Дневники вампира: Ярость - Лиза Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мэтт, не поворачиваясь, ответил:
— Я всегда догадывался, что с тобой что-то не так. Я-то думал, это потому, что ты — иностранец, — он покачал головой, как бы осуждая себя за что-то, — но в глубине души я понимал, что это не так. И все же я чувствовал, что тебе можно верить, и верил.
— Как тогда, когда ты пошел со мной за вербеной?
— Да, как тогда. Теперь ты наконец можешь мне сказать, на кой черт это было нужно?
— Для того, чтобы защитить Елену. Я не хотел, чтобы Дамон находился рядом с ней. Но, сдается мне, она-то как раз была не против, — выговорил Стефан с плохо скрываемым ядом в голосе.
Мэтт обернулся.
— Не суди ее, пока не разберешься в ситуации. Я тебя очень прошу.
Стефан вздрогнул и улыбнулся довольно безрадостно. Они с Мэттом теперь были на равных — Еленины бывшие. Он сомневался, что сможет вести себя, как ни в чем не бывало, как это делал Мэтт. Вряд ли ему удастся спокойно принять свое поражение, как приличествует настоящему мужчине.
С улицы послышался какой-то шум. Обычный человек его бы не услышал, да и Стефан не обратил на него внимания, пока в сознание не проникли звучащие слова. Он быстро вспомнил, что натворил в этой школе несколько часов назад, и до него дошло, что он совсем позабыл о Тайлере Смоллвуде и его дружках.
Теперь он вспомнил все в подробностях. Ужас и стыд сдавили горло. Он был вне себя от горя из-за Елены, и, тем не менее, оправданий его поступку не было. Неужели они все мертвы? Неужели он, недавно поклявшийся никого не убивать, прикончил сегодня шесть человек?
— Стефан, погоди. Что ты творишь?
Когда ответа не последовало, Мэтт бросился за ним из основного здания школы на площадку.
На дальнем ее краю, у ангара, стоял мистер Шелби. Серое лицо дворника исказила гримаса ужаса. Казалось, он пытался закричать, но получался только сдавленный хрип. Протиснувшись мимо него, Стефан заглянул в комнату, и тут его охватило чувство дежавю.
То, что он увидел, напоминало комнату Чокнутого Драчуна из благотворительного проспекта о Доме с Привидениями, с той разницей, что это было не декорацией для посетителей. Это было по-настоящему.
Повсюду лежали тела в неестественных позах, среди щепок и осколков стекла. Кровь была везде, и одного взгляда хватило чтобы понять, почему: у всех лежащих, кроме Кэролайн, было по две бледные дырочки на шее. У Кэролайн их не было, но ее глаза были абсолютно пусты.
За спиной у Стефана часто дышал Мэтт:
— Стефан… Елена же не… Она не могла…
— Тихо, — отрезал Стефан.
Он оглянулся на мистера Шелби, но дворник, видимо, споткнулся о свою тележку с метлами и тряпками и теперь пытался встать.
Стекло затрещало у Стефана под ногами, когда он подошел к Тайлеру и опустился перед ним на колени.
Тот был жив.
Стефан вздохнул с облегчением. Тайлер чуть слышно дышал и, когда Стефан поднял его голову, приоткрыл глаза и невидяще уставился перед собой.
Ты ничего не помнишь, мысленно сказал ему Стефан. Одновременно он ломал голову, для чего ему все это нужно. По-хорошему надо было уехать из Феллс-Черч, исчезнуть и никогда больше не возвращаться.
Но он так не поступит. По крайней мере, пока Елена здесь.
Он дотянулся до еле теплящихся рассудков других жертв и приказал им все забыть, да так, чтобы и следа не осталось в памяти.
Вы не помните, кто на вас напал. Весь прошедший день — как белое пятно.
В это время он почувствовал, что его Сила дрожит, как перенапряженные мышцы. Скоро он совсем сгорит.
На улице наконец-то истошно заорал мистер Шелби. Стефан медленно опустил голову Тайлера на пол и обернулся.
Мэтт оскалился и наморщил нос, как будто ему только что дали понюхать уксус. Глаза у него были совсем чужие.
— Елена этого не делала, — прошептал он. — Это сделал ты.
— Тихо! — Стефан протиснулся за ним в темную прохладу ночи, уходя прочь от ужасного ангара, чувствуя, как горит кожа на морозе. Со стороны ближайшего кафе послышался топот, и он понял, что кто-то все же услышал вопли дворника.
Мэтт бросился за ним.
— Это же неправда?!
По голосу было слышно, что он пытается хоть что-то понять, но не может.
Стефан обернулся.
— Это был я, — прорычал он и уставился на Мэтта сверху вниз, не скрывая злобы. — Я же тебе говорил: мы — охотники. Убийцы. Вы — овцы, мы — волки. А Тайлер просил меня об этом с первого моего появления.
— Просил дать ему по морде, конечно. Как ты до этого ему дал. Но — о таком?
Мэтт приблизился к нему вплотную и посмотрел прямо в глаза, без тени страха. Для этого требовалось большое мужество.
— И ты даже не жалеешь?
— А с чего бы? — холодно спросил Стефан. — Ты жалеешь, когда съешь слишком много говядины? Тебе коровку жалко?
Он понял, что Мэтт ему не верит, напрягся и загнал боль глубже в его грудь. Для Мэтта будет лучше, если они никогда больше не увидятся. Иначе он может повторить судьбу тех людей из ангара.
— Я — то, что я есть, Мэтт. И если ты не можешь с этим смириться, держись подальше.
Мэтт глядел на него еще секунду, потом недоверие на его лице сменилось разочарованием. На скулах выступили желваки. Он молча развернулся и вышел.
***Елена была на кладбище.
Дамон оставил ее там, наказав никуда не уходить, пока он не вернется, но сидеть сложа руки очень не хотелось. Она, конечно, устала, но спать не хотелось — свежая кровь подействовала как хорошая доза кофеина. Хотелось пойти на разведку.
Хоть людей и не было видно, старое кладбище кипело жизнью. Вот лиса прокралась к водопою. Какие-то зверьки копошились и попискивали в высокой траве вокруг могильных камней. Сипуха почти бесшумно пролетела в сторону разрушенной церкви и уселась на колокольню, зловеще заухав.
Елена встала и последовала за ней. Так было гораздо приятнее, чем прятаться в траве, как полевка. С помощью обостренного зрения она рассмотрела церковь. Крыша почти везде обвалилась, осталось только три стены, и только колокольня стояла, как памятник.
С одной стороны находилась могила Томаса и Онории Феллов, похожая на большой каменный саркофаг. Елена вгляделась в мраморные лица статуй на крышке. Они лежали спокойные, с закрытыми глазами, руки сложены на груди. Томас Фелл казался серьезным и немного суровым, а Онория — просто грустной. Елена как-то отстраненно подумала о собственных родителях, лежащих бок о бок на одном из современных кладбищ.
Она поняла, что пойдет домой. Перед глазами встали знакомые картинки: ее уютная спальня с голубыми занавесками, мебелью из вишневого дерева и маленьким камином. И еще — что-то очень важное под полом в туалете.