Сыскное агентство - Александр Кулешов

Кар перешел дорогу и вошел в Городской банк, открытый в воскресенье. Проникнуть в него было не так-то просто. Надо было нажать звонок у двери, войти в кабину из пуленепробиваемого стекла, из которой в помещение собственно банка вела еще одна стеклянная дверь. Охранник с огромным пистолетом у пояса, стоявший за этой дверью, подозрительно оглядел Кара и, в конце концов, нехотя открыл дверь.

«Ну и ну, — подумал Кар, — в мое время таких предосторожностей не было». Он подошел к барьеру, за которым что-то деловито подсчитывали, писали, подшивали клерки, заполнил разные формуляры и направился к кассе. Кассир тоже сидел в будке из непробиваемого стекла и общался с клиентами с помощью маленького вращающегося блюдца, вделанного в стекло — клиент клал на него бумаги, кассир поворачивал блюдце к себе, клал на него деньги и снова поворачивал к клиенту. Таким образом, он все время был отделен своим непробиваемым стеклом. Кар заметил, что блюдце имеет резиновые края и плотно прилегает к пазам, в которых вращается. Зачем?

— Зачем? — спросил он кассира.

Тот настороженно посмотрел на Кара и, сообразив, что перед ним дремучий провинциал, усмехнувшись, ответил:

— Это чтоб ты в щель не подпустил, например, парализующего газа. Понял?

Кар ошарашенно уставился на кассира. Потом огляделся. Он увидел скрытые телекамеры, бойницы в стенах, за которыми притаились, наверное, снайперы, еще одного охранника, спрятавшегося за колонной… Ничего себе!

Все это время не спускавший с Кара внимательного взгляда охранник у двери успокоился — Кар получил свои деньги, значит, нормальный клиент.

Когда Кар дошел до выхода, он спросил:

— Слушай, парень, много ты здесь получаешь?

— А что? — спросил охранник. — Хочешь знать, сколько моей вдове пенсию будут платить, когда меня ухлопают?

— Да здесь ухлопаешь! — усмехнулся Кар. — Тут и с танком не ограбишь.

— Эх ты, небось оттуда прибыл, я же по мешку вижу. — Охранник вздохнул, — Ничего, привыкнешь, тогда поймешь, что у нас побольше на тот свет отправляют честного народа, чем вас там.

— Ну-ну, — неопределенно пробормотал Кар и покинул банк.

Ему казалось, что у охранника замечательное местечко — тепло, тихо, такая оборона, что бояться нечего. Красота, сиди себе весь день, дверь открывай, уж платят тут небось побольше, чем вышибале в баре, а риска никакого. Врет он все, этот охранник, за место держится!

Правда, вдова Кара пенсии получать не будет. Потому что во вдову может превратиться только жена, а жены у него нет. Пока…

Кар зашел в будку телефона-автомата, открыл невероятной толщины справочник, прикованный к стенке цепью, и стал листать раздел баров и ресторанов. Вдруг увидит «Джунгли»? Не нашел. Тогда, подойдя к вывешенному около туристического бюро плану города, начал размышлять, где может жить Лоридан, в свое время случайно назвавший ему какую-то улицу.

Наконец он бросил это пустое занятие и, снова зайдя в телефонную будку и опустив монетку, набрал номер справочной. Все оказалось очень просто: господин Лоридан жил в доме № 19 в одном из дортуаров — городов-спутников.

Кар вернулся на вокзал, зашел в бюро компании «Герц» и взял напрокат недорогую машину.

Он медленно катил по улицам города. Курортный сезон еще не начался, и бездельников было мало — констатировал Кар. В основном то были обычные прохожие, спешившие по каким-то своим делам, не очень богато одетые, не очень молодые. Лишь изредка попадались стайки студентов, все больше девушки, в джинсах, свитерах, кедах. Многие с сигаретами в зубах, порядком растрепанные. Они кричали, смеялись, что-то оживленно обсуждали… Порой с ними шли долговязые парни. Кар миновал центр с его густыми бульварами и широкой центральной площадью. Теперь он ехал окраинными улицами в районе новостроек, где стояли похожие как близнецы шестиэтажные дома. Все балконы были увешаны сушившимся бельем, крыши напоминали бамбуковые заросли — столько там теснилось телевизионных антенн. Зелени не было совсем, между домами пролегали пыльные пустыри, кое-где висели качели, стояли машины, детские коляски, мотоциклы и велосипеды, множество маленьких ребятишек, галдя, носились по пустырю, гоняли мяч, визжали, что-то строили из консервных банок, ревели, дрались, играли… Немногие женщины, больше старухи, усиленно жестикулируя, громко разговаривали, кричали на детей, перекрикивались из дома в дом. Иногда из подъезда торопливо выходил мужчина, дожевывая на ходу, забирался в свою подержанную машину и запускал мотор или шагал к остановке автобуса. Брели какие-то старички с сумками. И повсюду носилось множество собак и кошек, по-видимому вполне уживавшихся друг с другом.

Еще километров семь-восемь Кар проехал по великолепному, бежавшему вдоль моря шоссе. Пляжи были пустынны, в кафешках и ресторанчиках, что тянулись вдоль шоссе, посетителей тоже было немного. Свежий ветерок залетал в открытое окно машины, из приемника лилась тихая музыка…

Кар почувствовал, как он выражался, благолепие (что случалось с ним все реже и реже). Вот он на родине, угроза смерти и ран осталась позади. В бумажнике похрустывают купюры, в банке кое-что еще лежит. Красивый город, хороший, большой. Он едет к другу, который уж как-нибудь позаботится о нем. Сейчас они выпьют по стаканчику, вспомнят старые общие дела, веселые и печальные дни. А потом съездят в бар Лоридана (и чего он прицепился к этому бару?), еще хлебнут немного, а со следующей недели он приступит к работе — надо же хоть два-три дня отдохнуть! Да, вот такую бы работенку, как тот охранник в банке.

Наконец он подъехал к распахнутым воротам частного поселка, носившего помпезное название Солнечный. У въезда возвышалась двухэтажная кирпичная будка, где сидели частные охранники в коричневых куртках и бежевых брюках, с эмблемой поселка на рукаве и пистолетом у пояса. Возле будки стояла тоже коричнево-бежевая машина с такой же эмблемой на дверце и синим фонарем на крыше. Патруль. С утра до вечера несколько таких машин колесили по улицам Солнечного, бдительно следя за порядком.

Видимо, ни машина Кара, ни он сам не внушили охране тревоги, потому что никто его не остановил. Машина покатила дальше, тяжело перевалившись через перегораживавшие дорогу врытые в асфальт сверкающие бамбушки, похожие на шляпки огромных винтов, которые остряки прозвали «мертвый полицейский».

Некоторое время Кар рыскал по дортуару, разыскивая дом № 19.

По обеим сторонам улиц стояли совершенно одинаковые двухэтажные дома розового, коричневого, бурого цвета, перед каждым — безупречно подстриженный газон, позади угадывался небольшой садик. Над подъездом — балкон, сбоку железные воротца в подземный гараж, возле дорожки из широких плит, ведущих к дому, несколько кустов ярких синих, желтых, красных цветов.

Кар остановил машину, выключил мотор и несколько минут сидел неподвижно, разглядывая дом. Он слегка волновался.

Окна дома были зашторены, точнее, затянуты тюлевыми занавесками, никаких признаков жизни ни жильцов, ни собак, ни кошек.

Он вылез из машины, подошел к подъезду и позвонил. Никто не отозвался, позвонил снова. Тот же результат. Подождав немного, он решил обойти дом.

Садик оказался еще меньше, чем он думал. Три-четыре дерева, несколько кустов, отделявших участок от такого же, выходившего на другую улицу. Под деревьями летняя мебель: стол, стулья, шезлонг. А в шезлонге дремала молодая женщина. На ней был зеленый купальный костюм и огромная соломенная шляпа. Она, видимо, почувствовала постороннее присутствие и открыла глаза.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

Потом женщина вскочила в глазах ее плеснулся страх.

— Кто вы? — голос у нее срывался. — Что вы делаете в моем доме?

— Успокойтесь, — Кар улыбнулся. — Я не грабитель, во всяком случае, пока. Я ищу своего фронтового друга Лоридана. Мне дали этот адрес. Я звонил в дверь, вы не слышали.

Женщина облегченно вздохнула и тоже улыбнулась.

— Господи, как вы меня напугали! — Она покачала головой. — Знаете, сейчас такие времена… Месяц назад у нас в поселке убили человека, ограбили дом. Да что ж мы стоим! Идемте. — Она бросила взгляд на часы. — Лор скоро приедет обедать. — Она снова улыбнулась.

Кар внимательно разглядывал женщину. Она не отличалась особенной красотой, в ее лице была какая-то не женская твердость, даже жестокость, которую не могла стереть приветливая улыбка. Красивая фигура, но впечатление портила слишком мощная мускулатура. Сколько ей лет? Под тридцать, прикинул Кар. Не удержавшись, он спросил:

— Вы, наверное, занимались кэтчем или дзюдо? Женщина рассмеялась:

— Заметно? Вижу, у вас глаз наметанный. Я действительно одно время участвовала в матчах по кэтчу. Но вовремя остановилась — видите, все зубы и волосы целы. — Она улыбнулась еще шире, обнажив ряд таких ослепительно белых зубов, что Кар грешным делом подумал, не фарфоровые ли они. Женщина сняла свою огромную шляпу, и густые черные волосы рассыпались по плечам.