Голодный гоблин - Джон Карр

Взяв Кита за руку, Харви Туайфорд повлек его за собой к большим закрытым дверям в правой стороне холла.

– Итак, Фарелл! – с терпеливой снисходительностью повторил он. – Моя милая кузина думает, что это она хочет увидеть вас, как вы уже слышали. Я буду вам бесконечно обязан, милорд, если вы зайдете, с подобающей краткостью выразите свое уважение и тут же выйдете. В любом случае не воспринимайте эту милую девочку слишком серьезно. Ладно?

Отбросив руку своего спутника, Кит вошел и прикрыл за собой дверь.

В богато украшенной гостиной со старинной мебелью, перед окном с тяжелой портьерой, которое выходило на улицу, она стояла спиной к нему. Мягкое мерцание газовых светильников, свечение языков пламени над раскаленными углями решетки высокого мраморного камина создавали ореол вокруг ее каштановых волос.

Она повернулась. Нежная белая кожа ее обнаженных рук и плеч отливала розовым; к корсажу оранжево-синего платья была приколота роза, а лиф украшен единственным алмазом. Выражение ее лица говорило, что она полна сомнений, тревог и даже страха. Но в фиолетовых глазах ее безошибочно читалась эмоция куда более сильная, чем та, на которую он надеялся.

– Кит. Ты... значит, ты не забыл меня?

– Забыть тебя! – вскрикнул он и кинулся к Пат, которая протянула к нему руки.

– Нет, Кит, пожалуйста! Ты не должен обнимать меня, как бы мне этого ни хотелось. Слишком много глаз наблюдают за нами, слишком много плохих людей вокруг. Что же до того... до того, чтобы пойти дальше, чем твои объятия, придется подождать, пока мы не останемся совершенно одни. И боюсь, Кит, есть еще одно условие.

– Да? Какое же?

– Ты не должен задавать мне никаких вопросов.

Глава 3

Кит не без труда понизил голос.

– Никаких вопросов? – откликнулся он. – Ради всех святых – никаких вопросов? Да обладай ты и утроенной дьявольской изобретательностью, ты не могла бы придумать большей муки! Я скорее вернусь в Лондон, чем предстану лицом к лицу с целой кучей вопросов, на которые никто не отвечает, и самые важные из них касаются тебя. Если ты настаиваешь, что хочешь быть Сфинксом или в лучшем случае Цирцеей...

– Кит, умоляю, выслушай меня!

– Да?

– Я должна была уточнить, что никаких вопросов сейчас. Дай мне сорок восемь часов, а потом спрашивай, о чем хочешь. В последние шесть-семь часов дела ужасно осложнились, но я уверена, что к вечеру воскресенья их можно будет наладить. Когда ты все услышишь, ты поймешь. Фактически... Слишком много глаз, – добавила она. – Да, слишком много глаз, даже когда, казалось бы, никто не смотрит. Вот таким образом, Кит.

Она едва ли не тайком провела его к задней части гостиной, мимо арки, затянутой портьерой, в другую комнату, где было много такой же резной мебели, но также атмосфера уединения или тайны. Спокойная и уравновешенная по натуре, Пат все же испытывала какие-то смутные опасения. Она показала на софу розового дерева, обтянутую желтой шелковой тканью, но сама садиться не стала.

– Если бы то, что я должна рассказать, касалось только нас одних, – сказала она, – все было бы не важно. Я бы выкинула это из головы, а ты смог бы сам принять решение. Но все не так. Это касается...

– Наверно, какого-то другого человека, который в данный момент преследует тебя?

– Нет! Слава богу, нет! Ты полностью заблуждаешься! Понимаешь, я обещала помочь кое-кому – строго говоря, двоим людям – и ни с кем не обмолвиться ни словом. Ох, да когда я смогу рассказать тебе, ты все поймешь!

– Тяжело видеть, как секреты других людей влияют на нас с тобой. И все же! Если я не должен спрашивать, почему восемнадцать месяцев назад ты как сквозь землю провалилась, может, ты не против выслушать совершенно безобидный вопрос. Ты видела меня этим вечером у отеля «Лэнгем»?

– С запозданием.

– С запозданием?

– Да. Я знала, что ты должен быть в городе и остановишься в «Лэнгеме»...

– Слышала от Дженни?

– От Дженни? – Она было уставилась на него, но вдруг спохватилась. – Ах да, от Дженни. От другого человека я не могла этого услышать...

– Могу ли я предположить, кто этот другой?

– Не сейчас, молю тебя. Я знала, что ты должен появиться, Кит, но и представить себе не могла, что это произойдет так быстро. Когда я выходила после того, как... меня кое-кто позвал, мы должны были пройти почти рядом мимо друг друга. Но я тебя не узнала. И лишь когда кеб тронулся, я обернулась и увидела тебя. Я не могла ни приказать кебмену развернуться, ни выпрыгнуть из кеба посредине улицы. Хотя это было важно, Кит. Я должна была выяснить, как ты ко мне относишься, возненавидел меня или, может, просто забыл. Даже когда я поручила отправить эту телеграмму, я сомневалась, найдет ли она тебя в отеле. Ты мог поехать к кому-нибудь обедать, а потом еще куда-нибудь. Харви и Джордж Боуэн... надеюсь, ты встретил Харви?

– Мы познакомились только что, здесь, в твоем доме. Этот парень в самом деле командует тобой или только думает, что командует?

– Ах, Харви! – Она отмахнулась. – Он ничего собой не представляет, хотя может жутко раздражать. Он и Джордж Боуэн... Джордж – свободный литератор, он младше Харви, с невестой, с которой он еще не обручился и которая обожает его... они завсегдатаи таких мест, как «Моттс», «Кейт Гамильтон», всех этих жутких заведений, где шампанское стоит тридцать шиллингов за бутылку и любая женщина, которая заговорит с тобой, доступна. Мало кто из так называемых порядочных девушек осмелится посетить такое ночное заведение, разве тебя возьмет туда какой-нибудь приличный мужчина. Но холостые молодые люди постоянно бывают там. Я думаю, что Харви и Джордж собрались вечером заглянуть туда. Ты можешь сделать то же самое.

– Некий молодой человек, моя дорогая, не может считать себя холостым.

– Могу ли я воспринимать твои слова как признание, что ты все еще чувствуешь то же самое, что и восемнадцать месяцев тому назад, на лоне дикой природы?

– Господи, женщина, да конечно можешь! «Я сомневаюсь, что звезды льют огонь, я сомневаюсь, что солнце движется по небу, я сомневаюсь, что правда может ложью обернуться. Но никогда в любви не усомнился». Хотя стихи Гамлета так же плохи, как и его познания в астрономии, я со всей теплотой принимаю его чувства. И это еще не все.

– Не все?

– Ты же видишь, что вечер только начинается. Почему бы нам не отправиться куда-нибудь и не отпраздновать нашу встречу? Пат, ведь пресса никогда не отличалась примерным поведением. Если ты в самом деле хочешь посетить ночное заведение, с репутацией или без, я к твоим услугам.

Сияющий взгляд Пат потускнел, когда она, похоже, о чем-то вспомнила.

– Я бы с таким удовольствием... но не могу. Сегодня вечером я должна покинуть город. И прошу тебя, не спрашивай, куда я отправляюсь, и не предлагай доставить меня на вокзал; все это – часть тайны. Но я вернусь в воскресенье днем.

– И ты тоже? – воскликнул он. – Кажется, все уезжают сегодня вечером, чтобы вернуться в воскресенье днем. И те же условия ставят. Значит, я не должен встречать твой поезд? Секрет так и остается под замком? Ты будешь держать его при себе все сорок восемь часов до воскресенья вечером?

– Я должна, Кит. Должна!

– Что ж, хотя бы обрати внимание, с каким почтением относятся к требованию моей дамы. Так, например, я даже не спросил – а чувствуешь ли и ты то же самое, что весной 68-го?

– Ох, да неужели тебе еще надо спрашивать? – вскричала она. – И если ты хочешь, Кит, заключить меня в объятия... в гостиной или нет, то пусть условности летят ко всем чертям!

И в этот момент из-за портьеры, прикрывавшей арку, что вела в переднюю гостиную, появился Харви Туайфорд. На плечи его было накинуто пальто, левой рукой он придерживал цилиндр, а в правой у него был зонтик. Было слышно, как от близкого раската грома задребезжал колпак дымовой трубы.

– Привет, привет, привет! – поздоровался Харви. – Спросите меня, и я скажу, что сцена довольно подозрительная. Если никто не возражает, мы с Джорджем все же отправимся по своим делам. В любую минуту хлынет как из ведра. Но у нас зонты, и мы надеемся быстро поймать кеб. Вы знаете, такая жалость, – сообщил он Киту, – что моя очаровательная кузина не позволяет мне пользоваться нашей семейной каретой. Пат сама не воспользовалась ею, когда сегодня днем отправилась по какому-то таинственному поручению. Вместо нее взяла кеб. Она вам рассказывала, куда ездила?

– Скорее всего, это не мое дело. Вы считаете, что ваше?

Харви не потерял хладнокровия.

– То, что меня интересует, – это мое дело, старина; им я и занимаюсь. Тут есть кое-кто еще, который... Джордж!

Из-за портьеры появился симпатичный темноволосый юноша. У него было серьезное выражение лица, и оно говорило о нешуточных целях, которые он ставит перед собой... может, слишком идеалистических. У него тоже были шляпа и зонт, но пальто он надел, а не накинул.

– Джордж Боуэн, это Кристофер Фарелл, которого близкие знакомые называют Кит и кто прошлой весной в Вашингтоне уделил такое внимание Пат и моей матушке. А теперь Пат пригласила его сюда... в силу причин, которые лучше всего известны лишь ей самой.