Неслужебный роман. Часть 2 - Кретова Варвара

Сверху – тонкие лепестки помидора.

Укрываю тертым сыром. Сегодня, как любит Степка, два вида – мягкий молодой сыр и твердый. Один впитается в начинку и подарит ей сливочный вкус и сочность, а другой схватится румяной корочкой.

Края я не оставляю открытыми, а заботливо подворачиваю и накрываю ими начинку – сок не вытекает, край остается мягким и весь съедается даже Степкиными молочными зубами.

Отправив в горячую духовку свою лентяйку и быстро убрав со стола последствия готовки, я взяла сотовый – написать Руслану, что у нас сегодня пицца.

Быстро набрала сообщение, отправила и с улыбкой стала ждать ответа.

Две серые «галочки» окрасились в голубой. Загорелся статус «Руслан печатает» и три точки. Я представила, как он набирает текст, как ярко-голубой экран бросает отблеск на его лицо, подчеркивая скулы.

Надпись «Руслан печатает» погасла. Он вышел из сети.

Еще какое-то время я ждала, что сообщение дойдет до меня.

Но Руслан так и не появился в сети. А то, что он хотел сказать, так и осталось несказанным.

«Почему?» – ломала голову я. Что я делаю не так?

Я хотела набрать номер и поговорить с ним, но вместо этого выключила у сотового звук и убрала на холодильник. Выйдя из кухни, отправилась к Степке – ему до меня всегда есть дело.

Он перешел работать в переговорную, пока в кабинете орудовали криминалисты. Вскрыв почтовый короб, аккуратно извлекли из него дохлого вороненка. У птицы слежались и помутнели крылья, головка оказалась свернула набок, а глаз смотрел мутно. Второго глаза птица лишилась еще при жизни.

– Когда лишился, это можно установить? – спросил Лебедев.

Криминалист, молодой и немного чудаковатый Вася Клешнин, пожал плечами:

– Кто ж его знает… Было бы уголовное дело возбуждено, провели бы экспертизу, наверно. А тут, как я понимаю, возбуждаться не из-за чего, – он снова пожал плечами и посмотрел на Лебедева вопросительно: – Это точно не вам поступило?

– Нет.

Вася вздохнул, снимая медицинские перчатки и выбрасывая их в ведро:

– Жаль. Дохлый вороненок – хороший намек на то, что кто-то хочет твоей смерти.

– В самом деле?

– Ну да… Вороны – они же очень умные, мстительные… Я в детстве… Совсем пацаненком был, лет шесть, наверно… В общем, обидел вороненка, палкой ударил, прогнал с качелей. Так меня потом воронья стая месяц выслеживала, и каждый ворон норовил клюнуть или ущипнуть. Я и одежду менял, и панаму надевал – все бесполезно, нюх у них, что ли. Отлавливали и в нашем дворе, и в соседнем. И даже на другом конце города, представьте… – Он с сожалением посмотрел на вороненка. – Очень мстительные и злопамятные птицы.

Руслан кивнул:

– Понимаю. Но нет, это не мне угрозы, а клиенту.

Вася хмыкнул:

– На месте клиента я бы поостерегся в одиночку из дома выходить.

Руслан живо представил, что это Лида отловила вороненка, свернула ему шею, упаковала в пакет и отнесла на почту. От дикости предположения покоробило. К горлу подступил тошнотворно сладкий комок выпитого недавно кофе. «Нет, это не она», – сердито подумал он.

«Я уверен, Лавренева не только в отношении Лиды наследила. Такие одним мерзким поступком не ограничиваются, – решил Руслан, провожая криминалистов. – Я найду того, кто делает эти гадости, и докажу, что это не Лида».

И первое, на что нужно было опереться – это мотив. Лавренева говорила, что угрозы посыпались после того, как в СМИ появилась информация об участии в выборах ее мужа.

«Вот с этого и начнем».

6

После лекции голова раскалывалась. Под носом Лебедева сидела девица, которая всю лекцию листала журнал и со скучающим видом поглядывала в окно. Признаться, он бы и сам прогулялся вместо лекции. Но по-честному рассказал все, что знал об адвокатской этике. В свете клиентства Лавреневой и ее прямого обвинения в адрес жены это выглядело не совсем так, как адвокат хотел бы.

Еще больше дегтя добавляла причина, по которой он взялся за дело Лавреневой.

Доказать, что Лида не виновата? Или все-таки прикрыть ее, чтобы никто не смог обвинить ее всерьез?

Тогда выходило, что он заранее признал ее виновной. И от этого на душе становилось еще более гадко. Так гадко, что он пару раз сбивался на лекции, и тогда девица отрывала взгляд от окна и смотрела на него с недоумением.

Вечером была пицца. Лида писала о ней, когда он как раз закончил лекцию. Он хотел предложить купить вино. Но вспомнил, как она отчитала его за подобное предложение в прошлый раз. И стер сообщение. Пицца – сама по себе хорошо.

Когда уложили Степку и, обнявшись, смотрели какой-то мутный сериал по кабельному, он поцеловал жену в щеку, заметил:

– Ты какая-то напряженная в последнее время.

Не смог спросить напрямую, начал издалека, исподтишка наблюдая за супругой. У нее напряглись плечи, выпрямилась спина.

– Напряжена? Я не заметила.

– У тебя все в порядке? Со студентами, например…

– Я же сказала, нормально у меня все, – Лида отстранилась, сбросила с плеча его руку. Подумав, резко встала, забрала с журнального столика тарелку с остатками сыра, направилась в кухню.

Конец ознакомительного фрагмента.