Там, где засыпает солнце - Аллаберды Хаидов

Черныш прислушался в надежде услышать завывание шакалов. Странно, ему захотелось услышать даже лай собаки, рев ишака, петушиный крик и… пожалуй, голос человека, только когда тот весел и напевает песню. Но слух не улавливал этих желанных звуков; лишь филин вздыхал уныло и тяжко среди ветвей да ветер шелестел травой и сухими листьями.

Черныш долго нюхал воздух, надеясь уловить хоть малейший, хоть отдаленный запах тех, без кого ему вдруг стало так тоскливо. Но нет ни людского жилья, ни курятника, ни хлева. Шакаленка окружали только приторные запахи гниющего тутовника, приозерного ила. Порыв ветра иногда позволял угадать, что поблизости бродит кабан. К вечеру шакаленок поймал запах, похожий на собачий, но более острый, с примесью запаха свежей крови. Волк!

Ставший разбойником и бродягой, шакаленок понятия не имел, что на одной из пристаней Амударьи он забрался на баржу и доплыл до Каракумского канала. Он и теперь не знал, что лежит в молодом лесу, выросшем у искусственных озер, которые образовались из разлившейся воды канала. Не было в этом лесу или поблизости ни человека, ни его животных, не было и других шакалов, кроме Черныша. А сородичи его понятия не имели, что существует такой лес в одной из самых больших пустынь мира — Каракумах, где земля тысячелетиями не знала воды, а под палящими лучами солнца не вырастало ни травинки.

Но достаточно было разлиться воде — и к небу потянулись тонкие молодые всходы: семена джиды, тутовника, винограда, урюка принесла сюда широко разлившаяся вода или птицы в своих желудках. А Черныш-то считал, что птицы только и умеют щебетать!

И поднялся лес. Ведь только воды недостает богатым Каракумам. Крохотное семечко, оборванный кусок корешка становятся тут кустом, раскидистым деревом, лишь бы земля была напоена влагой.

Глава третья

В то время как бродяга шакаленок днем зализывал свою лапу, а по ночам лакомился тутовыми ягодами, человек с усами, черными, как начищенный казан, и блестящими, будто лакированные туфли, доехал до Ашхабада. Товары, которые везла баржа, он оставил на берегу канала, закончил все свои дела и поездом прибыл в Ашхабад. Там Мурад стал искать некоего Барабаша, известного тем, что он умел ловить диких зверей для зоопарков.

Вначале Мурад искал Барабаша в здании Совета Министров, но люди здесь были заняты каждый своим делом, и большинство из тех, к кому обращался Мурад, недоуменно пожимали плечами. Лишь старик, дежуривший у входа, видя, как Мурад ездит с этажа на этаж и переходит из комнаты в комнату, посоветовал ему обратиться в зоопарк и там поискать Барабаша.

Мурад прижал руку к груди в знак благодарности и пояснил:

— Ради науки беспокоюсь, а наука такое дело, — он прищелкнул языком, — такое, друг, дело, что я и решил: надо, мол, прямо в Совет Министров…

Дошел Мурад в тот день и до зоопарка, но оказалось, что Барабаш — приезжий, а потому живет в гостинице и в зоопарке бывает лишь изредка, по делам. К счастью, пока что он не выехал ни в какую экспедицию и его можно найти в номере той самой гостиницы, где остановился и Мурад, в том же коридоре.

Мурад вошел в номер, который ему указали, и остановился у двери. Он никак не мог поверить, что маленький худощавый человек с детскими голубыми глазами, который спокойно поднял взгляд от газеты, и есть тот самый прославленный Барабаш, что одерживает победы над дикими зверями. Поэтому Мурад не торопился войти и присесть на стул, а беспокойно переминался с ноги на ногу.

— Простите, вы Барабаш? — спросил он.

— Да, я Барабаш. — Человек с газетой приветливо улыбнулся.

— Иногда бывают недоразумения… Мне нужно знать, тот ли вы отважный Барабаш, который мне нужен, или совсем другой, неизвестный мне Барабаш.

— Трудный вопрос вы мне задали. Право, насчет отваги затрудняюсь судить. Возможно, вам нужен другой Барабаш.

— Тот, что ловит диких зверей…

— Ну, тогда я к вашим услугам.

Мурад наконец присел к столу. Барабаш налил ему в пиалу чаю, пододвинул коробочку с изюмом и конфетами, но гость, не в силах скрыть недоверия, все пытался выяснить, всяких ли зверей умеет ловить Барабаш.

— Я думал, на хищников охотится человек, у которого руки огромные, сильные, а пальцы, как клещи, — говорил Мурад. — А вы вроде нашего бухгалтера… Такой, извините, нежный да слабый. Может, вы, вроде индийских магов, умеете разными заклинаниями вскружить зверю голову, а после его ловите?

— Ну, об этом долго рассказывать, — улыбнулся Барабаш. — Только, уверяю вас, я не маг. А что, собственно говоря, привело вас ко мне?

— Говорят, если кто укажет местонахождение редкого зверя или хотя бы наведет на его след, тому дают денежную премию. Верно это?

— Да, верно.

— Вот я и пришел к вам, товарищ Барабаш, рассказать о неизвестном для науки звере, а может, и известном, только все, с кем я ни говорил, очень удивляются. Я вам про него расскажу, а вы уж помогите мне получить мою премию.

И Мурад начал рассказывать про нашего старого знакомого — шакаленка! Нет, он не верил в нечистую силу, Мурад, и науку уважал еще со школы — возможно, потому, что трудновато она ему давалась. Но странное дело, в рассказе его неведомый зверь представал каким-то вовсе фантастичным. Черный-пречерный, разбойничьего, наглого нрава. Шакал не шакал, но и не волк, а покрупнее. Ни пули не боится, ни дроби — видно, кость крепкая. В воду ныряет, как рыба: нырнул — и нет его. К тому же мстительный: стоило Мураду в него выстрелить, так зверь его и на барже нагнал, подкрадывался сзади, — хорошо, Мурад почуял неладное да за ружье схватился.

Должно быть, Барабаш на своем веку выслушал немало подобных историй, где истина переплетается с самой безудержной фантазией. Он кашлянул и спросил:

— Где живет этот зверь?

— Наверно, жил в селе, где начинается Каракумский канал. В нашем селе. Это близко от Афганистана, товарищ Барабаш. Если в Афганистане заревет ишак, у нас слышно. Потом этот зверь выследил меня и тайком залез на баржу, я уж вам говорил, и поехал сюда, в сторону Ашхабада. А как только я его заметил, он выпрыгнул в воду и нырнул. Поглядели бы вы, как он прыгает! Будто у него пружины в лапах!

— В каком примерно месте он выпрыгнул?

— За Караметниязом. Километрах в пяти от того места, где от канала пошли бесчисленные озера, знаете? Там еще лес вырос.

— Уважаемый, а не барс ли это?

Мурад призадумался, пожал плечами.

— Или тигр? В темноте он мог показаться вам черным.

— Так на барже-то светло было! Нет, шкура этого хищника так же черна, как мои усы.

Барабаш вытащил из чемодана толстую книгу, полистал, нашел снимок барса, потом пантеры.

— Может быть, она?

Лицо Мурада покрылось капельками пота. Он долго смотрел на фотографию и наконец беспомощно пожал плечами:

— Теперь я сам не пойму. Возможно, и она, кто знает.

— Пантера живет в тропических лесах, она сродни барсу. Но ее можно повстречать и в Индии. Пантера могла подняться вдоль берега Амударьи сюда к нам.

Барабаш с сомнением поглядывал на Мурада. Бывалый зверолов, он не очень-то верил, что зверь, встреченный Мурадом, был пантерой, однако его заинтересовал рассказ гостя о том, что в одной из самых больших пустынь мира есть озера и лес. Пусть в лесу этом не водятся пантеры и тигры, но там наверняка есть волки, лисы, шакалы, кабаны…

— Ну что ж, — сказал он Мураду, — выберите время, дайте мне знать, и я вместе с вами отправлюсь искать этого вашего разбойника.

Черные, будто начищенный казан, и блестящие, как лакированные туфли, усы Мурада обвисли, подобно увядающим растениям.

— Я, конечно, поеду, — пробормотал он. — То есть я непременно поеду, раз я так нужен. Но все-таки, кто же он такой? Глаза нахальные, шкура черная, а уж мстительный! Вы считаете, что мне нужно ехать, иначе я не получу свою премию, товарищ Барабаш?

Глава четвертая

Целую неделю Черныш не ел ничего, кроме ягод тутовника, и его потянуло охотиться. Как-то, с наступлением темноты, он выбрался из-под колючих ветвей, с облегчением чувствуя, что простреленная лапа больше не болит. Мерными шажками трусил он по лесу, но вдруг увидел круглую голую луну, смотревшую на него с неба, и остановился. Всю жизнь ненавидел он такую вот круглую луну. В лунные ночи ему постоянно казалось, что его кто-то беспокоит. Кто именно? Этого он не знал, но в лунные ночи голова его тяжелела, ему не хотелось играть с другими шакалами, мучительны становились для него шум и свист ветра, голоса ночных птиц. Наверно, волки тоже ненавидели луну. Черныш много раз слышал, как они в бессильной тоске и злобе воют на луну, угрожая ей. Но Черныш не станет этого делать. Он вообще никогда не угрожает своим врагам: зверей, которых он считает опасными, он просто молча кусает или убегает от них. Но к луне не подберешься незаметно, нельзя и убежать от нее или спрятаться. Луна постоянно торчит над Чернышом в небе, куда бы он ни пошел. Вот и здесь она сумела найти его вдали от родного логова и ползет по небу вслед за ним.