Пустыня. Очерки из жизни древних подвижников - Евгений Поселянин

Демоны не оставляли его и тут в покое. Когда друзья приходили поговорить с ним сквозь стены, они слышали изнутри шум как будто от громадной толпы людей и яростные крики:

«К чему поселился ты в месте, которое тебе не принадлежит? Что делать тебе в этой пустыне? Уходи! Не думай, что сладишь с нами».

Посетители думали сперва, что то были люди, забравшиеся к нему при помощи лестницы и желавшие прогнать его из этого места, но, посмотрев в скважину и не видя никого, они поняли, что то были нечистые духи, и так испугались, что позвали Антония. Святой ответил им изнутри, ободряя их; он велел им вооружиться силой Креста и идти без страха.

Трудно было думать, чтобы он мог долго вынести такую жестокую борьбу. И всякий раз, как друзья приходили к нему, они не надеялись его застать живым. И как утешительно им было слышать, что он воспевает хвалу. Богу! Особенно любил он петь псалмы Давида:

«Да воскреснет Бог и расточатся врази Его и да бежат от лица Его ненавидящие Его. Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога. Обышедше, обыдоша мя, и именем Господним противляхся им».

Такой жизнью прожил он около 20 лет, славя непрестанно Бога и борясь с силами ада. Наконец он должен был выйти из своего затвора, уступая просьбам многочисленных лиц, которые приходили, или для того, чтобы спасаться под его руководством, или с просьбой о помощи в разнообразных обстоятельствах жизни. В первый раз, как он показался людям, они были удивлены, что видят его в том же состоянии здоровья, в каком он был до своего удаления в затвор. Он не похудел от своих долгих постов и постоянной борьбы с демонами. У него остались приветливые приемы, кроткий и тихий нрав; ясность его лица отражалась ясностью души; он не выражал ни нетерпения при виде окружавшей его толпы, ни тщеславного удовольствия при знаках внимания и уважения, которыми его окружали. Его всегда видели ровным, он во всех вещах выказывал ясное суждение, просветленное Божественным Духом.

Настала эпоха особой миссии в жизни святого Антония: он лишил города их обитателей и населил пустыни колониями святых. Они умножались под его руководством без числа. Его чудеса, добродетели, в которых он являл в себе геройский пример, его живая и действенная проповедь производили столь сильное впечатление на души людей, что, как замечает св. Иоанн Златоуст, пустыни Египта почувствовали тогда последствия того благословения, которое излил на эту землю Иисус Христос, посетив эту землю в младенчестве. Эти пустыни становились как бы раем, населенным бесчисленными ангелами, ибо поистине можно было дать такое имя этим отшельникам.

Преподобный не забывал ничего, чтобы доставить им успех в добродетели. Он ободрял их своими наставлениями, наблюдал за ними с неослабевающей заботой; в отдельности посещал их, даже тех, которые жили очень далеко, и его ревность не уменьшалась ни длиной, ни опасностью пути. Он относился ко всем как отец и поддерживал права на это имя безграничной сострадательностью.

Святитель Афанасий передает одну речь, которую Антоний сказал им однажды, когда они все были собраны вокруг его, и по этому прекрасному слову можно судить о других, сказанных при таких же обстоятельствах, но несохраненных нам историей.

«Хотя Священного Писания достаточно нам, чтобы нам наставляться, — говорил он, — весьма полезно, чтобы мы воодушевляли друг друга духовными словами. И так как вы — мои дети, то в качестве детей отдавайте мне как отцу отчет в знаниях, которые вы приобрели в духовной жизни. И я, как старший для вас, должен говорить вам о том, что я узнал опытом».

После этого краткого введения, которое свидетельствует о любви Антония к ученикам, он распространяется о следующих истинах. Первая — это иметь одну лишь цель, именно: достижение совершенства и вечных венцов. А для этого следует никогда не ослабевать в своем намерении, не терять духа в трудах аскетизма, как бы кто долго уже ни предавался им, потому что время в сравнении с вечностью ничто. Самая долгая жизнь всегда очень коротка; и это малое количество годов, проведенных нами в строгой жизни, закончится великой и незаходимой славой.

Второе: надо убедить себя в том, что хотя, приступая к отшельнической жизни, человек много оставил, — все это ничтожно по сравнению с сокровищами будущей жизни; даже если сделаться обладателем всей земли, она вся перед обширностью неба, обладание которым нам обещано, только точка. Таким образом, никто не должен гордиться тем, что ради веры многое покинул, или сожалеть о том тем более, что неизбежно Придется расстаться со всем в час смерти. Поэтому лучше сделать это добровольно при жизни, чтобы в сердце не осталось никакого пожелания, и предаться приобретению сокровищ добродетели, которые следуют за нами за пределы смерти и доставляют нам Царство Небесное.

Третье: надо проводить всякий день так, как будто это был последний день нашей жизни; это во многом помогает нам: и возвыситься над землей, и укрепить себя против разных искушений, и даже избежать грехов. Ибо предчувствие близкой смерти, следующего за ней Суда Божия, вечных мучений, назначенных грешникам, — все это весьма способно подавить в нас силу страстей и удержать нас, когда мы готовы впасть в грех.

Четвертое: не удивляться имени добродетели, как будто речь идет о каком-нибудь столь обыкновенном предмете, что для приобретения его не надо преодолевать непреодолимые трудности или искать ее в слишком отдаленных странах. Греки, правда, предпринимали долговременные путешествия для изучения наук. Но в этом не было необходимости для того, кто слышал Слово Христово: «Царствие Божие внутрь вас есть».

Преподобный распространяется затем относительно битв, которые демоны воздвигают против отшельников. Он говорит об их лукавстве и о том, как можно их сделать безвредными. Он показывает, как велика их хитрость и злоба на всех людей вообще и христиан в особенности, больше же всего на тех, которые вступают в иночество. Он показывает, как велико бессилие этих врагов Божиих и как мало их нужно бояться, даже тогда, когда они хотят проявить всю свою силу. Христос их связал, а знамя Христа для них невыносимо страшно.

Он прибавляет, что надо не обращать никакого внимания, когда они начинают делать предсказания, что надо остерегаться, когда они принимают облик Иисуса Христа или святых. Он указывает, как отличать добрых ангелов от злых, и дает правило, что вид благих ангелов не причиняет никакого смущения или, если их лишь сперва страшиться при их появлении, их милосердие так велико, что они уничтожают скоро этот страх. Их присутствие наполняет душу кротостью и покоем, радостью и доверием, и они возбуждают такую любовь к Божественному, что хотелось бы покинуть жизнь и последовать за ними в вечность.

Наоборот, появление злых духов наполняет ум тревогой. Они появляются с шумом, как молодые невоспитанные люди. Они внушают отвращение к отшельнической жизни. Они влагают в сердце тонкие нечистые пожелания, возбуждают отвращение к подвигам и колеблют в душе лучшие намерения.

«Наконец, — заключает он свое поучение, — когда посещают тебя видения, которые тебя изумляют, если страх перед ними исчезает вдруг и чувствуется радость, доверие и любовь к Богу, — это признак святости являющегося Духа. Если, наоборот, видишь призраки, которые представляют тебе мирские предметы или внушают сильный страх, то это искушение злых духов».

Он мог наставлять так своих учеников, как опытный человек, — он, вытерпевший столько преследований со стороны злых духов и так мужественно одолевший их оружием веры. Он много распространялся об этом предмете, потому что к этому времени пустыни стали как бы полями битв в той войне, которую демоны объявили пустынникам, и он разоблачал своим ученикам различные демонские уловки, чтобы их закалить в борьбе против врага. Он также поверил им несколько искушений, которые он сам вытерпел. Из них видно, что демон не всегда нападал на него открыто, но то под видом пустынников, то под видом призрачного света, то под другими, менее на вид подозрительными формами, которые, быть может, обманули бы всякого другого — менее, чем он, опытного — и которые он всегда умел различить, озаренный Божественным Духом. Это слово Антония произвело сталь сильное впечатление на его учеников, что они были воодушевлены необыкновенным религиозным рвением. Но в то время, как он увещевал их стремиться вперед, его мудрость, равная его рвению, понуждала его также не терять из виду и самого себя. Он часто удалялся из их среды, чтобы наедине заниматься делом спасения души своей. И переходя последовательно от уединения к подвигам милосердия, он подкреплял себя уединенной молитвой и затем подавал людям от своего духовного изобилия.

Он узнал через явление ему одного небесного духа, какую жизнь он должен сам вести. Однажды, искушаемый духом уныния и терзаемый разными помыслами, он пожаловался Богу, что это смущение мешает его спасению, и просил Бога внушить ему, что ему делать. После этой молитвы он вышел из своей кельи и увидел колоду, совершенно на него похожую, как будто это был «другой он». Этот «он» сидел, занимаясь плетением циновок из пальмовых листьев; потом покидал работу, чтобы совершить молитву, после которой снова принимался за труд и затем снова покидал его, чтобы начать молитву. Это был Ангел, который явился к нему под этим образом и сказал, чтобы он действовал так же, так как тогда только будет спасен. Это наставление послужило ему правилом поведения. Он стал сообразоваться с ним, переходя последовательно от молитвы к ручному труду и от труда к молитве, хотя можно сказать, что он, собственно, никогда не прерывал молитвы, так как и вовремя работы всегда возвышал ум к Богу.