Тот, кто присмотрит за мной - Франк Макгиннесс

Эдвард. Начинай что?

Майкл. Нападай на меня, что написал матери. Педик английский. Мне всё равно. Со мной это уже было. Если хочешь знать, некоторые даже удивлялись, что я женился. Сидит тут, ухмыляется.

Эдвард. Я даже рта не раскрыл.

Майкл. Я прочитал в твоём письме. Здравствуй, жена, здрасьте, дети. Болейте за «Манчестер Юнайтед». Меня чуть не стошнило.

Эдвард. Я ему хоть слово поперёк сказал?

Майкл. Сидит тут, злорадствует…

Эдвард. Мне что, вскочить и станцевать джигу?

Майкл. Я похоронил жену. Я не могу ей написать. Я слышал твоё письмо. Это нападки на меня.

Эдвард. Да я вообще о тебе не думал.

Майкл. «Тут с нами англичанин. Этим всё сказано».

Эдвард. Ты попал в эту камеру…

Майкл. Это не камера. Я в комнате. Я никогда не был в тюрьме и никогда не буду. Как ты смеешь сажать меня в камеру?

Эдвард. Ладно, ты попал в эту комнату…

Майкл. В комнату, да.

Эдвард. Мы пытались тебе помочь.

Майкл. Помочь? Как? Тычешь мне в лицо своей женой. Тычешь мне в лицо своими детьми. У меня нет никого. Да, тебе повезло. Мне нет. Вот что ты хочешь сказать, да?

Эдвард. Адам, ты начал этот балаган, ты и заканчивай.

Майкл. Ничего он не будет заканчивать. Глумишься надо мной, что написал матери.

Эдвард. Слышь, парень, мы тут все сидим в камере смертников, и что тебя заботит, урод безмозглый? Что я над тобой смеюсь! Додуматься же надо, ты, английский…

Адам. Араб? Английский араб? Ирландский араб? Да, парни? Господи, этим мужикам даже не придётся рвать нас на части. Мы сами себя разорвём на части.

Пауза.

Могу я теперь написать письмо? Моя очередь?

Пауза.

Здравствуйте, мама и папа! Вот и я, по-прежнему в дерьме. С нами теперь ещё и парень из Англии, по имени Майкл. У Эдварда всё прекрасно. Я держусь молодцом. Нет, неправда. Простите, если расстрою вас, дорогие мои, но вы помните, я писал, что иногда, даже запертый в этой клетке, чувствую себя зверем, за которым охотятся. И охотники всё ближе и ближе. Я чувствую запах оружия. Как-то ночью мне снилось, что я умер. Вы стояли и смотрели на меня. Папа, ты протянул руку к моему мёртвому телу, и, когда дотронулся до меня, я ожил. Надеюсь, этот сон сбудется. Я скоро умру. Порой по ночам я слушаю тишину и думаю о том, что мы все до одного умрём. Я не знаю, что теперь делать. Нам можно выйти из камеры только в туалет. Обычно закрывать дверь нам не разрешают. Но в этот раз араб взял и захлопнул дверь. Я долго простоял там. Когда дверь распахнулась, меня ждали уже трое. И один из них поднял руку и наставил на меня палец.

Адам поднимает руку с вытянутым указательным пальцем.

Меня определили первым. С того случая у меня в голове слегка помутилось. Может, я просто всё это выдумал. Но я чувствую этот наставленный на меня палец, и мне очень страшно. Я люблю вас. Адам.

Пауза.

Что мне делать, парни? Они держат меня за задницу, а на мне нет даже плавок. Я чувствую запах нефти. Они смажут мою задницу нефтью и затрахают меня до смерти. Прямо в задницу, детка. Прямо в задницу. Меня убьют из-за нефти?

Пауза.

Значит, сегодня первое число месяца, Майкл?

Эдвард. Я не позволю. Они тебя не убьют.

Адам. Скажи «кролики». На счастье. Скажи.

Майкл. Кролики.

Адам. Кролики. На счастье. Кролики. Кролики.

Свет гаснет.

Сцена пятая

Эдвард сидит — он только что проснулся. Адам сидит согнувшись и, напевая себе под нос песню «Someone to Watch Over Me», читает Коран. Майкл лежит, спит.

Эдвард. Уснул — проснулся, уснул — проснулся, что ещё тут делать, а, Майкл? Что тебе снится? Мамочка в Питерборо? Мы тебе снимся, Майкл? Мы?

Пауза.

Адам, хочешь, потренируемся немного?

Адам продолжает напевать песню.

Майкл, ты ещё спишь?

Адам. Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного!

Эдвард. Полюбуйтесь на него. Дрыхнет, как здоровенное дитя. Сопит себе в пелёнку. Капризничать стал меньше. Видать, зубки уже прорезались.

Адам.

Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного!Мы ниспослали тебе Коран.Поминай имя Господа твоего.Ты изрекаешь ложь, будто глас воздаяния.Но есть над тобой надсмотрщики,Есть над тобой надсмотрщики,Надсмотрщики, над тобой, над тобойМы ниспослали на землю тебе Коран,Поминай имя Господа твоего.Скажи неверным: не поклоняюсь я тому, чему вы поклоняетесь,И вы не поклоняетесь, чему поклоняюсь я,Но вам — ваша вера, а мне — моя вера.Вам — ваша вера, мне — моя вера.Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного!

Пауза.

Эдвард. Вам — ваша вера, мне — моя вера? Коран?

Пауза.

Избави нас от уверовавших в непогрешимость свою. Непогрешимость во имя Господа, немилостивого и немилосердного, ибо подобен он им в вечной непогрешимости. Я уже видел всё это дома. Как перепуганные засранцы, задыхаясь от страха, готовятся совершить жертвоприношение. Их дело правое, а если неправое — помоги им, Господи. А если их дело правое — Господи, помоги нам. Как устроен мир — вот чего я боюсь, ибо судьба моя — бояться, сказал слепой, когда трахал собственную мать.

Адам. Надеюсь, ей понравилось.

Эдвард. Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного!

Адам. А если он не такой?

Эдвард. Значит, не такой.

Адам. Как же нам тогда быть?

Пауза.

Как нам быть?

Эдвард. Оставаться мужчинами.

Адам. И что?

Эдвард. Идти навстречу судьбе.

Адам. А потом?

Эдвард. Бросить ей вызов. Бросить им вызов. Сражаться с ними. Не выказывать перед ними боли.

Адам. Никогда.

Эдвард. Никогда.

Пауза.

Адам. Первое, что стало сводить меня здесь с ума, то, что никогда не знаешь, день сейчас или ночь. По-моему, ночь.

Эдвард. Так и есть.

Адам. Ты боишься темноты?

Эдвард. В этой комнате всегда темно. Во тьме я чувствую, как враг окружает меня. Прислушивается, ждёт, что я сломаюсь, заплачу. Они думают, я в их власти. Да, мы в их власти, все трое. Им решать, жить нам или умереть. От них зависит. Но кое-что зависит и от меня. От меня одного. Из-за того, что со мной сделали, я что, перестал быть мужчиной? Не перестал. Это они, заперев меня здесь, перестали быть мужчинами. Не важно, ради чего они это делают, они всё равно уже не мужчины. Я вот что хочу сказать: я лучше любого из них — я не стал бы вот так их мучить. Это мой выбор. Они поступают, как им прикажут. Я поступаю по собственному выбору. В цепях, у всех на виду, но в пух и прах пока что не разбитый. Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного.

Пауза.

Адам. Все мы в их власти.

Эдвард. От нас зависит.

Адам. Судьба?

Эдвард. Соберись, тебе говорят. Соберись.

Пауза.

Адам. Ты присмотришь за Майклом? Он боится всё больше и больше.

Эдвард. Он учится драться за свой угол.

Адам. Не получится у него.

Эдвард. Думаешь, он правда был женат? Что жена в нём нашла?

Адам. Что твоя жена в тебе нашла?

Эдвард. Побольше, чем глоток воды, уж поверь мне.

Адам. Ты ему нужен.

Эдвард. Всё, хватит болтать. Что ты ведёшь себя, как будто уже не здесь? Выкинь эту дурь из головы. Ты всё ещё ценный товар. Мы их призовые тёлки. А тёлок выставляют напоказ одних и тех же. И будь в одном уверен. Если эти ребята тебя порешат, я не заставлю себя ждать у жемчужных врат. Если я останусь один с Майклом, я сам себя порешу.

Адам. Покончишь с собой? Ты? Никогда.

Эдвард. Плохо ты меня знаешь. Ты же ни разу не был на собрании союза журналистов. Самая медленная из всех известных форма самоубийства.

Майкл. Вы говорите о самоубийстве?

Эдвард. Ты не спал, что ли, паскуда?

Майкл. Только что проснулся. Вы что-то говорили о самоубийстве?