Икра будущего - Макс Острогин

— Зачем вы так? — спросил он растерянно, с заметными искажениями речи. — Зачем?

Алиса явно хотела пошутить, но у нее почему-то не получилось.

Глава 2

Синдром подземной усталости

— Нет… Я почему-то в этом не сомневалась. Я слышала, смерть от замерзания одна из самых приятных.

— Мы выберемся, — чересчур бодро сказал Егор. — У меня предчувствия.

— Давайте проверим, что осталось, — предложил я. — Чтобы определиться.

Алиса хмыкнула, но ничего по поводу определения не сказала, вылезла из ковра. Егор вздохнул, достал рюкзак. Собрались вокруг стола.

— Прошу, — я кивнул. — Начнем с оружия.

Егор положил на стол китайский двуствольный дробовик. Нож. Граната. Несколько патронов. Алиса сказала, что у нее вообще ничего нет, кроме перочинного ножа, да и тот кривой. На самом деле кривой и ржавый.

У меня остался нож. Не перочинный, нормальный, но все равно. Мало. Второй торчал в мречихе, но доставать его я не собирался.

— Отлично, — зевнула Алиса. — Вооружены прекрасно, можно войну начинать. Первая хорошая новость.

Еда. Полторы пачки китайской лапши, две банки с непонятными консервами, без надписей совершенно. Но внутри что-то умеренно жидкое. Сухарь, большой, размером с книжку, наверное, Егор его из своего подземного магазина прихватил, пряник вроде бы. Все.

— Вторая хорошая новость, — провозгласила Алиса.

Прочие припасы.

Их тоже оказалось негусто. Огниво, котелок, ножницы, свисток, ложки, противогаз без фильтра, запасные носки и другая не особенно полезная дребедень, пластмассовые солдатики, шашки, карбидка.

Я взял свисток, сел на стул.

Алиса принялась перебирать солдатиков. Егор поглядывал на пряник. Интересно, почему он его раньше не слопал? Совесть не позволила. Это мне в Егоре нравится, совесть, нравственные основы, всякое прочее, когда все наладится, мы его сделаем наставником — пусть воспитывает хороших людей.

Алиса выставила солдатиков в шеренгу, стала ронять щелчками в лоб.

— Надо снегоступы сделать, — сказал я.

Алиса хихикнула.

— Сделай лучше говноступы, — посоветовала она. — И мы безо всякого видимого ущерба пройдем над говнами, разверзшимися под нашими ногами.

Егор тоже подобострастно хихикнул.

— Прыщельга, ты в шашки играть умеешь?

— Умею, — неосторожно ответил Егор.

— Давай играть. Поделим пряник на доли и станем на них играть. А?

— Ну, давай попробуем…

— Не играй с ней, — посоветовал я.

— Вали отсюда! — рыкнула на меня Алиса. — Не мешай людям развлекаться!

Ругаться не хотелось. Я взял нож и удалился. Поднялся на самый верх, в одной из квартир мебели было очень много, я решил начать с нее.

Первым убит кресло. Кожа тонкая, расходилась легко, я вырезал несколько длинных полос, сплел из них тройную косичку. Не очень длинную, метра в полтора. Перекинул ее через люстру, повис. Крепкая. Особой прочности тут не требуется, но она и не помешает. Кожаной мебели из ненастоящей кожи здесь полно, можно сплести веревку. И шторы еще, и проводка в стенах.

Теперь снегоступы. В снегоступах я не очень хорошо разбирался, зимой мы передвигались мало, предпочитали подземный образ жизни. Но примерно представлял, как они должны выглядеть — разлапистые штуковины, как ракетки для пинг-понга, только больше. Надо найти круглую основу, остальное можно тоже вполне из кожи сплести.

Основу нашел на седьмом. Жалюзи между комнатами. Сделанные из тонких и коленчатых палочек. Палочки оказались легкими и гнучими, вырвал из стены электропровод и довольно быстро соорудил короткую и широкую лыжу. Переплел кожаными ремешками. Получилось коряво, но зато легко, прочно и просто. Мне понравилось мастерить, я устроился поудобнее в углу, развел для тепла небольшой костерок и принялся за работу.

Закончил часа через четыре. Три пары снегоступов, с виду вполне ничего, остается только испытать.

Спустился до четвертого этажа. Снег лежал под окнами, падал крупными тяжелыми комками, рассыпавшимися в молочный прах, закручивался ветром в мутные знаки. Солнце через снег почти совсем не проникало, в мире воцарились сумерки, тяжелые и непроходимые. Я перевесился через подоконник.

Опасно. Снег — непредсказуемая стихия, а вдруг этот провальчивый? Наступишь — и ухнешь в яму, и выбраться уже не получится, через минуту заметет и не останется и следа, кричи не кричи. Все равно по-другому никак нельзя проверить, я выдохнул и отпустился.

Провалился немного, всего по колено. Снег сжался под ногами, спружинил с хрустом. Сделал шаг, затем другой, конечно, не очень удобно — каждым движением проваливаться, ногу приходится почти выдирать, но все равно ходить можно. На пятом шагу провалился правой ногой чуть больше, сразу повело, взмахнул руками, понял, что равновесие не удержать, и послушно упал лицом в снег.

За спиной тут же сошлась белая стена, я почувствовал это и постарался упасть как можно ровнее, ногами в сторону дома, все просто, чтобы не потерять направление. Снег забился в глаза, в нос и в уши, даже в рот, зубы заломило, я попробовал опереться на руки, провалился. Попробовал еще раз, провалился снова, снег оказался коварных качеств, легкий, сыпучий, но при этом повышенной мягкости, я увяз в нем еще глубже, подняться на колени не удалось, застрял головой, неудачно вдохнул, в горло ворвался мороз, я закашлялся и едва не задохнулся.

Дернулся, рывком выбрался из холода.

Ресницы смерзлись, я с усилием раскрыл глаза. Снег. Лип к лицу и не таял, налипал тонкой коркой, я не видел ничего дальше метра. Руки начали коченеть, я решил перевернуться, и это стало ошибкой. Сесть не получилось, я увяз, попробовал еще, бесполезно.

Вокруг меня намело изрядный холмик, и я вдруг с какой-то веселостью подумал, что могу умереть. Вот так, глупо. Пять шагов, увяз в снегу, закоченел до смерти. Смешно, я посмеялся. После чего принялся бешено вертеться, стараясь подняться на ноги. Привело это лишь к тому, что я еще глубже просел и влип.

Снег напомнил топь. В нее тоже проваливаешься — сначала неглубоко, и кажется, что ерунда, несерьезно. Но пара неосторожных движений — и все, увяз. И стоит проявить активность, как засасывает окончательно, пять минут — и ты уже по уши, еще минута, и жрешь лягушачью шкуру.

Только здесь еще холодно.

Я лежал на спине, и меня заметало снегом.

Можно было попробовать покричать. Алиса и Егор вряд ли услышат, но хоть согреюсь.

Я крикнул. Получилось позорно, такое длинное безнадежное мычание, ветер подхватил его и растрепал, бесполезно орать. Еще минут десять. Китайский комбинезон, китайская броня, некоторое время они задержат тепло. Ненадолго.

Надо подняться.

Я перевернулся на живот. С усилиями, растянул что-то в шее. Оперся на ладони, подтянул колени…

Опять провалился.

И еще.

Барахтался минут, наверное, десять, может, меньше, время в холоде тоже подмерзает. Падал, поднимался, не хотелось совсем уж так бестолково.

Конечно же, я поднялся. Будильник моей жизни не исчерпал еще своего завода, так сказал бы Егор. Сделал несколько шагов на месте, утрамбовывая снег. Теперь к дому…

Я рассмеялся уже почти в голос. Направление. Я потерял направление. Шаг в сторону, упал, повернулся, все. Метров десять до стены дома, только куда? Теперь осторожно. Я не успел отойти далеко, я сумею вернуться, главное, определиться… Вот для этого и нужна веревка. Для направления. По следам не вернуться, их мгновенно заносит. Зрение бесполезно. Звук… Я не слышу собственного хрипа.

Пять минут осталось, я начинал чувствовать дрожь в кишках, надо выбираться скорее, я придумал, как это сделать за две с половиной. С помощью ремня. Он у меня длинный, двойной, четыре метра вокруг пояса. Если привязать к нему патронташ и ремешок от кобуры, вместе будет метров семь, вполне хватит.

Я снял шлем, привязал к нему лямку, вдавил каску в сугроб, все, вперед. Получившийся фал натянулся, и я пошагал по окружности, вглядываясь во мглу.

Через минуту наткнулся на стену. Еще через полминуты ввалился в окно. Шлем выдернул ремнем. Выбрался. Отряхнулся от снега, поспешил к Алисе с Егором. Зубы клацали, искусал все щеки.

Егор сидел возле стены, кипятил воду, я подошел к нему, выпил полкотелка. Полегчало. В другие полкотелка сунул пальцы, восстановить кровообращение чрезвычайно важно.

— Вот оно — спасение! — ехидно сказала Алиса. — Великий и могучий Дэв уединился в глубины, усердно помолился, и Зевс даровал ему говноступы!

Я поглядел на ноги. Снегоступы снять забыл. Так, смешно, на самом деле смешно.

— Воспоем же богам славу, вознесем им жертву. Егор, ты как насчет жертвы, а?

— Смотря чего в жертву…

— Это точно. Обычно в жертву приносят самого невинного.

— Что это ты имеешь в виду? — насторожился Егор.