Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Виссарионович Сталин - Михаил Мухин

Тут требуется сделать специальное отступление. Дореволюционная РСДРП(б) была очень немногочисленной подпольной организацией с довольно высоким средним уровнем образования своих членов. Члены РСДРП(б) имели, как правило, достаточный научный багаж, чтобы самостоятельно разбираться в тонкостях марксизма и иметь свое собственное суждение по тем или иным теоретическим вопросам. С другой стороны, специфика подполья делала для центральных органов партии директивное управление местными организациями попросту невозможным. Выборность руководства местных отделений была зафиксирована в уставе, воспринималась как нечто естественное, да и на самом деле была единственно возможным способом формирования местных организаций большевиков. С началом Гражданской войны ситуация резко изменилась. Во-первых, постреволюционная РКП(б) не просто вышла из подполья, а стала правящей партией. Ее численность стремительно увеличивалась за счет приема в свои ряды новых членов из числа рабочих, крестьян и солдат. Тонкий слой большевиков с дореволюционным стажем оказался попросту погребен под массой партийцев, принятых в 1918–1920 годах. Не надо дурно думать об этих людях. В подавляющем большинстве они действительно истово верили в светлое завтра и готовы были отдать свои жизни за идеалы коммунизма. Но даже самая жертвенная верность не могла заменить образования – большевики нового поколения не то что бы смутно себе представляли эти самые идеалы коммунизма, они нередко были не вполне грамотны. Соответственно вопрос о выборности руководства уездных и губернских партийных организаций приобрел новую окраску – было очевидно, что проводить классические выборы среди полуграмотной массы новых партийцев попросту бессмысленно. Это не было свидетельством недоверия центральных органов или какое-то насилие над рядовыми партийцами – как правило, именно уездный комитет обращался в ЦК партии с просьбой прислать в уезд на руководящую должность «подкованного» товарища, который смог бы разрешить политические и хозяйственные вопросы, к которым местные большевики попросту не знали, как подступиться. Постепенно выборы руководителей местных партийных организаций превратились в проформу – комитеты голосовали за кандидатов, присланных из Центра. Во-вторых, реалии Гражданской войны зачастую делали невозможным проведение выборов чисто технически. Когда «беляки» наступают на город, как-то не до отчетно-выборных конференций. Наконец, в-третьих, в ходе Гражданской войны сложилась практика направления в воинские соединения партийных комиссаров, которые обеспечивали лояльность командного состава новой власти. Но такие комиссары тоже, в свою очередь, должны были обладать хотя бы минимальными познаниями в военной области. Немного будет толку от комиссара дивизии, который не знает, чем тыл отличается от фланга и путает гаубицу с гарнизоном. Еще более востребованы были образованные партийцы в гражданской сфере. Именно большевиками старались укомплектовать все ключевые посты в государственном аппарате. Но ведь нельзя назначить наркомом путей сообщения человека, который в жизни не видал техники, сложнее часов-ходиков? И даже пятилетняя отсидка на акатуйской каторге не заменит знания тонкостей путевого хозяйства. Таким образом, подводя итог, можно сказать, что в ходе Гражданской войны большевистское руководство столкнулось с резким обострением кадрового вопроса – проверенные, идейно верные большевики с тем или иным образованием превратились в очень востребованный, но редкий, а значит, крайне ценный ресурс. И расходовать такой ресурс требовалось очень аккуратно. Соответственно потребовался административный орган в системе партийных учреждений, который занимался бы учетом квалифицированных партийных кадров и распределением их по наиболее важным участкам партийной, военной и государственной работы. Таким органом стал Секретариат ЦК РКП(б). Точнее, даже не сам Секретариат (Секретариат был организацией достаточно большой, с весьма широким кругом обязанностей), а учетно-распределительный отдел ЦК (Учраспред), входивший в Секретариат как составная часть. Формально задачи Учраспреда были вспомогательны – он всего лишь формировал списки (номенклатуры) должностей, замещение которых производит не начальник данного ведомства, а вышестоящий орган, а также списки лиц, которые такие должности замещают или же находятся в резерве для их замещения. На самом же деле Учраспред превратился в ключевую позицию в любой внутрипартийной распре. Тот, кто контролировал Секретариат и Учраспред, всегда мог правильной расстановкой лояльных к себе кадров добиться преобладания при выборе делегатов на партийный съезд, а ведь именно там формировались ЦК и Политбюро. Помимо этого, именно Секретариат формировал повестку дня заседания Политбюро. Важный вопрос можно было поставить на обсуждение, а можно – отложить до выяснения деталей. Иной раз такая проволочка на день-другой позволяла существенно изменить характер обсуждения. Иными словами, тот, кто контролировал Секретариат и Учраспред, контролировал всю партию.

И именно сюда, на ключевую позицию, Ленин выдвинул своего верного триария. В 1922 г. Сталин был выбран генеральным секретарем ЦК РКП(б), возглавив таким образом Секретариат ЦК и Учраспред. Сосредоточение на кадровой работе потребовало максимальной концентрации его усилий, поэтому в том же году он был освобожден от обязанностей наркома рабоче-крестьянской инспекции и пытался подать в отставку с должности наркома по делам национальностей. Хотя эта отставка не была принята, в 1923 г. ситуация разрешилась упразднением самого Наркомнаца. Судя по всему, работа в Секретариате Сталину субъективно нравилась. Это было, что называется, дело по душе. Он не обладал полководческими талантами, не умел произносить зажигательных речей, теоретические изыскания по поводу приложения марксистских догм к реалиям текущего дня тоже не были его коньком. Зато в повседневной бюрократической работе и в проведении кропотливой кадровой политики у него дело ладилось.

С другой стороны, следует учитывать, что с середины 1921 г. Ленин начинает постепенно отходить от политической деятельности. Повреждение сосудов головного мозга вели к повышенной утомляемости, расстройствам речи и сознания, иногда – к параличу. Все это вынуждало Ленина периодически уходить в длительные отпуска. В отсутствие признанного лидера в руководстве РКП(б) сформировались две соперничающие коалиции. Во главе первой ожидаемо встал Троцкий. Вторую возглавил триумвират Каменев – Зиновьев – Сталин. В годы перестройки в околоисторической литературе стало модным рассуждать о неком принципиальном различии политических взглядов Ленина и Сталина в начале 1920-х годов. Причем, как правило, эти различия описываются в виде противостояния доброго демократа-идеалиста Ленина и мрачно тоталитарного Сталина, мечтающего о построении тирании под своим главенством. Вот, мол, обманул хитрый горец наивного демократа, отсюда и все беды. Думается, это противопоставление надуманно. Не был Ленин ни демократом, ни идеалистом, а уж в наивности его и вовсе смешно подозревать. Да и особых противоречий принципиального плана между ним и Сталиным в тот период не было. А вот что было – так это непреклонная решимость Ленина оставить за собой руководство партией. Поэтому всякий раз, вернувшись из очередного «отпуска», поборов на время недуг, Ленин вновь и вновь доказывал партийному руководству и широким массам большевиков, что именно он стоит у руля партии, и именно он определяет курс. И лучшим средством такого доказательства было устроить «показательную порку» либо сторонникам «льва революции», либо «триумвирам». Вплоть до осени 1922 г. отношения между Лениным и Сталиным были практически безоблачны. Ленин привечал старого соратника, дружески шутил с ним и полностью ему доверял.

Ленин и Сталин в 1922 г.

Первая размолвка наступила в сентябре 1922 г., когда обсуждался вопрос о принципах формирования СССР. Сталин предлагал план автономизации, согласно которому все существовавшие на тот момент формально независимые советские республики – Украинская, Белорусская и Закавказская Федеративная – вошли бы в состав Советской России на правах автономных республик. По сути, речь шла о том, чтобы узаконить уже естественным образом сложившееся положение вещей. К тому моменту все эти республики были тесно экономически интегрированы с Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой (РСФСР), а самое главное – реальная власть в них осуществлялась именно коммунистическими партиями, неразрывно связанными с РКП(б). Таким образом, Сталин всего лишь предлагал отказаться от демагогии и называть кошку – кошкой. Ленин в противовес плану автономизации выдвинул концепцию федерализации, согласно которой все советские республики должны были на паритетных началах сформировать новое союзное государство. В октябре того же года Ленин поддержал Троцкого в вопросе некоторой либерализации внешней торговли. Стало очевидно, что на этот раз под раздачу попали сторонники триумвирата. Разумеется, Сталину было психологически трудно отказаться от продуманного и официально объявленного решения, поэтому он отступал в вопросе автономизации медленно, пытаясь сохранить лицо. Но было очевидно, что ленинский авторитет непоколебим, поэтому спорить бессмысленно. Возможно, тем дело и кончилось бы, если бы конфликт неожиданно не приобрел личный характер. Поддержка Лениным Троцкого происходила в том числе и путем отправки Троцкому писем, которые Ленин надиктовывал Крупской. Сталин, пытаясь противостоять Троцкому, отчитал Крупскую и запретил ей передавать письма Ленина кому бы то ни было. Формально Сталин был полностью прав. За несколько дней до этих событий ЦК официально решил резко ограничить контакты Ленина, страдавшего от очередного приступа, и ответственным за выполнение этого решения был назначен именно Сталин: «На т. Сталина возложить персональную ответственность за изоляцию Владимира Ильича как в отношении личных сношений с работниками, так и переписки». Вроде бы упрекнуть Сталина не в чем – ЦК ему поручило, он партийный приказ добросовестно выполняет. Но Ленин счел (или посчитал нужным счесть) выговор, учиненный его жене, оскорбительным и грубым. Несмотря на то что Сталин немедленно принес Крупской извинения, отношения его с Лениным были испорчены раз и навсегда. В конце 1922 – начале 1923 г. Ленин надиктовал письмо к съезду, в котором он обвинял Сталина в излишней грубости и рекомендовал переизбрать его с поста генерального секретаря. С учетом политики, которую Ленин проводил в годы Гражданской войны, представляется весьма сомнительным, что он планировал и в самом деле строить СССР как федерацию равных республик. В любом случае все важнейшие решения принимались на партийном съезде, поэтому принципиальной разницы между статусом союзной (т. е. входящей в состав СССР) или автономной (т. е. входящей в состав союзной) республик не было. Аналогично, анализируя характер взаимоотношений в партийном руководстве, нельзя сказать, что сталинский выговор Крупской являлся чем-то экстраординарным. Судя по всему, речь шла именно об очередном раунде борьбы Ленина за утекающую у него между пальцев власть в партии. Не исключено, что, проживи он еще несколько лет, маятник качнулся бы в противоположную сторону. Но с весны 1923 г. болезнь лишила Ленина возможности вести активную политическую жизнь, а в начале 1924 г. он умер, так и не помирившись со своим «чудесным грузином».