Пещера Батикава - Герцель Новогрудский

Пятитонка не торопясь начал палкой выбирать обугленные картофелины. Валька, дуя, перебрасывая картофелины с ладони на ладонь, стал их чистить.

Леша не вытерпел, тоже взял горячий как огонь клубень.

— Эх вы, археологи липовые! Знал бы, не связывался.

Дружба есть дружба. Хотя ребята ни капельки не верили в Лешину затею, они не оставили его. Поев печеной картошки и повеселев, все занялись очагом.

Сгребли лопатами в сторону подернутые сизым налетом угли, убрали тысячелетней давности золу. Открылась серая, обожженная земля. Леша сказал: надо ее ломом взрыхлить. За лом взялся Пятитонка. Он его сам и притащил.

Но лом не очень понадобился. Земля под очагом оказалась не такой уж плотной. А вот горячей — да. Бедняга Пятитонка подплясывал, как карп на сковородке.

Леша сначала думал, что приятель дурит, а когда стал рядом, тоже заплясал.

Тогда решили снарядить Вальку за водой. Ключ бил совсем рядом — студеный, свежий.

Валька принес воду в Лешином прозрачном мешочке. Вылил, и вся пещера окуталась паром. Ну настоящая баня. Кто знает, может быть, древние люди как раз так парились?

Такое предположение высказал Валька, а Леша сказал, что нет, пещерные жители не знали бань, они вообще никогда не мылись, разве только не по своей воле попадали в реку или под дождь.

Валька опять позавидовал вольготной жизни первобытных людей.

Тем временем пар рассеялся, Пятитонка стал копать, и снова человеку не повезло. Только успел ковырнуть лопатой, как в тапку попал горячий комочек земли.

Пятитонка ойкнул, сел, хотел снять тапку, но тут же вскочил, будто с раскаленной плиты. От Пятитонкиной спины даже пар валил. Леша с Валькой стали рубашкой обдувать пострадавшего приятеля: жалко, еще следы зубов Кусая не зажили, а тут такая история.

Блестят начищенные землей лопаты, мелькают три пары мальчишечьих рук. Работа идет молча, дружно.

Вдруг тишину нарушает звонкий удар.

Это лопата Пятитонки на что-то наткнулась.

Пятитонка собрался копнуть глубже, но Леша подбежал, схватился за черенок.

— Тише ты, бульдозер несчастный…

Вальке Леша тоже велел бросить лопату. Сейчас нужно действовать бережно, без торопливости.

Леша священнодействовал, рассчитывал каждое свое движение, его лопата еле касалась земли. Разок тут копнет, разок там. И с каждым взмахом становилось яснее: «что-то» имеет круглую форму, «что-то» отзывается на прикосновение железа приглушенным, но ясным звуком, «что-то» является сосудом. А раз сосуд, значит, в нем что-то должно быть.

Валька и Пятитонка, стоя над Лешей, взволнованно дышали с двух сторон.

Сосуд в руках Леши. Леша подносит его к свету. Он весь бугристый, шершавый, с накрепко приставшей к нему землей, с пузатыми, суживающимися кверху боками, с широким, замазанным глиной горлышком. Любому, кто посмотрит, видно: такая древняя штука, что древнее быть не может.

Сложив губы колечком, Леша осторожно плюнул, протер ладонью прикрывающую сосуд глиняную нашлепку. Он искал на ней печать.

Но печати не было. Протертая Лешиной рукой поверхность глины оказалась просто шероховатой.

Валька и Пятитонка ни о какой печати не помышляли. Им не терпелось узнать, что в сосуде.

— Давай открывай, — предложил Валька.

Леша прижал сосуд к груди и спросил, что Валька хочет сказать своим «открывай». Как открыть?

— Сбить нужно нашлепку, — не задумываясь, ответил Валька.

Леша прикрыл сосуд рукой.

— Я тебе собью… Древность.

— Тогда сбоку треснем.

Леша охватил сосуд обеими руками.

— Я тебе тресну!

Тут Валька растерялся:

— То нельзя, это нельзя… Так и будешь стоять?

Леша и сам знал: не вечно же стоять в обнимку с древним сосудом, надо же посмотреть, что в нем.

Поколебавшись, решил:

— Вот что, ребята, попробуем через дно… Главное, не повредить. — Тут он повернулся к Пятитонке. — А ну, стань подальше.

Пятитонка возмутился:

— Как копать — так я, а как открывать — стань подальше…

Но Валька сказал, что Леша прав: Пятитонкины «золотые» руки давно всем известны.

Пришлось отодвинуться.

Однако Вальку Леша к сосуду тоже не подпустил. Он только позволил ему выгрузить свои карманы и поискать что-нибудь такое, чем можно было бы проковырять дырку в дне.

В карманах Вальки находилось множество разных вещей, и в том числе большой, толщиной с мизинец, шуруп. Как раз то, что нужно.

Перевернув сосуд горлышком вниз, действуя шурупом, как штопором, Леша стал осторожно расковыривать дно. Стоя рядом и не спуская с шурупа глаз, Валька высказал предположение:

— А вдруг там золото?

— «Золото»! — усмехнулся Леша. — Золото для науки — тьфу, плюнуть и растереть. Если бы кукуруза…

— Тоже сказал! За золото купишь вагон кукурузы.

— Какой?

— Обыкновенной.

Леша с сожалением посмотрел на Вальку.

— Вот то-то и есть, что обыкновенной. Обыкновенную-то купишь. А попробуй купить древнюю! Мне Костя говорил: за одно древнее зернышко ученые что хочешь дадут. В какой-то пирамиде нашли древнюю пшеницу, еще от фараонов осталась, так знаешь что было?

— Что?

— Академики чуть с ума не сошли. От радости. Потому что открытие. Никто ведь никогда не видел древней пшеницы, неизвестно, какая она. А тут пожалуйста — изучай. Ее даже высеяли.

— И взошла?!

— Еще как! При фараонах убрали, а теперь семена дали урожай. Представляете?

— Интересно… — мечтательно произнес Пятитонка. — Значит, можно из того зерна испечь хлеб? Жуешь — а он фараонский. Здорово!

Пока шел разговор, шуруп под напором Лешиных рук проник в сосуд.

Наступил решающий момент.

Делая осторожные круговые движения, Леша расширил отверстие, отложил шуруп в сторону, залез пальцем внутрь, замер.

Валька и Пятитонка не спускали с Леши взгляда. Тот, с восторгом на лице, кивнул головой. Все было ясно: есть! Именно то, что Леше хотелось.

Не ожидая указаний, Валька подставил под дно сосуда синтетический мешочек.

Леша осторожно встряхнул древний кувшин.

В прозрачный кулек полилась тоненькая струйка кукурузных зерен. Кто знает, сколько тысяч лет прошло с тех пор, как первобытный обитатель пещеры запечатал глиняный сосуд с семенами, — и сейчас люди снова смотрят на них. Мальчики держали в своих руках посланцев каменного века, самые удивительные зерна на земле.

Друзья были потрясены. Никто не проронил ни слова.

Глава четвертая

Вот это находка так находка! Леша, Валька и Пятитонка, неслись в станицу как на крыльях. Они не помнили себя от радости и счастья. На ходу перебрасывались фразами. Если послушать со стороны, могло показаться, будто разговаривают больные с высокой температурой.

— Фараонская пшеница нашей кукурузе в подметки не годится.

— Куда ей! Наша еще при мамонтах была. — И при бизонах.

— А Колумб-то, Колумб! Все думали, он привез первый… Дудки!

— Колумб что! Вот мексиканские ученые обрадуются: и у них Батикава, и у нас Батикава.

— Наша Батикава лучше. У них обгорелые зерна, а у нас живые. Шутите!

— Еще неизвестно, может, не живые.

— Живые, по виду видно.

— Ивану Федосеевичу показать бы, агроному.

— Ну да, чтобы в лабораторию взял? Останемся, как дураки.

— Надо на радио написать.

— Телеграмму-молнию…

— Не на радио, а в академию.

— Не в академию, а в «Пионерскую правду».

— В «Юный натуралист» надо. Там с нашими фотографиями напечатают. Во́ будет!

Вопрос, куда следует послать сообщение о замечательной находке, остался невыясненным. Леша решил посоветоваться с Костей. Конечно, Леша уже не разыгрывал брата, как в прошлый раз. Тут не до баловства, дело серьезное.

Он просто вошел в комнату, поднял прозрачный пакетик с кукурузными зернами и сказал:

— Во́, видал?!

Костя посмотрел, и глаза у него стали круглыми, как блюдца для варенья.

— Кукуруза? Из пещеры? Не может быть!

Леша ликовал.

— Вот тебе и не может быть!

— Где нашли?

— В культурном слое, под золой. Ох и горячо было! Пятитонка опять сидеть не может…

Леша рассказал, как было дело. Костя слушал, и глаза его сохраняли круглую форму. Леша даже подумал, как бы они на всю жизнь не остались такими.

Потом Леша разложил на столе газету, и Костя, ничего не сказав, отодвинул свои книги в сторону.

Потом зерна были высыпаны на газету. Две очень похожие головы близко склонились над ними.

Подошло время спросить совета по главному вопросу.

— Слушай, Костя, куда написать: в академию, на радио или в «Пионерку»? А может, телеграмму грохнуть?