил. И строился не очень долго. Семь лет всего. Конечно, из старого кирпича строить дольше и хуже. Зато нового не достанешь и дорого. А б/у он, считай, дешевле привозки обошелся. А что семь лет Сеня строился, так он бы и быстрее мог. Если б строителей нанять. Но он же сам строил, один. Все своими руками. Да он и сам бы мог быстрее построиться, так Галка рожать начала. За три последних года два раза рожала. То жили, жили - и ничего, а тут два раза. Кесарево сечение оба раза делали и оба раза удачно. Теперь есть кому дом оставить. Против детей они с Галкой никогда ничего не имели. Просто болела Галка после Вологодской области. Они когда поженились, в Вологодскую область ездили, по вербовке на лесоповал. Чтоб денег заработать на дом. Там она и стала болеть. Почками и зобом. Две операции уже делали камни вырезали из почек и зоб тоже вырезали. Но денег они заработали. И дом купили. Не этот, а первый. Он тут же и стоял. Маленькая такая развалюха. За шесть тысяч всего купили. Сеня ее лет пять потихоньку достраивал - в отпуске, по выходным, после работы. Фундамент новый под стены подвел, комнату пристроил, крышу поменял. Высокая крыша получилась, крутая. На чердаке - хоть конем гуляй. Летнюю кухню тоже выстроил. Она и сейчас стоит вот. А дома того нет. Дом сосед спалил. Напился до поросячьего визгу и спалил. Сеня только строиться кончил и на неделю с Галкой в Евпаторию уехал. У него тетка там. Хотел раз в жизни отдохнуть. Ну, они поехали, а сосед на третий день дом и спалил. Так что они всего день на море побыли - и назад. Сосед, правда, повесился к их приезду. Снова, значит, нажрался, поналивал во все колодцы мазута и повесился. Милиция приехала про пожар его спрашивать, а он висит. Они его увезли, экспертизу сделали и в институт сактировали, чтоб студенты на нем обучались, потому что все равно его никто хоронить не хотел. А дом сгорел. Собачья будка - и та сгорела. Все, короче, сгорело. Одна летняя кухня осталась.

Ну, Сеня посмотрел на угли и новый дом начал строить. А жить пошел к брату по отцу квартирантом. Там, у брата, полуподвал есть. Сыроватый, но жить можно. Жалко, вещи в нем влажные делаются и плесенью пахнут. Когда дом горел, вещи успели вытащить. И холодильник вынесли. И шкаф. Телевизор не успели, а это все вынесли. Оно в полуподвал больше б и не влезло ничего, а так еще и кровать стала. Сеня с Галкой в этом полуподвале уже жили когда-то. До Вологодской области. Брат не возражал. Двадцать рублей в месяц платили и жили. Вообще-то в этом доме, который теперь брата, Сеня и родился. А когда мать под поезд попала - ему четырех лет не было, - отец заново женился и к жене ушел жить, а он, Сеня, с бабушкой в этом доме остался и еще двадцать пять лет с ней прожил. Школу закончил вечернюю отличником, институт. Потом поехал в командировку на месяц, а приехал - бабушку хоронят. Дом отцу по наследству перешел как бабушкиному сыну, а он, отец, его своему сыну, но не Сене, а другому, от второго брака, подарил. И Сеня квартирантом стал жить в полуподвале. Сам жил, потом с Галкой, а потом они на три года лес поехали валить по вербовке. В Вологодскую область. А когда дом сгорел, они снова в полуподвал к брату перебрались. Четыре зимы перезимовали, потом дети родились, первый Антон, второй Даниил. Один Сенин знакомый говорит: "Дети подземелья".

Когда дом у Сени сгорел, ему советовали в очередь на квартиру стать. Как погорельцу ему бы дали в течение трех лет. Но Сеня - ни в какую. Страховку получил - тысячу сто двадцать рублей - и новый дом строить начал. Еще на работе ему помогли. Он и не просил, а ему помогли. Двести рублей материальной помощи выписали и кирпич б/у разрешили купить, когда старый цех ломали. А тогда не то, что сейчас, тогда с нетрудовыми доходами борьба шла и этого по закону не положено было. А ему разрешение дали, официально. Сеня кирпич завез, цемент достал и начал. Семь лет строился. Если б денег чуть больше иметь, можно было б и за три построить. Заплатить строителям - и все. Но у Сени зарплата с премией, если она есть, двести десять грязными и Галкиных восемьдесят. Она в больнице на раздаче работает. Еду больным раздает в эндокринном отделении, а когда болеет, ее там же, на работе, лечат. В больницу не кладут, а так. Она работает, а ее лечат. И им хорошо, и ей. Платят, правда, восемьдесят рублей. Но она кое-что с работы приносит. Больные ж не все в столовую ходят, многие домашним питаются, вот и остается. То яйца, то тефтели, то суп. Она это и приносит. Пожрать Сеня не дурак, кота с собакой тоже кормить надо. Таскать только Галке тяжело. Больная она все-таки, таскать много не может. Хотя жили они и без этого. В двух декретах Галка была - с голоду не померли, кур держали, огород тоже. А получи квартиру - даже если б ее тогда дали? Они с Галкой вдвоем были, значит, однокомнатную могли бы дать. Что в ней делать? А тут как раз двое детей. В полуподвале с ними, конечно, плоховато было жить, особенно, когда их двое стало. Но с двумя они там, считай, и не жили. Года полтора, может. А потом Сеня дом построил... Первый, который сосед спалил, пять лет только достраивал, а этот за семь лет полностью построил. С погреба начал - и все сам. Если этот дом продавать, тысяч тридцать можно бы просить, а то и тридцать пять - место хорошее, до центра города электричкой семнадцать минут, железная дорога рядом, огород прямо под насыпью начинается. Конечно, кому-то может не понравиться, что поезда грохочут, но у Сени нервы крепкие, недаром он никогда на больничном не был. Да и Галка тоже жила тут - ничего. И дети привыкнут. Правда, недавно товарняк с путей сошел, шестнадцать задних вагонов. Несколько домов раскрошило, а Сенин не тронуло. Забор повалило и все. Комиссия установила, что полоса отчуждения не соответствует нормам. Еще повезло, что платформа недалеко и поезда тут скорость сбрасывают. А то было бы. Но теперь полосу отчуждения расширяют, чтоб соответствовала нормам и чтоб люди не пострадали, если еще авария случится. Всю улицу уже выселили и дома снесли. Один Сенин дом остался. Новый. Сеня говорит, что с ним вместе могут его дом сносить, пожалуйста, а без него - нет. Ему уже и свет отрезали, и газ, а он все живет и живет с Галкой и детьми в полосе отчуждения, живет и живет.