Загадка Деда Мороза - Антон Иванов

— Не, папа, я не сломаю, — заверил наследник. — Мы тут аккуратно, с ребятами.

— Сломаешь, домой не появляйся, — на полном серьезе проговорил Ахметов-старший и в сопровождении охранников важно прошествовал в зал.

Едва он удалился, возник Андрей Станиславович.

— Пришла? — повернулись к нему ребята.

— Нет, — был краток учитель. — А вы тоже ее не видели?

— Не видели, — подтвердил Пашков. — И, похоже, никому сегодня после уроков она на глаза не попадалась.

— Тебя, Лешка, не поймешь, — отозвался классный руководитель. — Раньше говорил, что ее в школе видели, а теперь, оказывается, не попадалась…

— За что купил, за то и продаю, — развел руками Пашков. — А если хотите, сбегаем еще поспрашиваем.

— Не стоит, — покачал головой Андрей Станиславович. — Да и времени нет. Нужно начинать конкурс.

— Может, отмените? — предложила Таня.

— Исключено, — отозвался учитель. — В этот вечер вложено столько сил. И публики уже полный зал набился. Все так ждали…

Андрей Станиславович умолк. Затем, потупившись, очень тихо проговорил:

— Господи, куда она могла деваться?

— Я знаю, Андрей Станиславович, — сказал Пашков. — Нужно звонить Василенко.

Владимир Иванович Василенко был фронтовым другом Андрея Станиславовича по Афганистану, а теперь стал майором милиции и работал в отделении на Сретенке. Компания с Большой Спасской не только хорошо знала Владимира Ивановича, но часто обращалась к нему за помощью в критические моменты собственных расследований. А подобных расследований Олег и его шестеро друзей, Женька, Темыч, Лешка, Таня, Катя и Машка, провели за минувшие три года целых двадцать одно.

— Василенко? — внимательно поглядел на Пашкова учитель. — Пожалуй. Во всяком случае Вовка уж точно скажет, что в таких случаях следует делать.

— Во! — вмешался Женька. — Сейчас мобильный возьму у Марата. Эй, Борька, — посмотрел он на Савушкина. — Где Марат?

— Там, — простер руку в сумеречную часть коридора Савушкин. — Вальке своей поехал опять звонить. Он чего-то совершенно на ней свихнулся.

— Подождет его Валька, — решительно кинулся к Марату долговязый мальчик.

Ахметов, устроившись со своей коляской в укромном уголке, виноватым голосом лепетал:

— Ну, Валькирия… Валька… Ну, не сердись… Я ведь просто так…

— Потом! — грянул над его ухом Женька и вцепился в трубку мобильного телефона.

— Вот сейчас я кому-то врежу! — с ходу завелся Ахметов.

От прославленного маратовского нокаута Женьку спасла лишь временная неподвижность нападавшего. Однако, уворачиваясь, долговязый мальчик вынужден был отпустить трубку.

— Валька, — немедленно возобновил прерванную беседу Марат. — Ну ты уж меня… Это… прости.

— Кончай! — заорал Женька. — Андрею телефон нужен.

Марат, погрозив ему кулаком, на полной скорости устремился по коридору. Женька побежал следом за коляской. Несколько раз ему почти удавалось настичь беглеца, однако коварный Марат лавировал, словно бы вознамерившись продемонстрировать замечательную маневренность инвалидной коляски. Одновременно он умудрялся толкать в телефон покаянную речь.

— Валька, ну, мир, что ли?.. Чего, говоришь, за шум? Тут Васильев, как отмороженный, за мной гонится.

«Отмороженный» Васильев не только гнался, но и продолжал вопить:

— Отдай телефон! Андрею вот так нужно!

— Слыхала, Валька, как разоряется? — хохотнул Марат.

— Стой! Отдай! Подожди! — захлебывался от избытка эмоций Женька.

— Догони — отдам, — уже вошел в азарт Ахметов.

Он обернулся, чтобы поглядеть, где противник. Мгновение спустя стало ясно, что именно оборачиваться-то и не стоило. Спереди раздался истошный крик.

— Ахметов, отставить!

Затем обе загипсованные ноги Марата врезались во что-то мягкое. Коляска остановилась. Марат резко повернул голову. Перед ним словно впечатался в стену доблестный заместитель директора по хозяйственной части Арсений Владимирович.

— Из-звините. Я не хотел, — начал оправдываться Марат.

— Шуточки у тебя, Ахметов, — уже несколько очухался от удара гипсом бывший кадровый офицер Арсений Владимирович. — Костюмированная дискотека вроде еще не началась. Кстати, как твои ноги-то?

— Нормально, — понял, что гроза пронеслась мимо, Ахметов.

— А костюм для дискотеки приготовил? — поинтересовался доблестный заместитель директора.

— Да я, считайте, и так уже костюмированный, — указал на коляску и гипс Марат. — Но перед дискотекой кое-что сделаю. В общем, сами увидите.

— Отдай! — снова вцепился в мобильный Женька. — Андрею надо!

На сей раз трюк удался. Завладев телефоном, Женька побежал в противоположный конец коридора, где его с нетерпением поджидали ребята и Андрей Станиславович.

Майор Владимир Иванович Василенко оказался на работе.

— Вовка, ты? — обратился к нему Андрей Станиславович. — У меня тут, видишь ли, такое дело… Да нет, совсем не Компания с Большой Спасской. Скорее даже наоборот. Светка моя учудила…

И он изложил фронтовому другу странную историю исчезновения математички Светланы. Тот внимательно выслушал, затем, как стало ясно ребятам по репликам Андрея, принялся задавать вопросы.

— Да, Вовка… — смущенно косясь на учеников, отвечал Андрей. — Поссорились… Но это не имеет никакого значения… А я тебя уверяю, не имеет, потому что у нас сегодня новогодний вечер. Ты что, мою Светку не знаешь? Она не могла ребят так подвести… В чем одета?.. Да откуда ж я знаю? Она позже меня из дома ушла… Ах, ну да! — хлопнул себя по лбу Андрей Станиславович. — Сейчас ведь зима. Мороз. Ну, значит, на Светке дубленка… Да такая, знаешь, обыкновенная. Коричневая, а на голове — шапка… Какая шапка?… — Андрей Станиславович беспомощно поморгал и добавил: — Чего тебе рассказать про шапку?

— Андрей Станиславович, дайте я, — поняла его мучение Таня.

— На, — с легкостью уступил ей трубку классный руководитель.

— Владимир Иванович, здравствуйте, это Таня, — поприветствовала майора светловолосая девочка. — Значит, дубленка у Светланы Сергеевны средне-коричневая, длинная, прямая, книзу слегка расклешена. На спине кокетка. Воротник стоечкой. Отделан темно-коричневым мехом, овчиной. Манжеты — тоже. Причем манжеты широкие. Шапка тоже средне-коричневая. В виде шляпы. Верх кожаный. Поля отделаны коричневой норкой.

— Ну и ну, — с восхищением смотрел Андрей Станиславович на Таню. — Я бы и половины из этого не вспомнил.

Владимир Иванович тоже выразил восхищение, а затем попросил Таню вновь передать трубку Андрею Станиславовичу.

— Ну и чего ты, Вовка, собираешься с этим делать? — тут же осведомился учитель. — Ах, тебе нужна еще фотография? Где же я сейчас возьму ее? У меня вечер вот-вот начнется.

— Фотографию — это мы запросто, — мигом отреагировал Лешка Пашков. — Забыли? У нас в учительской стенд висит «Лучший учитель месяца». Сейчас по-быстрому сбегаю и оторву снимок Светланы Сергеевны.

— Молодец, Пашков, быстро мыслишь, — похвалил уже стоявший вместе с остальными доблестный заместитель директора по хозяйственной части. — Не зря я тебя ОБЖ обучаю. Беги скорей. А еще скорей возвращайся. Там хорошая фотография. Так сказать, с полным портретным сходством.

Пашков понесся на всех парах в учительскую. Уже по пути он сообразил, что по случаю вечера она может оказаться заперта. Однако Лешке повезло. Дверь была приоткрыта. Лешка на всякий случай прислушался. Тихо. Он осторожно просунул в дверь голову. «Не только тихо, но и пусто», — с удовольствием отметил про себя мальчик. Правда, за первой комнатой находилась вторая. Дверь в нее сейчас была широко распахнута. Но и оттуда не доносилось ни звука. Впрочем, вторая комната Лешку не слишком-то волновала. Стенд с фотографиями висел в первой.

Лешка на цыпочках проник внутрь. «Только бы никто не появился, — пронеслось у него в голове. — Иначе начнутся расспросы. А как узнают, что Светлана пропала, вся школа на уши встанет. Вечер сорвется. И тогда Машка мне этого никогда не простит».

Протянув руку к стенду, Лешка одним ловким движением сорвал фотографию Светланы Сергеевны.

— Ты что тут делаешь?

Лешка замер. Ему был хорошо знаком этот зычный бас. Он принадлежал огромному толстому лысому учителю литературы Роману Ивановичу.

— Здравствуйте, Роман Иванович, — быстро спрятал за спину фотографию математички Лешка. — Я вот тут…

— Вижу, что тут, а не там, — прогудел литератор. — Зачем стенд испортил?

— Я ничего не портил, — лихорадочно соображал, как выпутаться из создавшейся ситуации Лешка. — Меня Андрей Станиславович просил.

— Андрей Станиславович? — раскраснелось от возмущения лицо пожилого литератора. — Постыдился бы, Пашков, возводить поклеп на классного руководителя. Раз виноват, так сам и отвечай.