Убийственная реклама, или Тайна работодателя - Юлия Бакирова

— Она тоже воняет. Правда, это у нее спецодежда, хранится на балконе, чтобы дома не загрязнять атмосферу.

— Как ты выражаешься — атмосферу! — закривлялся друг.

— Это она так выражается, бывшая училка биологии.

— Круто, чувак, — проглотив остатки батончика, сказал Геннадий.

— А ты вчера ночью куда пропал?

— Да так, зависал с одной. В магазине познакомился. Видел бы ты ее дойки. — И парень показал на себе размеры груди девушки.

— Не убила тебя своими?

— О! Тебе рассказать, так не поверишь…

— А ты мне не поверишь, — собрался сообщить важную новость Толя. — Мою идею по пиву купили, а по питанию переработают слегка и тоже впарят, а еще мне задали к «Нет наркотикам» нарисовать картинку, что я успешно выполнил.

— Покажь! — вставая со стула, потребовал друг.

— Сейчас, — ответил Толик и, спешно сбегав в комнату, принес оттуда папку с рисунками, протянул их Генке.

— Ооо! Скажи наркотикам свое слово. Скажи им: «Да!» — пошутил друг, вертя в руках листок бумаги.

— Осторожнее, свин! — заметив, как растаявший шоколад от батончика, оставшийся на пальцах товарища, размазывается по углам картинки, крикнул Толик.

— Какие мы нежные, — отреагировал Гена. — Ты, чем ночами такие ужасы рисовать, лучше бы телку себе нашел, с подружкой для меня.

— Я в Москву не за тем приехал, чтобы местных девочек опылять, — усаживаясь за столом напротив друга, ответил парень.

Он плеснул себе чая. Жидкость уже остыла, на поверхности появилась полупрозрачная, белесая пленка.

— Дерьмо пьем какое-то, — бросил он.

— Мне дермеца подлей, — пододвигая пустой бокал с чаинками на дне, попросил Геннадий, при этом его бицепсы напряглись.

— Ты просто Шварц, — посмотрев на казавшиеся каменными бугры, сказал Толик.

— Я же не сижу в переходе, людям на жалость не капаю. Я грузчиком банчу.

— А я завтра должен с главным встречаться по поводу перевода в дизайнеры, — выдохнул парень.

Генка резко положил рисунки на стол, посмотрел на друга удивленными глазами, протянул руку и хлопнул по плечу:

— Чего молчишь-то, это же повышение, братан!

— Сглазить боюсь, — пожав плечами, ответил Толя.

— О, какие глупости. Вот скоро станешь крутым, зазнаешься, меня бросишь. Только и будут меня утешать девки с большими дойками, как вчерашняя…

И Геннадий принялся в подробностях описывать как, куда, как долго, где и чем закончилось вчерашнее рандеву с девушкой. Толик слушал его, слегка завидуя простоте друга, приехавшего вместе с ним в большой город, чтобы устроиться на работу, сделать карьеру, но успокоившегося на заработке грузчика. В процессе разговора он собрал рисунки: женщина, одной ноздрей втягивающая кокаин, из другой у ней текла кровь; девочка с плюшевым мишкой в руках, наблюдающая, как старшая сестра пускает по вене героин… Потом Толику вспомнилась эта старуха, учитель биологии с опустошенными глазами и такие же глаза Гены несколько дней назад. Он задумался: «Если бы не эта ерунда, то в моей жизни сплошная полоса удачи!»

— …К той тогда, помнишь, на дачу ездил. Так у нее коробка использованной резины… — не замечая, что Толя его не слушает, продолжал Генка, вспомнив другую свою случайную подружку.

Вообще-то он в Москве только и делал, что работал, выпивал порой, частенько перепихивался с девицами, легкими на подъем, да откладывал немного денег в банк, на будущее.

«Стоит отдать ему должное, не все тратит», — смотря на энергично жестикулирующего друга, объясняющего, как он ее, думал Анатолий. Он волновался перед предстоящей встречей. Сотрудники агентства, которым он успел вскользь рассказать о своих успехах, предупреждали, что главный строг, справедлив и обыденности вкупе с неподчинением не потерпит…

— Вот она голосила… — рассказывал Гена, но он не успел закончить повествование, поскольку…

В окно, разбрызгивая стекло, что-то влетело, бухнулось о стену и упало на пол.

— Вот, бли! — глянув в окно, выругался Генка. Он заметил удаляющегося в сторону подземного перехода мальчика в красной с белыми полосами футболке, такого же окраса бейсболке, шортах. Какой-то пьянчуга кричал ему вослед: «Чо ты, едалааа, творишь!» Хулиган прибавил шаг, не обернулся.

— Поймаю, суку! — бросившись к входной двери, крикнул грузчик. Он открыл ее, вылетая на лестничную площадку.

— Черт! — рявкнул Толик, решивший осмотреть предмет, брошенный в окно.

Он присел на корточки и поднял булыжник, обвязанный грязно-белым бинтом, из-под которого виднелась свернутая бумажка. С улицы донесся вопль Гены: «Стой, урод!» Отложив камень, Толя поспешил присоединиться к другу. Оказавшись снаружи, оглядевшись, он его не увидел. Несколько человек стояло около магазина, молодая пара с коляской прогуливалась на другой стороне улицы, по трассе проносились машины. Он не знал, куда бежать, вертел головой из стороны в сторону, порываясь пойти то влево, то вправо. Его окликнул мужик с лицом пропойцы:

— Он через переход пошел туда, — махнув рукой в сторону единственной высотки в квартале, сказал он.

— Спасибо! — поспешив к зданию прямо через дорогу, нарушая правила движения, крикнул Толик.

— Спасибо на опохмел не годится.

Но парень не услышал. Он добежал до середины шоссе, вдруг раздался пронзительный рев клаксона. По полосе, на которую готов был шагнуть дизайнер, пронесся серебристый автомобиль. Из открытого окошка прокричали: «Куда прешь, баран!» Волна холодного воздуха растрепала волосы Толика. Он выругался, запрокинул голову вверх, глянул на сумрачное небо, вдохнул отравленного выхлопами воздуха, перевел дух, осмотрелся. Другие машины, представлявшие опасность, были далеко.

— Чеееерт! — закричал он и перебежал дорогу. По пути увидел друга, возвращавшегося к подземке. Поспешил к нему:

— Поймал?

— Нех, — ответил Гена, державшийся одной рукой за перила перехода. — Я его видел, но больно далеко эта сука ушла.

— Ну и… — махнул рукой Толя.

Дав десять рублей пьянчуге, указавшему дорогу, они вернулись в квартиру.

— Он камень с запиской, кажется, бросил, — сказал Толя, запирая дверь.

— И что там написано? — спросил грузчик, все еще тяжело дышавший после внеплановой пробежки. Он прошел в туалет, не закрывая за собой двери. Анатолий прошел на кухню.

— Сейчас гляну, — поднимая с пола булыжник, ответил он, осматривая предмет еще раз. Затем поддел бинт ногтем и, не оборачиваясь, прокричал: — Записка! Точно!

— Чего орешь? — возмутился Гена, успевший справить нужду и уже стоявший позади друга.

— Черт! Ты так тихо подошел, — разматывая бинт, сказал Толик.

— Дай прочитаю! — вырывая камень, огрызнулся грузчик.

— Ну?!

Бинт полетел вниз. Разворачиваемая записка замелькала меж пальцев Геннадия. Булыжник он отложил на стол.

— Читай! — сжимая левой рукой правую ладонь, торопил Толя.

— «Не делай этого, пока не поздно», — прочитал Гена. — Чушь какая-то.

— Ну-ка?

Анатолий взял бумажку, посмотрел. Корявым, но легко читаемым почерком было написано: «Не делай этого, пока не поздно».

— Чеееерт, — выдохнул он и сел на стул с опустошенным выражением лица.

— Стекло разнесли. Что теперь этой старой дуре говорить? Докажи ей теперь!.. — ворчал грузчик.

Но Толя не слушал. Что-то подсказывало ему, что «Не делай этого, пока не поздно» касается именно его. Более того — эта фраза касается завтрашней его встречи с главой фирмы. «Может, кто-то из сослуживцев, из зависти»? — подумал он, скомкав записку и выронив ее. Потом Толик протянул руку к заварочному чайнику, стоящему на столе.

— У тебя руки чего трясутся? — спросил Гена, глядя, как друг наливает темную жидкость в чашку.

Он взял камень и бросил его в мусорное ведро. Булыжник громыхнул, грузчик втянул голову в плечи, пробормотав: «Упс!»

— Не шуми, — попросил Толя.

Глава 2

Кому выгодно повышение?

— Это твое новое рабочее место, — убирая рамку с фотографией улыбчивого парня в коробку, сказала Людмила Геннадьевна, обращаясь к Толику.

— Вы собираете вещи бывшего сотрудника? — удивился тот.

— Приходится, — сгребая вслед за рамкой наклейки на компьютер, гипсовых солдатиков, игрушку-конструктор, нисколько не заботясь об их целостности, ответила женщина.

— А он сам не мог собрать свои вещи? — помогая начальнице отдела дизайна, передав ей фигурку оловянного солдатика, поинтересовался он.

— Не мог, — недовольно глянув на новенького, буркнула Геннадьевна.

«Да, мне тут не особо рады», — рассматривая выведенное на принтере фото — изображение бывшего сотрудника, прикрепленное к стене пластмассовой кнопкой, подумал Толик.

Вчера состоялась встреча с главным. Шеф держался строго, но душевно. Одет был в классический, черного цвета, костюм и белую рубашку в черную полоску. Он первым протянул Толику руку для пожатия. Когда их ладони соприкоснулись, парень почувствовал легкое головокружение.