Чекисты рассказывают... - Владимир Листов

Когда неизвестного освободили и усадили на кровати, он пошевелил руками, медленно поднес руки к лицу и непослушными, затекшими пальцами притронулся к щекам. Громко застонал. «Неужели он? Как его отделали! За что?» — промелькнуло у меня в голове.

Когда он пришел в себя, я спросил:

— Вы Варма?

Варма с трудом поднял голову, и в его измученном взгляде промелькнуло удивление:

— Опять вы? — сказал он тихо.

— Вы можете встать?

Варма попытался приподняться, но ноги не выдержали, и он ударился спиной о стену. Вместе с шофером мы взяли его под руки и повели к машине.

— Как вы сюда попали? — спросил Варма.

— Искали вас...

Отправив Жольдаса и Варму в больницу, я доложил обо всем Крылову. Вскоре после того, как Варме была оказана медицинская помощь, Крылов, допросил его.

— Кто это вас? — Крылов глазами показал на лицо Вармы, где незабинтованными оставался лишь распухший, блестящий от какой-то мази нос.

— Н-не знаю...

— Не знаете или не хотите говорить?

— Если бы знал, после этого, — Варма показал на лицо, — сказал бы.

— Резонно... Вы из организации вышли?

— Да.

— Так за что же они вас били?

— Его прислал Старик. Хотели заставить меня участвовать в операции.

— В какой операции?

— Он не сказал, я не спросил.

— Вы отказались?

— Да.

— Понятно. Кто такой Старик?

— Как это будет по-русски? Главный!

— Главарь?

— Да, да.

— Как его фамилия?

— Я не знаю. Все это прячут.

— Скрывают?

— Да.

— Где он живет?

— Это тоже скрывают. Я слышал, где-то на улице Франко. Точно не знаю.

— Как он выглядит?

— Старика я ни разу не видел.

— А кого видели?

— Ярелса и Скрипача.

Получив от Вармы все, что было можно, Крылов сказал на прощанье:

— Я думаю, что вам пока лучше домой не возвращаться, а полежать в больнице.

Жизнь в городе постепенно налаживалась. Все больше улыбок можно было увидеть на лицах людей, все веселее звучал смех. Весна шла неудержимо. Проснулись сады. И однажды утром, выглянув в окошко, я не узнал города. Куда исчезли черные заборы и облупившиеся стены домов? Как преобразился пустырь перед зданием управления: не пустырь, а широкий зеленый луг.

Город готовился к Первому мая. На витринах магазинов заалели маленькие флажки. Маляры и штукатуры подновляли фасады зданий. Город принимал праздничный вид.

Но не дремала и фашистская организация. Она готовилась к празднику по-своему.

Рано утром, часа в четыре, в дверь гостиничного номера постучали.

— Меня прислал к вам майор Дуйтис, — услышал я взволнованный голос посыльного. — Он просит вас срочно приехать в управление.

— В чем дело? — спросил Крылов.

— Кажется, нападение на военный склад.

Через двадцать минут мы были у Дуйтиса.

— День ото дня не легче. Как это произошло?

— Подробности пока неизвестны, — ответил Дуйтис. — Я послал на склад следователя. Выехали криминалисты... Похищены гранаты, тол...

— Какой марки гранаты? Сколько ящиков?

— Полторы сотни гранат системы Миллса. Килограммов двести толу.

— Ого! Значит, готовится бой.

Я знал, что такое гранаты системы Миллса. Маленькая изящная лимонка с оболочкой, напоминающей черепаший панцирь. Это мощная ручная граната.

Во дворе склада было много народу. Сначала не было видно того, вокруг чего все молчаливо столпились. Когда же вслед за Крыловым я протиснулся вперед, то внезапно словно ножом полоснуло по сердцу. В луже крови, раскинув руки, лежит молодой солдат. Полуоткрытые глаза тускло смотрят в серое небо. Совсем молоденький, почти мальчишка...

Криминалисты приступили к делу. Сфотографировали убитого, шаг за шагом обследовали место происшествия.

Я плохо следил за тем, что происходило. Все было как в тумане. Кружилась голова. Тошнило.

— Удар ножом под лопатку. Прямо в сердце! — все время мне слышался приглушенный голос врача.

«Как просто убить человека!» И сразу представил себе: ничего не подозревающий солдат ходит взад-вперед. На посту он уже не впервые. И всегда тихо. За все время ни одного ЧП. Ходит, о чем-то думает. Может быть, мечтает о доме. И вдруг кто-то сзади! Удар! Боль... Темнота...

— Что удалось выяснить? — резко спросил Крылов.

— Очень мало, товарищ майор государственной безопасности. Вот через это отверстие похищены ящики с толом.

Криминалист посветил фонариком, и я увидел разрытую землю, развороченные обломки бревен.

— На почве следы калош, покрытые пленкой нефти. В переулке — отпечатки шин грузовика. Преступники опытные. Собака следы взять не может... — и криминалист беспомощно развел руками.

По дороге в гостиницу я спросил у Крылова, кого подозревают в налете на склад.

— Ничего пока мы не знаем, — озабоченно отвечал майор, — ясно лишь одно — фашисты перешли в наступление. Уголовники на такое не пойдут. — И, помолчав, добавил: — Единственное, что известно, — несколько дней подряд часов в девять вечера напротив склада появлялся дворник в белом переднике и начинал мести улицу... Будем искать. Наше дело с вами, дорогой Володя, такое: искать, находить и вновь приниматься за поиски!

V

В самом начале рабочего дня неожиданно позвонил Крылов:

— Отложите все и спускайтесь вниз. Поедете со мной.

Когда я сбежал по лестнице, Крылов сидел в машине. Проехали через весь город. Машина остановилась возле мрачного здания городской тюрьмы. Прошли длинными коридорами, пока не оказались в кабинете следователя. Два окна, выходящие во двор, закрыты металлическими сетками. В кабинете ничего лишнего. Письменный стол, несколько стульев.

— Будете вести протокол, — обратился Крылов к переводчику, — а вы, Володя, обратите внимание на внешний вид этого человека, постарайтесь хорошенько запомнить его приметы. А лучше всего — запишите их.

— Ваше имя? — спросил Крылов.

Переводчик повторил арестованному по-немецки.

— Ганс Виндлер. Я немец.

— Ганс Виндлер... Вас арестовали при переходе пограничной линии.

— Да...

— У вас были отобраны деньги — пятьдесят тысяч рублей и инструкция к диверсионным действиям. Для кого они были предназначены?

— Не знаю...

— Кому вы должны их передать?

Не поднимая головы, Виндлер ответил:

— Я ничего не знаю.

— Странно. Не для себя же вы несли инструкцию, в которой даются наставления для бандитских действий?

— Нет, не для себя.

— Для кого же?

— Этого я не знаю...

Крылов глубоко затянулся папиросой.

— Такой ответ нас не устраивает. Вы имеете право отказаться от показаний, но отвечать «не знаю»... это смешно. Веда для кого-то инструкция предназначена?

Виндлер молчал.

— Ну, так что же?

Виндлер сидел в той же позе. Плечи опущены. Волосы на лбу взмокли.

Крылов ждал. Немец должен был заговорить. Все улики налицо. Посидит, подумает и выложит все, что надо. Но в том-то и дело, что заговорить он должен не завтра и не послезавтра, а сегодня. Дорога каждая минута. Виндлер имеет прямое отношение к фашистской организации — в этом нет сомнений. Поэтому и нужно как можно скорее вытянуть из него все сведения.

— Значит, не хотите говорить? Тогда не будем терять время и прекратим допрос! — бросил Крылов.

Он встал, всем своим видом показывая, что допрос окончен.

— Объясните ему, что, отказываясь от дачи показаний, он усугубляет свою вину, тогда как откровенное признание будет принято во внимание советским судом и поможет облегчить его участь...

Переводчик объяснил. Глаза Виндлера растерянно заметались. Он смотрел то на Крылова, то на переводчика.

— Вы говорите правду? Я получу снисхождение?

— Я вас не обманываю.

Виндлер снова опустил голову. Еще больше сгорбился. Наступило томительное молчание. Все понимали, что происходит в душе этого человека.

— Хорошо. Я верю. Деньги и инструкцию я должен вручить руководителю организации Мергелису.

— Где вы должны вручить?

— У него на квартире.

— Адрес?

— Улица Франко, девять.

— Имеет ли условное название операция?

— Да, имеет. Операция называется «Фейерверк».

— Почему она получила такое название?

— Я точно не знаю. За границей стало известно, что организация раздобыла оружие. Она будет действовать.

— Так, — Крылов нахмурился. Подошел к столу, о чем-то размышляя. Положил недокуренную папиросу на край пепельницы и, подойдя почти вплотную к арестованному, спросил:

— Как вы встретитесь с Мергелисом? Знаете ли его в лицо?

— Нет.

— А он вас?

— Тоже не знает.

Крылов почему-то посмотрел в мою сторону. Чуть-чуть усмехнулся.

— Значит, должен быть пароль?

— У меня нет пароля.

— Послушайте, мы с вами условились говорить начистоту. Пароль должен быть.

Виндлер растерянно моргал. Пот катился по его лицу.

— Они меня уничтожат...

— Вот оно что! — рассмеялся Крылов... — Пока вы у нас, бояться вам нечего.