Соль на моих губах - Анна Владимировна Дубинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мамины слова до сих пор звенят в голове. Она любила нас. И мы не должны сдаваться ради нее. В память о ней.
* * *В больнице мы отдаем вещи и документы. Время уже позднее, и нам не разрешают сидеть в палате. Пообещав, что завтра обязательно приедем, мы с Мариной уезжаем домой.
В автобусе сестра молчит и печально смотрит в окно. А я все думаю о бабушке. Случай с вещами отошёл на задний план, но все равно жуткая обида гложет меня. Теперь точно пусть этот индюк все делает сам. Хотела ему помочь, но теперь не стану. Во мне тоже есть капля гордости.
– Мариш, чего молчишь? Слышала, что сказали врачи? Все наладится, вот увидишь, – смотрю на нее.
– Это все из-за меня, – тихо лепечет она.
– Почему ты так говоришь? Никто не виноват в случившемся. Ты молодец, что быстро позвонила мне и вызвала помощь. Ты умничка у нас.
– Нет. Врач сказала, что бабушке нельзя нервничать. А я рассказала ей кое-что плохое про школу. Вот она и заболела.
– И что ты рассказала? Что снова произошло?
– У меня штаны порвались на физкультуре, а Сонька Мамонова назвала меня бомжихой.
– И все? – с надеждой спрашиваю у нее.
– Нет, конечно. Я оттаскала ее за косы, а меня вызвали к директору. Вот так, теперь бабушку ждёт директор школы.
– Господи…
Я шумно вздыхаю и закрываю глаза.
С Мариной часто случалось такое. Это далеко не первый случай, когда бабушку вызывает директор. Маришка взрывная и она всегда права! Никто не может с ней спорить, даже я. Но я так ее люблю, поэтому просто отвечаю:
– Наверное, ты права, нечего всяким Мамонтам нас обзывать, да?
– То есть ты меня не ругаешь? – Марина резко поворачивается ко мне.
Я устало вздыхаю. Сегодня нет сил читать ей морали. Я выжита как лимон.
– Нет, сегодня нет. Молодец, что дала отпор. Нужно уметь за себя постоять. И вот ещё что, научишь меня приемчикам? Меня сегодня тоже обидели в университете. А я промолчала, не смогла как ты… Не смогла постоять за себя, представь?
– Кто тебя обидел? – хмурится сестра.
– Один парень и его друзья. Ладно, не будем о плохом. А в школу я сама схожу. Зоя Ефимовна меня любит. Разберусь, не дрейфь!
– Спасибо, Даш. А с бабушкой точно все будет хорошо? – смотрит на меня глазами горного Василька и так становится больно внутри.
– Обещаю, Мариш. Обещаю…
Глава 5
На следующий день я с раннего утра еду вместе с Мариной в школу. Теперь я на время ее опекун. Да и с директором надо встретиться. Надеюсь, Зоя Ефимовна сегодня в духе.
Проводив сестру до учебного класса, направляюсь прямиком в кабинет директора.
Зоя Ефимовна на месте. Женщина она низкая и полная. Носит квадратные очки и парик. Хоть и строгая с виду, но в душе, я знаю, она добрый человек и понимающий.
Она улыбается, заметив меня на пороге.
– Здравствуй, Дарья, проходи. Как у тебя дела? Как в институте?
В этом году я окончила школу и, конечно, она меня знала, как родную. Я участвовала во всех городских и областных олимпиадах. Очень часто приносила нашей школе первые места и золотые медали.
– Здравствуйте, Зоя Ефимовна. У меня хорошо, спасибо. Мне все нравится, особенно учиться, – улыбаюсь ей.
– Это хорошо. Хорошо. А где же бабушка?
– Бабушка приболела, вот попросила меня прийти вместо нее.
– Пусть выздоравливает и обязательно пусть подойдёт, как поправится, – серьезно говорит директор.
– Обязательно ей передам, Зоя Ефимовна.
– Дарья, да ты садись, не стой. Разговор не лёгкий. Ты, наверное, уже знаешь, что сделала Марина вчера?
Я присаживаюсь на стул напротив большого письменного стола и внимательно смотрю на нее.
– Да, знаю.
Зоя Ефимовна нервно поправляет манжет строгого пиджака и кривит с сожалением губы.
– Дарья, я все понимаю, Марине не хватает материнского тепла и отцовской строгости. Но порой это выходит за рамки. Родители Софьи хотели обращаться в органы… – пауза. – Вы знаете, кто такие Мамоновы? Ее папа работает в полиции…
Я бледнею, пульс подскакивает. Во рту пересыхает, а голова начинает медленно плыть. Молча смотрю на нее, в испуге боясь что-либо сказать. Все намного серьезнее, чем я думала.
– Так вот, Мамоновы пригрозили, если еще раз такое повторится, то они напишут на вас заявление. И скорее всего, окажутся правы. На их стороне целый батальон, а на вашей, к сожалению, только пожилая бабушка. Мне очень жаль, Дарья. Но я вынуждена попросит вас с бабушкой подумать… Просто подумать о будущем сестры и вашем собственном. Я предлагаю перевести Марину в школу коррекции. Там более строгая дисциплина, в школе не позволено распускать руки. Там работают квалифицированные психологи и учителя, в случае чего они смогут успокоить неконтролируемые эмоции ребенка.
– В шко-шко-лу коррекции? – заикаясь, произношу.
Сейчас и я отправлюсь к бабушке, и у меня хватит сердечный приступ. Но как? Маришке всего десять лет? Что она такого сделала…
– Зря Ефимовна, прошу, умоляю. Она же ничем не болеет. Нормальная успеваемость. Она не бандитка. Она добрая, она хорошая, она не желает Софье зла. Просто так вышло! Прошу, дайте нам еще один шанс. Дайте, пожалуйста, координаты родителей Софьи, я с ними сама ещё раз поговорю.
Я даже встаю со стула от таких новостей. Просто не верю в услышанное.
– Дарья, не переживай. Я вас никуда пока, – подчеркивает слово, – не выгоняю и не исключаю из школы. Я просто предлагаю альтернативу. Школа коррекции – это не концлагерь, там учатся такие же ребята и получают образование.
– Но моей Маришке там не место!
– Сочувствую,
