Диктатор (СИ) - Крейдун Мила

«Охрененное удовольствие, - справедливости ради должна была она признать. – Так чего трепыхаться?».

Необходимо было лишь максимально эмоционально отгородиться, не допуская глупых надежд и чаяний, относительно их связи.

Золотарёва открыла гардероб в гостевой спальне на верхнем этаже, куда ей было велено заглянуть.

Увидев многообразие одежды с бирками разных размеров,  она физически скривилась от отвращения.

У президента, однако, был разнообразный вкус. Она здесь явно не первая. И не последняя.

Очередная шлюха главы государства на квартире для удовлетворения его естественных потребностей.

- Твою мать, - в сердцах выругалась она, чувствуя, как внутри всё вскипает от переполнявшей женскую гордость ярости.

*

Ничто не помогает так отвлечься от чего угодно, как полное погружение в работу.

И что из того, что на этой самой работе постоянно ходит туда-сюда объект, от чувств к которому ты бы хотела отгородиться?

Просто не поднимай головы и не обращай внимания!

Что Милена и делала последующие три дня. Не получая более от «начальства» каких-либо знаков внимания или, тем более, предложений личной встречи.

Может быть, он потерял к ней интерес, после того, как получил желаемое?

Может быть.

«Так даже лучше», - убеждала она себя, не позволяя даже глаз поднимать, когда он проходил мимо.

Продолжая размышлять о том, что зарплата на данном месте в десять раз больше её предыдущей в Камянске, жильё у неё халявное. Пока, по крайней мере.

Если Он о ней просто забыл, поживёт пока Золотарёва в столице, подкопит денег, а потом… а хрен его знает, что потом.

Может, рванёт на какой-нибудь дорогущий курорт. Или ещё что-нибудь, не важно. Главное, что есть хоть какая-то цель – копим деньги!

*

Четвёртого дня за десять минут до обеденного перерыва президент привычно покинул рабочий кабинет, пройдя через приёмную и скрывшись за огромными дверьми вместе с телохранителями.

Через пару минут телефон его основного секретаря. Единственного, от которой был существенный толк зазвонил.

- Да, господин президент, - ответила Ангелина Ивановна.

Все помощницы в приёмной приосанились и напряглись, превратившись в слух.

Милена очень пыталась не прислушиваться.

- Да, господин президент, - продолжала соглашаться единственная женщина, близкая к главе государству по возрасту. И выглядевшая, кстати, для своих лет, так же великолепно, как и он. – Да, господин президент. Да, поняла. Хорошо.

Ангелина Ивановна сбросила вызов и потянулась к множеству толстенных папок у себя на столе. Порылась в одной из них, достала какой-то документ на нескольких листах и, поднявшись, направилась к столу Золотарёвой.

- Пропала электронная версия этого указа, - сказала она, пренебрежительно бросив скреплённые листы Милене на клавиатуру. – Необходимо заново набрать. Срочно.

- После обеда? – уточнила «новенькая». Уже привыкшая к подобному отношению со стороны «сторожилы» к остальным помощницам.

- Что тебе непонятно в слове «срочно»?

Золотарёва решила проигнорировать риторический вопрос, взяв в руки документ, состоящий из семи листов.

В принципе, с её скоростью печати, здесь делов-то минут на двадцать.

Сотрудницы, максимально приближенные к личности главы государства, собрались и покинули приёмную, отправившись на обед в соседний ресторан.

Милена приступила к срочной работе, которую ей фактически поручил президент.

Она удивилась, когда вновь увидела его в приёмной, и быстро вернула взгляд на монитор, продолжая печатать.

Медведев подошёл ближе и облокотился задом о её стол. С ироничной улыбкой глядя на старательную «печатальщицу».

Золотарёвой показалось, что кислорода в помещении стало меньше, но она пыталась не обращать внимания на фривольное поведение начальника с явным подтекстом на личные взаимоотношения. Она на работе! А он приказал ей срочно напечатать этот хренов документ, не отпустив на обед!

Она и печатает, разве нет?

Его рука лениво потянулась к её плечу и слегка отодвинула край кофточки.

- Не любишь бюстгальтеры? - спросил диктатор, не заметив бретельки.

- Эта кофта с чашечками, - машинально отозвалась она, чтобы он не подумал, что это она его пытается соблазнять таким образом. – В бюстгальтере нет необходимости.

- М-м-м, - протянул глава государства, медленно поведя пальцем вдоль выреза, опускаясь в нижнюю точку декольте.

 - Что Вы делаете? – решила всё же возмутиться она.

- Ш-ш-ш, - зашипел улыбающийся Медведь. – Ты же у нас такая невозмутимая, сдержанная, отстранённая. Я тебя совершенно не волную, тебе вообще нет до меня дела, как до мужчины, разве нет?

- Да!

- Ну, так не обращай на меня внимания и дальше, продолжая поражать своим трудолюбием. Или всё же не можешь?

Милена раздражённо поджала губы. Заставив себя поверить в то, что его здесь нет. Запретив себе реагировать на его прикосновения.

Но это было всё сложнее. А точнее, невозможнее.

Президент потянул декольте вниз, высвободив левую грудь помощницы, и сейчас пощипывал мгновенно отреагировавший на колебания воздуха сосок. Властно подёргал.

Золотарёва задышала чаще, пытаясь максимально сосредоточится на тексте, но у неё получалось всё хуже.

Она хотела уже вовсе не игнорировать президента.

Она хотела ещё.

Она хотела больше.

Глава государства чуть наклонился, и мужская рука скользнула ей под юбку, надавив на чувствительный бугорок.

Милена прикрыла на мгновенье глаза.

- Печатай! – приказал диктатор, и она покорно распахнула глаза, выполняя приказ. Дыша через раз. Шире раздвинув ноги. Поддавшись игре.

Похоже, у него тоже была своя точка кипения. Мужчина оттолкнулся от стола, вырвав из-под неё стул. Встал сзади, одним резким движением задрал юбку, рванул вниз нижнее бельё.

Милена замерла в положении, упираясь ладонями в стол. Дрожа от ожидания и желания, пока президент расстегивал ремень. Послышался звук молнии, и она почувствовала Его головку у своего входа. Застонала от предвкушения, но та не двинулась.

Золотарёва подалась назад, но диктатор скопировал её движение, не позволив насадить себя на него. Проведя головкой по клитору и снова ко входу. И снова, чтобы дать ложную надежду.

Милена застонала, уже от отчаяния. Она сходила с ума от желания, каждый раз подаваясь назад, когда казалось, что он вот-вот позволит ей почувствовать себя внутри.

- Пожалуйста, - услышала она свой слабый стон.

- Что? – спросил он, явно ожидавший нечто подобное. Добивавшийся этого своими действиями.

- Пожалуйста, - громче повторила она.

- Умоляй, - жёстко приказал тот, кто держал в страхе пол мира.

Золотарёва до крови прикусила губу, чтобы сдержать рвущиеся по приказу мольбы. Пытаясь совладать с собой, но тело ей более не принадлежало. Оно горело. Оно пылало. Оно умирало и хотело жить, а это было невозможно без Него. Здесь. Сейчас. В ней.

- Умоляй!

- Прошу, - сорвалось с губ.

Она вскрикнула, когда он резко устремился в неё, и кричала, не переставая, пока он безжалостно врывался в неё снова и снова.

Сводя с ума своим напором, своей силой, своей властью. Над ней.

- Так-то лучше, - услышала она, обессилено лёжа на столе, когда Медведь вышел из неё, предварительно успешно кончив.

Оскорблённое чувство собственного достоинства среагировало быстрее, чем она успела подумать.

Золотарёва впечатала в президентскую щеку звонкую пощёчину, дерзко одернула юбку, умудрившись практически одновременно натянуть трусы на место. Схватила сумочку и вышла из-за стола, направившись к выходу.

- У меня обеденный перерыв час, - бросила она резко. – Закончу с твоим чёртовым указом, когда вернусь!

«Точка!», - почти хлопнула она дверью, насколько это было возможно сделать с мощными пуленепробиваемыми дверьми приёмной президента.

Глава 7. Последствия

 Ей потребовалось около получаса, чтобы успокоится и вернуться к реалиям жизни и осознания своего места в ней.