Том 1. Стихотворения 1813-1820 - Александр Пушкин

К сестре*

Ты хочешь, друг бесценный,Чтоб я, поэт младой,Беседовал с тобойИ с лирою забвенной,Мечтами окриленный,Оставил монастырьИ край уединенный,Где непрерывный мирВо мраке опустилсяИ в пустыни глухойБезмолвно воцарилсяС угрюмой тишиной.[3]. . . . . . . . . . . .И быстрою стрелойНа невский брег примчуся,С подругой обнимусяВесны моей златой,И, как певец Людмилы*,Мечты невольник милый,Взошед под отчий кров,Несу тебе не злато(Чернец я небогатый),В подарок пук стихов*.

Тайком взошед в диванну,Хоть помощью пера,О, как тебя застану,Любезная сестра?Чем сердце занимаешьВечернею порой?Жан-Жака* ли читаешь,Жанлиса* ль пред тобой?Иль с резвым Гамильтоном*Смеешься всей душой?Иль с Греем* и Томсоном*Ты пренеслась мечтойВ поля, где от дубравыВ дол веет ветерок,И шепчет лес кудрявый,И мчится величавыйС вершины гор поток?Иль моську престарелу,В подушках поседелу,Окутав в длинну шальИ с нежностью лелея,Ты к ней зовешь Морфея?Иль смотришь в темну дальЗадумчивой Светланой*Над шумною Невой?Иль звучным фортепьяноПод беглою рукойМоцарта оживляешь?Иль тоны повторяешьПиччини* и Рамо*?

Но вот уж я с тобою,И в радости немойТвой друг расцвел душою,Как ясный вешний день.Забыты дни разлуки,Дни горести и скуки,Исчезла грусти тень.

Но это лишь мечтанье!Увы, в монастыре,При бледном свеч сиянье,Один пишу к сестре.Всё тихо в мрачной келье:Защелка на дверях,Молчанье, враг веселий,И скука на часах!

Стул ветхий, необитый,И шаткая постель,Сосуд, водой налитый,Соломенна свирель —Вот всё, что пред собоюЯ вижу, пробужден.Фантазия, тобоюОдной я награжден,Тобою пронесенныйК волшебной Иппокрене,И в келье я блажен.

Что было бы со мною,Богиня, без тебя?Знакомый с суетою,Приятной для меня,Увлечен в даль судьбою,Я вдруг в глухих стенах,Как Леты на брегах,Явился заключенным,Навеки погребенным,И скрыпнули врата,Сомкнувшися за мною,И мира красотаОделась черной мглою!..С тех пор гляжу на свет,Как узник из темницыНа яркий блеск денницы.Светило ль дня взойдет,Луч кинув позлащенныйСквозь узкое окно,Но сердце помраченноНе радует оно.Иль позднею порою,Как луч на небесах,Покрытых чернотою,Темнеет в облаках,—С унынием встречаюЯ сумрачную теньИ с вздохом провожаюСкрывающийся день!..Сквозь слез смотрю в решетки,Перебирая четки.

Но время протечет,И с каменных воротПадут, падут затворы,И в пышный ПетроградЧерез долины, горыРетивые примчат;Спеша на новоселье,Оставлю темну келью,Поля, сады свои;Под стол клобук с веригой —И прилечу расстригойВ объятия твои.

Красавице, которая нюхала табак*

Возможно ль? вместо роз, Амуром насажденных,  Тюльпанов, гордо наклоненных,Душистых ландышей, ясминов и лилей,  Которых ты всегда любила  И прежде всякий день носила  На мраморной груди твоей,—  Возможно ль, милая Климена,Какая странная во вкусе перемена!..Ты любишь обонять не утренний цветок,  А вредную траву зелену,  Искусством превращенну  В пушистый порошок!Пускай уже седой профессор Геттингена,На старой кафедре согнувшися дугой,Вперив в латинщину глубокий разум свой,  Раскашлявшись, табак толченыйПихает в длинный нос иссохшею рукой;  Пускай младой драгун усатый  Поутру, сидя у окна,  С остатком утреннего сна,Из трубки пенковой дым гонит сероватый;Пускай красавица шестидесяти лет,У граций в отпуску и у любви в отставке,Которой держится вся прелесть на подставке,Которой без морщин на теле места нет,  Злословит, молится, зеваетИ с верным табаком печали забывает,—А ты, прелестная!.. но если уж табакТак нравится тебе — о пыл воображенья!—  Ах! если, превращенный в прах,  И в табакерке, в заточенье,Я в персты нежные твои попасться мог,  Тогда б в сердечном восхищеньеРассыпался на грудь под шелковый платокИ даже… может быть… Но что! мечта пустая.  Не будет этого никак.  Судьба завистливая, злая!  Ах, отчего я не табак!..

Эпиграмма («Арист нам обещал трагедию такую…»)*

Арист нам обещал трагедию такую,Что все от жалости в театре заревут,Что слезы зрителей рекою потекут.  Мы ждали драму золотую.И что же? дождались — и, нечего сказать,Достоинству ее нельзя убавить весу,Ну, право, удалось Аристу написать  Прежалкую пиесу.

Казак*

Раз, полунощной порою,  Сквозь туман и мрак,Ехал тихо над рекою  Удалой казак.

Черна шапка набекрени,  Весь жупан в пыли.Пистолеты при колене,  Сабля до земли.

Верный конь, узды не чуя,  Шагом выступал;Гриву долгую волнуя,  Углублялся вдаль.

Вот пред ним две-три избушки,  Выломан забор;Здесь — дорога к деревушке,  Там — в дремучий бор.

«Не найду в лесу девицы,—  Думал хват Денис —Уж красавицы в светлицы  На ночь убрались».

Шевельнул донец уздою,  Шпорой прикольнул,И помчался конь стрелою,  К избам завернул.

В облаках луна сребрила  Дальни небеса;Под окном сидит уныла  Девица-краса.

Храбрый видит красну деву;  Сердце бьется в нем,Конь тихонько к леву, к леву —  Вот уж под окном.

«Ночь становится темнее,  Скрылася луна.Выдь, коханочка, скорее,  Напои коня».

«Нет! к мужчине молодому  Страшно подойти,Страшно выйти мне из дому  Коню дать воды».

«Ах! небось, девица красна,  С милым подружись!»— «Ночь красавицам опасна».  — «Радость! не страшись!

Верь, коханочка, пустое;  Ложный страх отбрось!Тратишь время золотое;  Милая, небось!

Сядь на борзого, с тобою  В дальний еду край;Будешь счастлива со мною:  С другом всюду рай».

Что же девица? Склонилась,  Победила страх,Робко ехать согласилась.  Счастлив стал казак.

Поскакали, полетели.  Дружку друг любил;Был ей верен две недели,  В третью изменил.

Князю А.М. Горчакову («Пускай, не знаясь с Аполлоном…»)*

Пускай, не знаясь с Аполлоном,Поэт, придворный философ,Вельможе знатному с поклономПодносит оду в двести строф;Но я, любезный Горчаков,Не просыпаюсь с петухами,И напыщенными стихами,Набором громозвучных слов,Я петь пустого не умеюВысоко, тонко и хитроИ в лиру превращать не смеюМое гусиное перо!Нет, нет, любезный князь, не одуТебе намерен посвятить;Что прибыли соваться в воду,Сначала не спросившись броду,И вслед Державину парить?Пишу своим я складом нынеКой-как стихи на именины.

Что должен я, скажи, в сей часЖелать от чиста сердца другу?Глубоку ль старость, милый князь,Детей, любезную супругу,Или богатства, громких дней,Крестов, алмазных звезд, честей?Не пожелать ли, чтобы славойТы увлечен был в путь кровавый,Чтоб в лаврах и венцах сиял,Чтоб в битвах гром из рук металИ чтоб победа за тобою,Как древле Невскому герою*,Всегда, везде летела вслед?Не сладострастия поэтТакою песенкой поздравит,Он лучше муз навек оставит!Дай бог любви, чтоб ты свой векПитомцем нежным ЭпикураПровел меж Вакха и Амура!А там — когда стигийский брегМелькнет в туманном отдаленье,Дай бог, чтоб в страстном упоеньеТы с томной сладостью в очах,Из рук младого КупидонаВступая в мрачный чёлн Харона,Уснул… Ершовой* на грудях!

Опытность*