Жаркий месяц саратан - Виктор Светиков

Те мины, которые можно безболезненно для жителей кишлака уничтожить, саперы подорвали толовыми шашками. А эта, над которой склонился Семидумов, если ее взорвать, могла разрушить арык, чего капитану не хотелось допустить: уж больно умоляюще смотрели на него дехкане. Они даже не произносили обычное: «Аллах-акбар» (аллах велик), будто Геннадий на земле выполнял его пророческую миссию.

Была и еще одна причина: по своей натуре Семидумов вдохновенный человек, как талантливый поэт или музыкант. Единоборство с миной для него и есть творчество. Сотворить победу — вот его талант. А как тут обойтись без риска?

Многие из подчиненных капитана просили разрешить им обезвредить мину. Семидумов решил сделать это сам. У него такое правило: самое трудное, самое опасное брать на себя.

Как-то душманы обстреляли реактивными снарядами Чарикар, уездный центр провинции Парван. Один снаряд, не разорвавшись, врезался в стену клуба афгано-советской дружбы. Здание построено совсем недавно, и оно было, пожалуй, одним из самых добротных во всем городе. Афганские товарищи хотели уничтожить снаряд, заложив под него толовую шашку, но тогда разнесет весь дом. И они приехали посоветоваться с советскими саперами: вдруг можно сохранить клуб? Хотя, как мне признался уездный секретарь НДПА, надежд было мало — слишком велик был риск.

— Разрешите мне поехать? — упредил решение командира Семидумов.

«Этот может», — подумал тогда командир саперного подразделения подполковник Николай Георгиевич Антоненко, давая добро. Слово «может» у подполковника служит высшей оценкой человека. Может — значит, профессионал (никто не ценит профессионала так, как саперы), значит, мужествен, смел, трудолюбив.

Естественно, обезвреживать снаряд в стене — дело для одного сложное и трудоемкое. И капитан взял с собой добровольцев сержанта Сергея Немойкина и рядового Николая Данилова — саперов высокого класса.

Приехали. Приступили к работе. Пришлось использовать не только пальцы, но и инструменты. Ведь стена есть стена, а не земля. И кто знает, отчего не взорвался снаряд? Ведь достаточно незначительного удара по корпусу, чтобы расстаться с жизнью. Вот тут и подумаешь, а есть ли более опасная профессия, чем профессия сапера?

Капитан и его подчиненные затратили полдня, чтобы вытащить снаряд. А когда в безопасном месте прогрохотал взрыв, аксакалы устроили в честь саперов настоящий праздник. Звучали дойра и рубоб, мелодичный, протяжный голос певца прославлял мужество и благородство шурави. И восхищенно смотрели на них ребятишки: дети не умеют лгать, их светлые глаза — словно живая поверхность их сердец.

О самопожертвовании, этой второй натуре Семидумова, подполковник Антоненко, другие сослуживцы Геннадия рассказывали много. Отмечали и грамотное тактическое мышление офицера. Такой, скажем, эпизод.

Однажды рота под командованием капитана занималась разминированием плодородного поля в ущелье за Джелалабадом. Душманы там буквально живого места не оставили — все пространство утыкали смертоносными «плодами», в основном итальянского и английского производства. Под вечер со всех сторон ущелья открылась стрельба. Вскоре из охранения доложили: душманы крупными силами пытаются окружить роту.

Наверное, главарь банды думал, что шурави в такой ситуации займут круговую оборону. Ему тогда удастся либо разгромить их, либо с высот нанести серьезные потери. Но Семидумов еще в высшем военно-инженерном училище, как говорится, зарубил себе на носу: лучший вид обороны — наступление.

Оставшись с небольшой группой в ущелье, он прикрыл маневр остальных сил роты. В критический момент боя ему пришлось вызвать огонь на себя, зато смелое решение помогло не только избежать потерь, но и нанести душманам поражение. Рота уничтожила несколько десятков бандитов, пятерых захватила в плен, богатыми оказались и трофеи — около трех тысяч противотанковых мин, 15 ракет «Стрела», другое оружие...

А сейчас капитан продолжал спокойно работать с миной. Правда, спина у него стала совсем мокрой. Он, наконец, встал и первым делом провел тыльной стороной ладони по лицу. Потом улыбнулся: дескать, все в порядке.

Мы с ним расположились в тени арчовых деревьев. От быстротекущей воды в арыке тянуло приятной прохладой. Геннадий мягко улыбался и сдержанно рассказывал о себе.

Родился и вырос в Тюмени. Там живут его родители — мать Людмила Львовна, врач профилактория аккумуляторного завода, и отец Мефодий Иванович, шофер автоколонны. Жена Людмила с дочкой пяти лет и сынишкой трех лет сейчас в Калининграде, где служил Семидумов. Показывая фотографии, признался, что часто в мыслях уносится к ним и что здесь все они стали ему еще ближе и роднее.

Нахлынувшие было воспоминания о родных Геннадий резко оборвал. Повел разговор о своих сослуживцах. Первым вспомнил бывшего командира роты старшего лейтенанта Валентина Лапшина, которого он сменил на этой должности. Многому тот научил его здесь, на афганской земле. Терпеливо передавал все, до чего сам доходил ценою пота, а порою, и крови. Потом завел речь о подполковнике Антоненко, вспомнил его фразу: «Разминирование, как правило, бывает кратким, но труд — долгим и постоянным». И еще: «В бою ничто не совершается без подготовленности в душе».

О своих подчиненных Семидумов отзывался с гордостью и любовью, как отец, вырастивший умных детей.

Командиры взводов лейтенант Александр Почижерцев, старшие лейтенанты Александр Савчук и Олег Кошевский — замечательные офицеры, а каждый сержант и солдат — личность. Запомнилось, как тепло рисовал Геннадий образ рядового Олега Орешникова, прекрасного водителя, не раз смотревшего смерти в лицо. Ему, недавнему выпускнику автошколы ДОСААФ, приходилось доставлять в подразделение боеприпасы. Из рассказов передо мной как наяву вставал образ: мчится солдат на машине с боеприпасами — стекла пробиты душманскими пулями, вздрагивают борта от автоматных очередей, а он — только вперед. Вечером одного из таких трудных дней приняли Орешникова в партию.

— Так пополняется наша парторганизация, — с гордостью заключил капитан. И снова продолжил рассказ о подчиненных.

Я уже знал, что Геннадий ведет переписку с родителями многих из них. Два-три добрых слова о сыне говорил командир роты, и какая это радость матери и отцу! Те в свою очередь сообщают какие-то важные моменты в характере солдата: в воспитательной работе здорово помогает.

— Времени, наверное, не хватает? — интересуюсь у него.

— Что вы? — удивляется Семидумов. — У меня же помощники — секретарь наш партийный, прапорщик Николай Косюга, комсомольские активисты — ефрейтор Эдуард Еременко, младший сержант Евгений Иванов… Коммунистами на днях стали.

Я вспомнил выход подразделения на одно из заданий в горы. Каждый сапер, кроме автомата, нес лопату, сумку с рабочим инструментом, толовые шашки и еще какие-то вещи. Поклажа нелегкая, если учесть, что шагать-то надо по горам. Вот почему физическая подготовка для сапера очень важна. Живя в подразделении, наблюдал, как солдаты даже в жару в свободное время (а его здесь совсем немного) занимались в спортивном городке.

— Саперное дело терпения требует, наблюдательности, — размышлял Семидумов. — Обнаружить в земле смерть можно по демаскирующим признакам — зарубки на деревьях, примятая трава, грунт как-то взрыхлен, куски проволоки могут быть, нить натянутая... Да мало ли...

— А зачем зарубки?

— Так они же сами по тропам ходят, других-то путей в горах нет, следовательно, пометить надо, где мина поставлена.

Говорил Семидумов о самых разных вещах в жизни и службе с медлительной твердостью. Так человек обеими руками отрывает от земли тяжесть.

Запомнилась и его горячая убежденность в светлом будущем Афганистана. Своими глазами он видел отрадные перемены, которые происходят в обществе. Геннадий дружит со многими афганцами, особенно с офицерами саперной части, что расположена неподалеку. Проводя в роте, скажем, политчас на тему советско-афганской дружбы, непременно пригласит кого-либо из них,

— Контакты самые тесные, — заметил Семидумов. — Да и как же иначе, мы ведь берега одной реки... — Подумав, добавил: — Революции.

Мне было известно, что на следующий день по просьбе командования афганской армии наши саперы переберутся для работы почти к самой границе с Пакистаном. Частые обстрелы, множество мин ожидали их.

— Еще труднее будет, — замечаю.

— Нам не привыкать. А потом... Ведь талант в том и состоит, чтобы преодолеть трудности.

...Мы прощались, и я все же спросил:

— О чем, Геннадий, думал, обезвреживая мину?

— О чем думал? Знаете, пот застилал глаза и я все время беспокоился, чтобы он не помешал мне в работе.

Вот так, без громких слов коммунисты нашего ограниченного контингента войск в ДРА совершают мужественные поступки в самых трудных и рискованных ситуациях, делают первыми шаг вперед, навстречу опасности, берут на себя ношу потяжелее.