Дай пять - Джанет Иванович

Это лучшее, что пришло мне в голову, как бы неубедительно это ни было. Правда, фотографии могли быть сделаны пять лет назад. Кто-то мог дать их Фреду на хранение или в качестве мрачной шутки.

Я сунула снимки обратно в конверт и схватила сумку. Я считала, что искать что-либо по соседству с «Грэнд юньон» напрасная трата времени, но чувствовала, что нужно что-то делать.

Я доехала до жилого района позади торгового пассажа и припарковалась на улице. Потом взяла фонарик и отправилась пешком исследовать улицы и переулки, заглядывая за кусты и мусорные баки, окликая дядюшку Фреда по имени. Когда я была маленькой, у меня была кошка, которую звали Катерина. Однажды она появилась на нашем крыльце и отказалась его покинуть. Мы стали ее кормить, а потом каким-то образом она протоптала дорожку на кухню. По ночам она скиталась по окрестностям, а днем спала на моей кровати, свернувшись в клубок. Однажды Катерина вышла погулять и не вернулась. Целыми днями я ходила по улицам, ища ее за кустами и мусорными баками, зовя по имени, в точности, как сейчас дядюшку Фреда. Матушка сказала, что коты иногда так исчезают, когда приходит их время умирать. Я думала, это все большая чушь.

* * * * *

Выбравшись из кровати, я, пошатываясь и спотыкаясь, побрела в ванную и там стояла под душем, пока не открылись глаза. Лишь когда кожа сморщилась, я поняла, что дело сделано. Потом вытерла волосы полотенцем и потрясла головой, таков был мой способ сделать прическу. Я не знала, что нужно надеть для работ по внутренней отделке, поэтому надела, что всегда… джинсы и футболку. А затем, чтобы было поофициальней на тот случай, если дело обернется так, что это действительно будет внутренняя отделка, я добавила ремень и жакет.

Рейнжер ждал на парковке, когда я отворила заднюю дверь. Он водил сияющий черный «рейдж роувер» с тонированными боковыми стеклами. Машины Рейнжера всегда дорогие, и их происхождение, как правило, нелегко объяснить. Трое мужчин занимали заднее сиденье. Двое были черными, один - неопределенного происхождения. Все трое подстрижены, как морпехи. На всех черные спецназовские брюки и черные футболки. Все мускулистые парни. Ни одной унции жира. И никто из них не выглядел, как отделочник.

Я уселась рядом с Рейнжером.

- Это бригада отделочников на заднем сиденье?

Рейнжер просто улыбнулся в предрассветную тьму и выехал со стоянки.

- Я одета не так, как все, - заметила я.

Рейнжер остановился на светофоре на Гамильтон:

- Я захватил куртку и жилет для тебя в багажнике.

- Разве это не внутренняя отделка?

- Все виды отделочных работ, Милашка.

- Насчет жилета…

- «Кевлар».

«Кевлар» означало, что жилет пуленепробиваемый.

- Черт, - выругалась я. - Ненавижу стрельбу. Ты же знаешь, как я ненавижу стрельбу

- Просто предосторожность, - успокоил Рейнжер. – Наверно, стрелять никто не будет.

Наверно?

Мы ехали в молчании через центр города. Рейнжер был в своей стихии. Погрузился в размышления. Парни на заднем сидении выглядели так, словно у них совсем не было мыслей – и сроду не было. И я, спорившая с собой, не выскочить ли мне на следующем светофоре и не бежать ли, как черт от ладана, назад до самой квартиры. И в то же самое время, как бы нелепо это не звучало, я во все глаза выискивала дядюшку Фреда. Он засел у меня в мозгах. Так же было с моей кошкой Катериной. Уже пятнадцать лет, как она сбежала, а я всегда лишний раз оборачиваюсь, когда где-нибудь мелькает черная кошка. Незаконченное дело, полагаю.

- Куда мы направляемся? – наконец поинтересовалась я.

- Многоквартирное здание на Слоун. Требуется кое-какая домовая чистка.

Слоун-стрит бежала параллельно Старк в двух кварталах от нее. Старк – самая худшая улица в городе, скопище наркоты, отчаяния и прибежище всяких тварей. Гетто облагораживается в виде кварталов, марширующих с юга, и большая часть Слоун представляет собой демаркационную линию, разделяющую беззаконность и законопослушание. Велась вечная борьба, чтобы удержать эту линию и не подпускать толкачей и уличных проституток к Слоун. Хотя по слухам в последнее время Слоун битву проигрывает.

Рейнжер проехал три квартала по Слоун и остановил машину. Он кивнул в сторону здания из желтого кирпича через улицу, с двумя дверями.

– Вот наше здание. Нам нужно на третий этаж.

Здание было четырехэтажное, и я предположила, что на каждом этаже имелись две или три маленькие квартиры. Цокольный уровень был покрыт бандитскими граффити. В окнах темно. На улице не было транспорта. Гонимый ветром мусор кучами валялся у тротуаров и собирался у дверей.

Я перевела взгляд со здания на Рейнжера:

- Ты уверен, что это законно?

- Узаконено домовладельцем, - ответил Рейнжер.

- А эта домоочистка включает людей или просто… вещи?

Рейнжер воззрился на меня.

- Ведь существует легальный процесс вышвыривания людей и их имущества из квартир, - напомнила я. – Нужно представить уведомление о выселении и…

- Легальный процесс обычно двигается черепашьим шагом, - заметил Рейнжер. – А между тем, детишки в этом здании страдают от людишек, которые ходят ширяться в 3С.

- Считай, что это работа во благо обществу, - сказал один из парней с заднего сиденья.

Двое других закивали.

- Ага, - поддержали они. – Общественная работа.

Я похрустела костяшками и пожевала нижнюю губу.

Рейнжер вылез из машины, обошел сзади «рейндж ровер» и открыл дверь. Раздал всем бронежилеты, вручил каждому черную ветровку, которая имела надпись на спине большими белыми буквами - ОХРАНА.

Я застегнула жилет и понаблюдала, как все облачаются в черные нейлоновые ремни, и каждый цепляет кобуру с оружием.

- Дай-ка выскажу дикую догадку, - произнес Рейнжер, обхватив рукой меня за плечо. – Ты забыла взять с собой пистолет.

- Отделочники не пользуются оружием.

- В этом районе еще как пользуются.

Мужчины выстроились передо мной.

- Джентльмены, это мисс Плам, - представил Рейнжер.

Парень неопределенного происхождения протянул руку:

- Лестер Сантос.

Стоящий рядом в очереди проделал то же самое:

- Бобби Браун.

Последнего парня звали Танк. Легко было догадаться, как он приобрел это имя.

- Лучше мне не ввязываться во все это, - сказала я Рейнжеру. - Если меня арестуют, вот будет неприятность. Ненавижу аресты.

Сантос хмыкнул:

- Мужик, тебе не нравиться стрелять. Ты не любишь аресты. Так ты совсем ничего не смыслишь в веселье.

Рейнжер натянул куртку и отправился через улицу с бандой веселеньких парней, сомкнувших ряды позади него.

Мы вошли в здание и поднялись на два лестничных пролета. Рейнжер позвонил в квартиру 3С и прислушался к двери. Остальные прижались к стене. Все молчали. Рейнжер и Сантос держали в руках оружие. Браун и Танк светили фонариками.

Я собрала себя в кулак, ожидая, что Рейнжер сейчас вышибет пинком дверь, но вместо этого он достал из кармана ключ и вставил в замок. Дверь открылась, но держалась на цепочке. Рейнжер отступил на два шага, бросился на дверь, вышибив ее плечом с цепочки. Дверь с треском распахнулась, и первым вошел Рейнжер. Следом все, кроме меня. Зажегся свет. Рейнжер прокричал: «Охрана!» И наступил хаос. С матрасов на полу повскакивали полураздетые люди. Женщины визжали. Мужчины сыпали проклятиями.

Рейнжер проходил комнату за комнатой, надевая на людей наручники, выстраивая их вдоль стены в гостиной. В общей сложности оказалось шесть человек.

Один из типов обезумел, махал руками, не давая надеть наручники.

- Не имеете права, вы, ублюдки, - вопил он. – Это моя квартира. Это частная собственность. Кто-нибудь вызовите гребаную полицию.

Он вытащил из кармана штанов нож и щелкнул лезвием.

Танк сгреб мужика сзади за рубашку, приподнял и выкинул в окно.

Все оцепенели, онемело уставившись на разбитое стекло. Я раскрыла рот от удивления, а сердце замерло в груди.

Рейнжер нисколько не взволновался.

- Придется заменить это стекло, - заметил он.

Я услышала стон и какие-то скребущие звуки. Пересекла комнату и выглянула в окно. Парень с ножом распластался на пожарной лестнице, делая слабые попытки прийти в себя.

Я прижала руку к сердцу, с облегчением обнаружив, что оно вновь забилось.

- Он на пожарной лестнице! Боже, минуту назад я думала, что вы сбросили его с третьего этажа.

Танк выглянул в окно рядом со мной.

- Ты права. Он на пожарной лестнице. Вот ублюдок.

Квартирка была маленькой. Одна крошечная спальня, одна маленькая ванная, кухонка и небольшая гостиная. Кухонные стойки были завалены упаковками и пакетами из-под фаст-фуда, пустыми банками от газировки, покрытыми налетом пищи тарелками и дешевыми помятыми кастрюлями. Пластик носил на себе прожженные следы от сигарет и трещины от посуды. Использованные шприцы, недоеденные рогалики, противные посудные полотенца и неопределенный мусор, забивший раковину. Два грязных и порванных матраса подпирали стену в гостиной. Ни ламп, ни столов, ни стульев, ничего такого, чем заполняет всякий цивилизованный человек свое жилище. Просто грязь и беспорядок. То, что не досталось канавам снаружи, осело внутри комнат квартиры 3C. В спертом воздухе воняло мочой, «травкой», немытыми телами и и еще чем-то мерзким.