Мао Цзэдун – Великий Кормчий - Владимир Шевелев

Одной из причин, заставивших Мао пойти на это, стало подсознательное стремление избавиться от опеки Кремля. В ноябре 1957 года Мао Цзэдун во второй и последний раз приехал в Москву, где открывалось совещание коммунистических и рабочих партий социалистических стран. На этот раз он показал себя как наставник, стремящийся поучать других, как правильно осуществлять социалистическую революцию, бороться с империализмом – “бумажным тигром”, которого не следует бояться. А новый лидер советской компартии Никита Хрущев мало интересовал Мао Цзэдуна, который, к тому же, был очень недоволен критикой Сталина на XX съезде.

Вера в коммунистическую догму, жажда величия и экономическая безграмотность привели Мао к наивной мечте в короткий срок превзойти в экономическом и военном отношении ведущие страны мира. Прежде всего его занимала проблема опережения Китаем сроков индустриализации и социалистического строительства в Советском Союзе. Он говорит, что Китай имеет возможность опередить “родину Октября” по срокам строительства социализма, поскольку обладает более чем двадцатилетним опытом революционных войн, располагает многочисленным и трудолюбивым населением, и наконец, получает помощь от СССР. Председатель Мао заявлял:

– Советскому Союзу потребовалось 40 лет, чтобы производить не такое уж значительное количество продовольствия и других товаров. Конечно, хорошо, если наши 8 – 10 лет будут равнозначны их 40 годам. Так оно и должно быть, ибо у нас большое население и совсем другие политические условия, – у нас больше жизни и бодрости, больше ленинизма.

Инициаторы “большого скачка” делали акцент на максимальную мобилизацию гигантских трудовых ресурсов страны. По существу, это была попытка в кратчайшие сроки превратить Китай в мощную державу внеэкономическими методами. Мао Цзэдун все чаще начинает говорить о том, что за 15 лет надо догнать развитые страны по производству стали и чугуна. Недаром важным слагаемым этой авантюры стала “битва за сталь”.

В мае 1958 года по инициативе Мао Цзэдуна 2-я сессия VIII съезда компартии одобрила курс “трех красных знамен”:

– генеральная линия;

– большой скачок;

– народные коммуны.

"Напрягая все силы, стремясь вперед, строить социализм больше, быстрее, лучше, экономичнее”, – так отныне стала звучать новая генеральная линия. Курс на поэтапное построение социализма был отброшен. Лю Шаоци, второй человек в партийно-государственной иерархии, на этой сессии подверг критике скептиков и маловеров, сомневающихся в правильности политики “большого скачка”.

Плановая комиссия пересматривает намеченные цифры производства стали по итогам пятилетки на 1962 год с 10,5 миллионов тонн до 80 миллионов тонн. Предполагалось произвести промышленной продукции в 6,5 раз больше, чем в 1938 году. Началось массовое сооружение базы “малой металлургии” – мелких кустарных доменных печей. “Три года упорного труда – десять тысяч лет счастья”, – вещала пропаганда.

Доктор Ли, сопровождавший Мао Цзэдуна во время поездки в провинцию Аньхой, описывал свои впечатления от самодельных доменных печей, которые они тогда впервые увидели:

– Домна была сложена из кирпича с использованием цементного раствора и имела высоту около пяти метров. Находилась она прямо во дворе здания партийного комитета провинции. Плавка была в полном разгаре, и в раскаленном жерле печи можно было различить хозяйственные поделки из стали – кастрюли, сковородки, дверные ручки и даже лопаты. Цзэн, первый секретарь провинции, горячо доказывал вождю, что из этого лома после переплавки получится отличная сталь. Затем он взял огромные щипцы, поднял с земли пышущий жаром бесформенный кусок металла, только что вынутый из печи, и с гордостью показал Мао. Я так никогда и не узнал, кому принадлежала идея создания самодельных доменных и мартеновских печей. Логика “гениальных” новаторов была проста – зачем тратить огромные средства на строительство современных сталелитейных заводов, если можно, исхитрившись, варить сталь в каждом дворе. Увиденное потрясло меня своей бессмысленностью.

На расширенном заседании политбюро в Бэйдайхэ в августе 1958 года Мао Цзэдун настоял на принятии решения о создании по всей стране народных коммун. В нем утверждалось, что народные коммуны позволят значительно ускорить экономическое развитие страны. По сути дела, вырисовывалась перспектива превращения всего Китая в одну большую военизированную коммуну, где осуществляется система натурального, уравнительного снабжения питанием и одеждой на уровне удовлетворения элементарных потребностей. Мао говорил: “Если сделать безденежным питание, то это приведет к огромным переменам. Примерно в течение десяти лет продукция станет весьма обильной, а мораль – необычайно высокой, и мы сможем осуществить коммунизм, начиная с питания и одежды”.

Народная коммуна рассматривалась как ведущая форма организации производства и населения как в деревне, так и в городе. Уже через полтора месяца после принятия августовского решения в газетах появились сообщения, что практически все крестьянство – более 500 миллионов человек – вступили в коммуны. Начинался очередной социальный эксперимент Великого кормчего. Мао незадолго до этого писал в журнале “Хунци”: “Очевидной особенностью шестисотмиллионного китайского народа, помимо прочих, являются его бедность и то, что он представляет собой чистый лист бумаги. На первый взгляд, это плохо, но на самом деле – хорошо. Бедность заставляет стремиться к переменам, действовать, совершать революцию. На чистом листе бумаги ничего нет и на нем можно писать самые новые, самые красивые слова, рисовать самые новые, самые красивые картины”.

Исполнители на местах, истово выполняя указания Великого кормчего, не только осуществили “коммунизацию” села за полтора месяца, но и стали обобществлять личную собственность крестьян, военизировать их труд и быт. В конце 1959 года коммуны стали возникать и в городах. “Весь Пекин охватила паника, – пишет Ли Чжисуй. – По столице поползли слухи, что вождь планирует в скором времени создать народные коммуны в городах. Все со страхом ожидали конфискации личного имущества государством. Столица превратилась в гигантский вещевой рынок. Люди продавали драгоценности, дорогие вещи и старинную мебель в надежде сохранить хоть наличные деньги, когда все их имущество будет передано в собственность коммуны”.

Крестьян объединяли в военизированные бригады и направляли то на полевые работы, то на строительство дамб и плотин. Вместо работы на предприятиях люди выплавляли металл в доменных печах, сооруженных прямо во дворах домов. Власти подстегивали народ с помощью идеологической обработки и административного нажима, вынуждая его трудиться на износ ради грядущего “экономического чуда”. “За одну ночь можно достичь такого результата, что он превзойдет то, что сделано за тысячелетия, – говорилось в газетах. – Большой скачок открыл новую историческую эпоху, свидетельствующую о том, что Китай обгоняет Советский Союз в переходе к коммунизму”. А в это время в СССР Никита Хрущев “догонял и обгонял” Америку.