Мистеры миллиарды - Валентин Зорин

Те, кто побогаче, держат эти мобильные гостиницы в своих гаражах, а большинство прибегает к помощи прокатных контор, беря автофургоны на время отпуска или на уикэнд.

Капитал интересуют доллары. И «отдыхательный бизнес» превратился в последнее время в своеобразную и крупную отрасль, привлекающую деньги многих предпринимателей и приносящую им немалые доходы.

Не прошел мимо этого и герой нашего рассказа. Во время войны он доказывал свой патриотизм в рядах армии. Однако, надев офицерский мундир, бизнесмен не отправился на поля боев, а возглавил работавшую на войну «Спартан эйркрафт корпорейшн». После войны он не выпустил из рук эту компанию, выкупил ее у правительства по сходной цене и превратил в фирму массового производства фургонов-автоприцепов.

...Есть в Нью-Йорке улица под названием Мэдисон-авеню. Уже само название этой улицы — знак респектабельности. Преуспевающий бизнесмен не преминет в первые же минуты разговора сообщить, что его контора расположена на Мэдисон-авеню. За ярлычок с надписью «Мэдисон-авеню», пришитый к подкладке пиджака, пальто или шляпы, купленных в магазине, на ней расположенном, владелец магазина сдерет с покупателя дополнительные доллары — качество штанов, быть может, и не лучше купленных в менее фешенебельном районе, но зато кураж иной. Жить в богатых домах Мэдисон-авеню, держать на ней контору, покупать в ее магазинах — это уже признак преуспеяния.

В центре Манхэттена, на одном из самых оживленных перекрестков этой улицы, в окружении богатых магазинов и контор особенно процветающих фирм и компаний, на углу Мэдисон-авеню и 61-й стрит стоит большое здание. Любой из местных жителей скажет вам, что наряду с самыми знаменитыми небоскребами Нью-Йорка он имеет имя собственное — «Гетти билдинг». Хозяин не живет в этом доме, он сдает его очень богатым людям под жилье и очень богатым компаниям под конторы. Выгода двойная — сотни тысяч арендной платы плюс реноме — Поль Гетти не где-нибудь, а на Мэдисон-авеню.

...Среди огромных и дорогих гостиниц Нью-Йорка не последнее место занимает отель «Пьер». У его зеркального подъезда вы не увидите рядового «форда» или «рэмблера». К тротуару причаливают дорогие «кадиллаки» и «роллс-ройсы». Дородные швейцары распахивают дверцы и, почтительно поддерживая под локоток, ведут по расстеленному на асфальте дорогому ковру под протянутым во всю ширину тротуара ярким не то навесом, не то балдахином обладателей очень тугих кошельков. Именно здесь обосновался и провел месяцы после избрания и до переезда в Белый дом — с ноября по январь — Ричард Никсон. Здесь он формировал свое правительство, разрабатывал планы его первых шагов.

Отель «Пьер» — тоже собственность Гетти, дающая ему ежегодно весьма круглую сумму дохода. Гостиничный бизнес — дело выгодное, и потому он приобретает отели не только в Соединенных Штатах Америки, но и за их рубежами. Так, ему принадлежит один из крупнейших отелей Мексики, «Пьер Маркес», в Акапулько и ряд других.

Но все это доходы побочные. Главным же как была, так и остается нефть. Нефтяная империя Поля Гетти имеет внушительные размеры — она приносит своему хозяину доход в 84 миллиона долларов ежегодно. В центре империи в течение многих лет находилась компания «Гетти ойл». Основное поле ее деятельности в последние годы — эксплуатация нефтяных богатств Ближнего Востока. Именно это источник главных богатств мистера Миллиарда, и потому деятельностью компании он руководит самолично. Для того чтобы быть поближе к нефтепромыслам Ближнего Востока, бизнесмен покинул родину и, перебравшись в Старый Свет, прочно обосновался в Европе. Его главной резиденцией является Лондон, хотя в фешенебельных отелях Парижа и Рима, Женевы и Вены его тоже считают завсегдатаем, а в последнее время он создал свою штаб-квартиру и в Италии,

Правда, дело здесь не только и не столько в желании находиться в непосредственной близости к источникам богатств. Современные средства связи предоставляют возможность осуществлять деловые операции и на расстоянии, а карман Поля Гетти способен выдержать почтово-телеграфные расходы. Коммерсант отнюдь не стремится вдыхать запах нефти. Его вполне устраивает запах денег. Как-то, объясняя, почему он предпочитает руководить своим бизнесом вдали от нефтяных вышек, он сказал: «Если человек является дантистом, то ему, конечно, приходится засовывать пальцы в рот своего пациента, и тут без непосредственного присутствия около пациента и его зубов не обойтись. В моем случае это не является столь необходимым. И я могу сделать свое дело и отсюда». Разговор шел опять же в лондонском ресторане.

На протяжении десяти лет он ни разу не был в Америке и отнюдь не из стремления быть поближе «к зубам пациента», а из чисто деловых соображений. Он стремится обойти американское налоговое законодательство. Ввоз в Соединенные Штаты нефти, добываемой им на Ближнем Востоке, отнял бы у него определенную часть прибыли, которая ушла бы на оплату пошлины. Поэтому он предпочитает добывать нефть на берегу Персидского залива, сбывать ее где выгоднее, деньги хранить где надежнее, а пребывать в Европе — подальше от опасных конкурентов и налоговых законов.

Было бы несправедливым упрекнуть этого сына Америки в том, что он забыл про родину. Отнюдь. Его нефтяной бизнес в Америке до недавнего времени был объединен в двух компаниях — «Тайдуотер ойл компани» и «Скелли ойл компани». Обе они занимаются добычей и очисткой нефти, производством и продажей нефтепродуктов, а также их транспортировкой. Поле деятельности «Скелли ойл» — юг, юго-запад США — экономические районы, являющиеся бастионами новых экономических групп. Эти группы конкурируют с Уолл-стритом и, в частности, с Рокфеллерами.

Что же касается «Тайдуотеройл», то, действуя преимущественно в этих районах, она вместе с тем осуществляла проникновение в нефтепромышленность Латинской Америки, в частности в Гватемалу, Парагвай, а также в нарождающуюся нефтяную промышленность Пакистана.

Не желая зависеть от конкурирующих фирм, в начале 60-х годов Гетти решился на значительную трату. Выложив несколько десятков миллионов, он стал владельцем крупнейшего в капиталистическом мире и наиболее современного по своему оборудованию нефтеочистительного завода, перерабатывающего сырую нефть и производящего все виды нефтепродуктов.

Тем же стремлением к полной деловой независимости объясняется широкая программа строительства собственного танкерного флота, осуществлением которой воротила занят в настоящее время. Таким образом, в руках Гетти будет весь комплекс — от добычи сырой нефти до ее переработки и доставки в десятки стран, с которыми нефтепромышленник ведет дела.

Внимательный читатель, возможно, обратил внимание на то обстоятельство, что, говоря о «Гетти ойл» и «Тайдуотер ойл», я употребляю слова в прошедшем времени — «осуществляла», «находилась» и т. д. Нет, эти компании не обанкротились. Их не постигла судьба тысяч фирм-мотыльков, компаний-однодневок, радужными пузырями, иногда даже немалых размеров, проплывающих по небосводу американского бизнеса, а затем лопающихся, разорив не в меру доверчивых акционеров.

Думается, что Полю Гетти такое пока не угрожает. Он ухитрился прочно уцепиться, обрести определенную стабильность, отбить ожесточенные атаки могущественных конкурентов, немало сделавших, чтобы от него избавиться. Дело в другом: в очередном маневре воротилы, немало озадачившем его коллег и конкурентов.

Произошло это осенью 1967 года. Во всех деловых клубах Америки только и было разговоров, что о новой затее Поля Гетти. Одни считали, что Гетти сделал опрометчивый ход, который может ему дорого обойтись; другие утверждали, что это ход конем, который вознесет оборотистого дельца на новую высоту.

Что же взбудоражило бизнесменов? Стало известно, что две крупнейшие нефтяные компании, входящие в орбиту Гетти,— «Тайдуотер ойл» и «Гетти ойл», «хитрый лис», как иногда называют коллеги Гетти, вкладывая в это и почтительность к удачливому предпринимателю, и зависть к конкуренту, решил объединить в одну гигантскую сверхкомпанию.

Я разговорился в те дни на эту тему с одним завсегдатаем уолл-стритской биржи, который, по его словам, знает в нефтяном бизнесе не только что было и есть, но что будет и чего не будет. «Поверьте мне, — убеждал меня мой случайный собеседник, — я слежу за нефтяным бизнесом Гетти с 1903 года, когда старый Гетти совершал еще первые шаги. Я знаю Поля как облупленного. И уверяю вас, что никогда он не делал ничего просто так».

Разговор происходил в баре маленького ресторанчика на одной из узких улочек, прилегающих к Уолл-стриту. Сюда после делового дня собираются средней руки банковские клерки для того, чтобы перевести дух и посудачить. Измученный изнуряющей жарой, помноженной на духоту и лихорадочный ажиотаж биржи, я, зайдя в первый попавшийся ресторанчик, чтобы промочить горло бокалом пива, очутился за стойкой рядом с этим невысоким юрким старичком с набрякшими под глазами мешками. В руках у него был стакан неразбавленного виски со льдом. Судя по неестественному блеску глаз и несколько закостеневшему языку, мой собеседник находился здесь довольно долго. И стаканчик, который он держал в руке, был явно не первый. Быть может, именно поэтому он был так откровенен. Впрочем, откровенность такого рода бывает иногда между незнакомыми собеседниками.