Вебсик. История первая. Испытательный срок – История вторая. Мозаика на полу - Юрий Грум-Гржимайло

Я осмотрел бутылку. Историческая бутылка, конечно, – штоф конца 19 века с царским гербом и инициалами заводчика на стекле. Современница гостиницы, между прочим, отметил я, вспомнив цифры «1896» на стене ее башни. Достал из рюкзака тканевые перчатки и взял в руки конверт. Пусь, чувствуя важность момента, оставил свою приятельницу и сел около моей ноги. На конверте уже была пара свежих жирных пятен.

– Это мои, – виновато пояснил Эдик. – Папа принес, а мы как раз ужинали. Курицу ели.

Услышав про курицу, Пусь поскреб было меня лапой, но быстро сообразил, что тут ее нет и не будет и снова затих.

От адреса на конверте остались отдельные буквы. Не прочесть. Приборами, может, разберешь. Марок не было. Даже не клеили. Чистый конверт.

Взял само письмо. Написано было на дореформенном русском, но многие буквы автор писал на латинский лад. В результате я прочел притихшей аудитории следующее:

«Дорогая Калерия Федоровна!

Надеюсь, что Вы с Кириллом пребываете в добром здравии. Думал приехать к Вам погостить в Купавну, но, встретив Вашего отца случайно в лавке на Кузнецком, узнал от господина профессора, что Вы уже уехали в Фрайбург, а оттуда в деревню на грязи. Ну, не беда, увидимся по возвращении обязательно.

Пишу же Вам вот по какому поводу. Наш приват-доцент Кобелевич, который ко всему прочему еще и масон, на очередном собрании у зеленой лампы прочел повесть, которую якобы написал его дед. В ней упоминается старый замок в горах под Фрайбургом, куда Вы собирались ехать еще весной. Замок очень интересный. Зная Вашу увлеченность необычными вещами и масонством, очень бы рекомендовал при случае не пропустить побывать и потом рассказать нам…»

На этом письмо обрывалось. Подумалось, что отсюда Фрайбург очень далеко, как сюда вообще это письмо занесло? Я посмотрел на оборотную сторону листка. Чисто. Машинально повернул его под углом к свету – так иногда можно было на толстой бумаге видеть стершиеся карандашные следы. И открыл рот.

При боковом освещении проступили корявые буквы: «Дети ищут приключений. Вебсик».

Я взял мощную лупу и внимательно осмотрел поверхность бумаги. Никаких следов нажима чем-либо визуально не заметил, но ворсинки явно лежали под другим углом, что создавало эффект надписи. Присутствующие следили за моими манипуляциями, и тихо переговаривались, ожидая пояснений. Голосом судьи, читающего приговор, я наконец произнес написанное. Наступило молчание. Первой опомнилась Надежда Ивановна.

– Позвольте, бумагу с таким очередным призывом этого «вебсика» мэрия получила вчера по почте среди прочей корреспонденции. Мы уже не придаем этому значения. – Она задумалась. – Наверное, она еще в корзине.

Эдик и Влада мигом вытряхнули содержимое корзинки под столом администратора и с радостным воплем нашли скомканную бумагу. Она была осторожно расправлена и положена передо мной. На обычной писчей бумаге была та же надпись. Но как она попала на старое письмо?

– Надежда Ивановна, а вы сразу ее выбросили? – спросила с экрана Марта. – Она не могла скопироваться на письмо?

– Обычно я это делаю сразу, – ответила администратор. – А тут не помню.

– Если скопироваться, то и на другие бумаги в корзинке могла, – подал голос сидевший в углу у окна Саша-маленький (в этой компании был еще и Саша-большой).

Ребята отобрали у меня лупу и просмотрели все бумаги, попавшие в корзинку. Ничего не нашли. Я тем временем осторожно положил послание Вебсика в пластиковый уголок и завернул для надежности в пищевую фольгу, рулон которой нашелся в шкафу. Конверт с письмом удостоились той же участи. Постепенно в моей голове созревал план дальнейших действий. Идея Марты казалась мне вполне правдоподобной.

Я решил вечером сегодня же позвонить своему однокашнику Виктору, который был пару лет назад директором или заместителем директора архива по общественным наукам. При таких учреждениях была мощная исследовательская и реставрационная база. Она могла помочь проверить догадку.

Марта предложила связаться со старшим сыном уехавшего из поселка Петерса Олегом, который, как выяснилось, был палеонтологом и работал на севере в местах таяния льдов. Тоже можно попробовать, согласился я. Но сперва я думал обсудить все это дома с самим Вебсиком. Говорить вслух об этом не стал. Надежде Ивановне и Марте я клятвенно обещал сообщить тут же, если будут какие новости. Со Славой-мэром предстоял персональный разговор. Потом, вспомнив про намеченную расчистку тропы завтра, я пригласил всех на ее «открытие». На том мы в мэрии и расстались. Хотелось быстрее вернуться на свою гору, но ребята потащили меня с Пусем из мэрии на озеро, которое я краем глаза уже видел с платформы.

На озеро от платформы прошли по короткой тропе, пробираясь под и между ветками густых елей. Влада шла за мной, я раздвигал и придерживал ветки, оберегая ее, а она сзади помогала освобождать драгоценный рюкзак с бумагами, если он за что-то цеплялся. Тропа очень заросла, и идти было трудно. Тяжелее всех пригодилось Борису, который шел перед нами. При своем маленьком росте он был достаточно «пухлым» и поразительно неуклюжим, казалось, что любая ветка способна его задержать и любой камешек – споткнуться. Впереди нашего маленького отряда шел Эдик с долговязым Ароном, замыкали шествие два Саши. Джека, похоже, всерьез занялась мышкованием, а Пусь вспомнил, что в славной истории породы цвергшнауцеров были конюшенные крысоловы, и не отставал от нее. Эта парочка чувствовала себя в зарослях лучше всех нас. В ряде мест пришлось перелезать через поваленные деревья.

По дороге я разговорился с Борисом. Паренек оказался ходячей энциклопедией. Между периодическими «охами» и «уффами» он выдал мне много интересного по истории Соловья и Загорного. Жил он тут с бабушкой и дедушкой (похоже, его деда я и видел на лавочке в поселке), родители трудились на стройке Ближнего Внеземелья, отец – монтажником, мать – врачом Космофлота. Сам Борис мечтал стать астронавигатором и летать в Дальний Космос. Но для этого нужна была физическая форма, а на простую зарядку его воли хронически не хватало. «Не ты один, мне тоже не хватало», – утешил я его.

По словам Бориса, Загорный возник гораздо раньше Соловья, и никакой мифической битвы с уничтожившим все тут огнем никогда не было. Была просто тектоническая активность, в результате чего место под поселком «просело» и стало ниже замка. А некогда они были на одном уровне с уклоном к озеру, к которому мы пробирались. Арон, как выяснилось, увлекался геологией, и собранные им образцы пород убедительно это доказывали. Он даже успел сделать доклад на общеконтинентальной научной конференции. А Саша-большой сделал компьютерную модель изменений рельефа этого места.

– А про горную тропу ты что знаешь? – поинтересовался я.

– Очень мало, – ответил Борис, преодолевая, как выяснилось, последнее препятствие – мы вылезли на склон и вторую, широкую дорогу к озеру со стороны нашей с Пусем горы. – Там непроходимая чащоба, по карте и со спутника видно, что она вела через несколько перевалов и долин. В одной из них дольмены, древние захоронения, а больше ничего не встречал про нее. Мама, помню, говорила про целебные источники и грязи по ту сторону перевала, там сейчас санаторий космофлота построен.

Собаки нас опередили и весело крутились на вершине подъема. Мы вышли на маленький галечный пляж. С него открывался вид на маленькое, с едва заметным волнением воды, почти круглое озеро с крутыми, почти отвесными каменистыми берегами, на которых местами росли густые ели. На пляже лежало большое бревно, и сбоку у самого горного склона из зарослей торчал полузатопленный пенек, верх которого был аккуратно отпилен.

– Это пенек Вебсика, – сообщила Влада. – С него он ловит тут рыбу.

– Так, – решительно сказал я, усаживаясь на краю бревна. – Давайте начистоту. Я знаю, что этот Вебсик живет в моем доме. С ним можно общаться через систему умного дома. У меня получилось вчера, по крайней мере. Что известно вам, рассказывайте.

Два Саши вытащили из зарослей у пенька припрятанную в них пару туристических «пенок» и улеглись на них, остальные разместились со мной на бревне. Пусь и Джека устроились за моей спиной. По молчаливому согласию ребячьей компании рассказывать начала Влада.

По ее словам, Вебсик начинал проявлять себя, когда дети поселка вырастали настолько, что принимались сами активно искать в информационной сети различную информацию по сложным запросам. Пока интересы не вылезали из рамок детской и мировой энциклопедии, школьных курсов и разных игр, он себя не обнаруживал. Но когда ребенок принимался, скажем, искать родичей китов или земноводных на Альфа Центавра, то через несколько неудачных попыток сеть начинала выдавать различные ассоциативные запросы, а потом и вообще перенаправляла на некие скрытые ресурсы, на которых постепенно начинал подключаться диалог с Вебсиком. В социальных сетях, как оказалось, ходило про него немало легенд и образовалось несколько сообществ, обсуждавших данный феномен, но никто не мог привести ни одного конкретного адреса – Вебсик маскировался идеально. Я так понял, что все члены этой компании так или иначе побывали в «объятиях» Вебсика, и их интересы выходили далеко за среднестатистические рамки. Опыт виртуального общения с Вебсиком был у них у каждого свой.