Оккультные силы СССР - Александр Колпакиди

Но, несмотря на поддержку Витте бадмаевского проекта, Александр III поначалу отнесся к такому замыслу с осторожностью. По крайней мере, на докладе об этом проекте он написал резолюцию: «Все это так ново, необыкновенно и фантастично, что с трудом верится в возможность успеха».

Тем не менее, при всей фантастичности бадмаевского плана, в нем были и кое-какие верные положения — это, в первую очередь, указание на скорое падение маньчжурской династии. «Дни ее, — писал Бадмаев, — сочтены, и на монголо-тибето-китайском Востоке предстоит наступление анархии; пользуясь ею, европейцы бросятся туда, захватят несметные богатства этой страны, которые в их руках послужат страшным оружием против России…» Писал он это в 1893 году. «Боксерское» движение, выступившее через семь лет — в 1900 году, — действительно стало грозным предостережением для династии. Минуло десятилетие, и маньчжурскую династию, правившую Китаем, смела революция 1911 года.

Также следует отметить, что и указание Бадмаева на аполитичность китайской народной массы, и предвидение расхищения Китая европейскими империалистами были, в общем, справедливы.

Таким образом, хотя Бадмаев и оказался прав в некоторых выдвинутых им положениях, он сделал из этих аргументов грубые и абсурдные выводы — что на основе «обаяния», которым будто бы пользуется в Китае имя «белого царя», эту страну легко «присоединить» к России. Бадмаев, конечно, знал, что в этом нет ни капли истины, и, «околпачивая» Романовых, рассчитывал таким путем присоединить если не Китай к России, то уж несколько миллионов рублей к своему карману.

Вскоре после подачи проекта Бадмаев перешел и к осуществлению непосредственно той своей цели, ради которой затевалось предприятие: он стал хлопотать о выдаче ему двух миллионов рублей золотом. Эту сумму Бадмаев просил для организации в Забайкальской области торгового дома под фирмою «П. А. Бадмаев и К0». Указанному торговому дому и надлежало вести ту подготовительную работу, результатом которой должно было явиться «присоединение Китая к России».

Но Витте, поддержавший сначала проекты Бадмаева, вдруг заупрямился относительно выдачи денег. Напротив, Александр III, отозвавшийся сперва о планах Бадмаева как о фантастических, пошел теперь навстречу стремлениям своего крестника и приказал выдать ему, по частям, испрашиваемые два миллиона.

Бадмаев немедленно приступил к действию, и 11 ноября 1893 года в Петербурге был основан «Торговый дом „Бадмаев и К0“». Сам же он вскоре после этого направился в Читу, где и была организована «главная контора» компании, которая, вместе с тем, являлась чем-то вроде штаба для предполагаемого завоевания Китая, Тибета и Монголии.

На первых порах «работа» Бадмаева проявилась, главным образом, в подготовке экономического завоевания указанных стран. «Торговый дом» организовал в Чите обширное промысловое скотоводческое хозяйство, закупил громадное количество верблюдов для перевозки грузов, арендовал земли у бурят и монголов, открыл несколько лавок в степях и даже завел в Чите типографию, которая в ноябре 1895 года начала издавать газету «Жизнь в Восточной окраине» на русском и монголо-бурятском языках.

Сам Бадмаев пробыл в Чите, по-видимому, до февраля 1895 года, когда он возвратился в Петербург и возобновил свое непосредственное общение как с Николаем II, так и с Витте.

Бадмаев вернулся как раз в то время, когда в русском правительстве очень остро встал вопрос, какую позицию занять в отношении к результатам происходившей тогда Японско-китайской войны. И «тибетский врач» счел своим долгом подать Николаю некоторые советы, повлиявшие на принятые русским правительством решения. Однако об этом следует сказать подробнее, а потому мы, несколько нарушая последовательность изложения, сначала доскажем, что же было предпринято Бадмаевым для «присоединения» Востока к России.

Пробыв некоторое время в Петербурге, Бадмаев снова отправился на Восток. На этот раз конечной целью поездки был Пекин.

«Мой приезд на окраину расшевелил весь буддийский мир», — торжественно начинает Бадмаев свой доклад Николаю II (15 января 1897 года) после посещения Востока в 1896 году. Он утверждает, что в Читу, бывшую опорным его пунктом, услышав о его прибытии, стали съезжаться буряты, монголы и, главным образом, ламы, и все они будто бы постоянно твердили, что «наступило время расширения границ белого царя на Востоке».

Почерпнув от прибывших нужные сведения, Бадмаев, по его словам, отправил в различные пункты Монголии, Кукунора, Тибета и Китая партии вооруженных бурят и монголов. Некоторым влиятельным лицам Бадмаев делал подарки и давал в полное их распоряжение верблюдов, лошадей, оружие и патроны, а также деньги для приобретения имущества в тех местах, где предполагалось устроить оружейные склады.

Потом Бадмаев направился в Пекин, виделся там со многими князьями и ламами и знакомился с их взглядами на маньчжурскую династию. Сюда же, в Пекин, съезжались для доклада Бадмаеву агенты, разосланные им в разные места Китая. Вознамерившись сделать китайскую столицу своим временным штабом, Бадмаев стал посылать отсюда экипированные партии для подготовки «присоединения Китая к России».

Итак, все шло блестяще, но… министр финансов опять отказался выдать Бадмаеву новую, запрошенную им, ссуду.

Встретив противодействие со стороны Витте, Бадмаев обратился к нему в декабре 1896 года с письмом, в котором отстаивал мысль, что государи, независимо от министров, могут принимать самостоятельные решения:

«При постоянном столкновении с лучшими людьми государства у государя могут возникать самостоятельные взгляды на дела, которыми будут все руководствоваться, и никто не может сказать, чье влияние преобладало в данном случае. Если бы государь был обыкновенный смертный, то поддался бы влиянию распускаемых слухов о том, что он живет вашим умом и непременно постарался бы удалить вас; но так как он смертный необыкновенный, то он не боится вашего абсолютного влияния».

Настаивая на необходимости поддержать его планы, беззастенчивый империалист Бадмаев спрашивает не без ехидства более рассудительного империалиста Витте: «Маньчжурская дорога разве не результат вмешательства России в японско-китайские дела при вашем энергичном содействии?» А поскольку и маньчжурская дорога — уже вмешательство, то почему бы не вмешиваться и далее? Так рассуждает Бадмаев и тут же выпрашивает новую субсидию в два миллиона рублей.

Однако новой крупной ссуды Бадмаев — очевидно, «благодаря» Витте — не добился; выданные ему ранее деньги пропали безвозвратно, торговый дом «Бадмаев и К°» прогорел — и авантюристская затея тибетского врача на Востоке должна была прерваться.

Такова, в общих чертах, история предпринятой Бадмаевым авантюры. Перенесем теперь вопрос в другую плоскость: оценим то влияние, которое имел Бадмаев на русскую дальневосточную политику, и, в частности, рассмотрим его взаимоотношения с фактическим руководителем этой политики Витте.

В уже упомянутом докладе Николаю II Бадмаев указывал, что им были отправлены партии вооруженных бурят и монголов в Монголию, Китай и Тибет.

22 апреля 1896 года Бадмаев сообщал Витте о возвращении из Лхассы посланных туда бурят Жигмитова, Ванчинова и других. Основываясь на их сведениях, Бадмаев писал Витте о военных действиях англичан в Тибете, причем высказывал мнение, что «очевидно, Англия желает взять Тибет». Вместе с тем Бадмаев подчеркивал, что — по словам Жигмитова — «в Тибете на каждом шагу золотые россыпи». Отсюда вытекал и вывод, что «следует теперь же послать туда [в Тибет] 2.000 человек, хорошо вооруженных, и помочь тибетцам удержаться».

Сообщая об этом Николаю, Витте писал: «Приемлю долг всеподданнейше доложить вашему императорскому величеству, что установлению через посредство торгового дома „П. А. Бадмаев и К0“ сношений с столицей Тибета Лхассою я, с своей стороны, придаю огромное политическое значение. До сих пор в Лхассу, насколько мне известно, еще не проникала нога европейцев. Смелый и мужественный Пржевальский, пересекший Китай по всевозможным направлениям и не знавший никаких преград своей энергии, должен был отказаться от давно лелеянной им мысли проникнуть в Лхассу, так как встретил настойчивое противодействие со стороны местных властей. Ныне же посланные Бадмаевым буряты, хотя открыто именовали себя русскими подданными, проникли в Лхассу и были там очень ласково приняты».

Прося о вознаграждении бурятскому ламе Агвану, благодаря которому посланные в Лхассу были там приняты, Витте писал:

«По своему географическому положению Тибет представляет, с точки зрения интересов России, весьма важное политическое значение. Значение это особенно усилилось в последнее время — ввиду настойчивых стремлений англичан проникнуть в эту страну и подчинить ее своему политическому и экономическому влиянию. Россия, по моему убеждению, должна сделать все от нее зависящее, чтобы противодействовать установлению в Тибете английского влияния».