Стальное сердце. Часть 1 - Goblins

— У меня ничего нет, отпустите нас… Юки, Юкииии… Аааааа, больно… Отпустите пожалуйста…

— Врешь, коза, мы видели, как ты покупала пироги у разносчика, врать мне решила?

И влепил ей особенно звонкую пощечину.

Я решил вмешаться — настроение было ни к черту, и подраться очень хотелось, да и любил я помахать рычагами.

Был бы Олли Штайнер сыном благородного человека, какого–нибудь графа или маркиза, на худой конец барона, да хоть бы и купца, и проходи я службу в элитных войсках — рыцарская тяжелая кавалерия там, или гвардия — уж я бы себя проявил! Вышел бы к этим обормотам, сразил бы мощью красноречия, бросил бы смело в лицо обвинения в бесчестии, в ненадлежащем обращении с этой девчонкой, да вызвал бы их на бой, в котором проявляя чудеса отваги и смелости… Нахватал бы полну жопу огурцов, так бы скорее всего и было бы, все таки один против троих — это более чем серьезно. Но я был сиротой с помойки и служил горлохватом, поэтому без разговоров, быстро приблизился, и могучим пинком куда то в район копчика отправил тощего быдлана в гостеприимные объятия шиповника. Его кореш, отвлекшийся от запинывания лежащего бедолаги, успел повернуть ко мне рожу, и получил прямо в улыбку самый тяжелый хук, который могло выдать мое восьмилетнее тело. Удар, и он уселся прямо на задницу, удобно подставив личико под удар ногой, чем я и не замедлил воспользоваться. Не по понятиям, конечно, упавшего бить, но по–другому я не умею. Уронил — добей, иначе рискуешь получить в спину, так что, лови подачу, дружок! Ай, как хорошо с ноги приложился, аж гул пошел! Третий юный рыцарь подворотен проявил завидную расторопность и дал по тапкам куда–то вглубь квартала, во дворы, не став искушать судьбу, даже не попытавшись разглядеть нападавшего. Девочка, от неожиданности хлопнувшаяся на спину, тем не мене успела истошно завизжать, ей в унисон мычал отоваренный мной бандючонок, у которого похоже была сломана челюсть. Тем временем, из куста шиповника выскребся тощий (а теперь кроме этого еще рваный и исцарапанный) и тут же извлек откуда то неприятного вида нож, кривой и ржавый.

— Брось железяку, дурачина! Брось, говорю!

— Ты не знаешь с кем связался, ублюдок!

Мало достать и показать нож, надо еще хоть немного уметь им владеть. Отбив довольно неуклюжий выпад, направленный мне в живот, я пробил этому юному мафиозе в колено, выбив чашечку. Ну а у обездвиженного противника отобрать ножик и нахлестать по румяным ланитам труда не составило.

Подхватив за сандалий заметно поскучневшего вражину, лежавшего на спинке и злобно хлюпающего разбитым носом, и прихватив по дороге его музыкального сотоварища (его мычание начинало несколько утомлять) я уволок обоих перцев подальше за беседку, где аккуратно сложил их под кустиком отдыхать. Чистоплотность, порядок и дисциплина — вот качества настоящего воина империи! Поле боя от мусора и отходов очищено, я в полном порядке, ну а дисциплину среди присутствующих, сейчас наведем.

Для начала я решил осмотреть лежавшего в травке паренька, которого так старательно утрамбовывала парочка юных идиотов. Когда я перевернул его на спину, первым делом обратил внимание на шикарный бланш, на всю правую сторону лица. Он был красивый уже сейчас, а к утру, когда полностью созреет и засияет всеми положенными ему оттенками, рожа паренька станет похожа на символ иньянь. Ну да ничего, прекрасные девы любят мужественных мужчин, а что как не боевые отметины придает мужественности? Также, осмотрев его истинным зрением, я диагностировал трещины в нескольких ребрах с правой опять же стороны тела, трещину в ключице и вывих локтевого сустава. Внутренние органы особо не пострадали, за исключением печени — по ней парень нахватал. Ничего опасного для жизни, в общем, парнишка легко отделался — уличные крысы могли и до смерти запинать. Лечить его я не стал — сам поправится, парень молодой, и судя по одежке, не бедный. Да и маны жалко тратить, потрачу ее лучше на завтрашней тренировке — так оно будет хорошо и правильно. Так, теперь следует посмотреть, что там с девчонкой. Она успела уползти в куст шиповника, и там сидела — вот неблагодарная! Предпочла объятия шиповника моим… Хотя наверное и к лучшему — не люблю женскую истерику.

— Вылезай. Вылезай, говорю, я не буду тебя бить и грабить, я хороший (местами), честно. Не бойся.

Не хочет. Не умею я видимо успокаивать девочек, не случалось как–то раньше.

— Ты хочешь там сидеть пока они не вернуться? И снова вас побьют?

То, что два калича, лежавшие штабелем в кустиках, куда то вернуться смогут часика через два, не раньше, а попробовать снова кого–то побить — не ранее месяца — я уточнять не стал.

— Кто ты?

— Я легендарный Мурамаса–карающий–меч-полуночи, Прозванный Гневом Небес, разве не видишь? Давай вылезай, не трать мое время.

— Ты поможешь нам?

— Уже помог. Ты вылезешь или нет? Я не буду долго ждать, я хочу домой.

Она все таки решилась, и, хрустя ветками и ойкая от особо удачливых колючек, впивающихся в разнообразные места, покинула свое уютное гнездышко.

— Что с моим братом???

Она бросилась к пареньку, который уже начал приходить в себя.

— Юки!!! Юки–кун, что они сделали, Юки!!!

(отмудохали, не видно разве?)

— Юкииии!!! С тобой все хорошо???

(конечно, а то по его роже не видно, что с ним все хорошо)

Она принялась исцелять парня, схватив его за плечи и начав трясти, от чего ему сразу стало лучше.

— Девочка, с ним все в порядке. Я приведу его в чувство, если ты перестанешь взбалтывать ему мозги, или что там у него осталось между ушей…

— Ты сможешь? Так помоги ему, не стой столбом!!!

Все бабы одинаковы, с грустью подумал я, в любом возрасте пытаются командовать.

Придав парню сидячее положение, я взял его за мочки ушей и послал туда разряд из крошечной порции маны — больно, но как бодрит!

— С ним будет все в порядке, видишь, он уже очнулся. Кстати как тебя зовут, и что вы тут делаете поздним вечером?

— Я Ино. А это мой двоюродный брат Юки, мы… Гуляли по деревне, и забрели… Далеко. Юки сказал, что знает короткий путь отсюда к нашему кварталу. И мы пошли через эти… Задворки… И, вот… Они подошли к нам и сказали, что мы должны дать им денег, а Юки сказал, что денег нету и чтобы они от нас отстали и назвал их уродами, а они стали его бить, по лицу и потом пинали, а денег у нас нету и правда, мы все потратили, что папа нам дал, потому что проголодались, и они его били, и меня били…

Она снова разревелась.

— Ладно, успокойся, теперь все будет хорошо. Пошли, я помогу вам добраться до дому, нельзя вас тут все–таки бросать.

Я подхватил под руки пацана и помог ему подняться на ноги — он уже пришел в себя, и пытался понять, что происходит.

— Юки!!! Ты жив! Я так испугалась, а это Мурамаса — он прогнал их, и тебе помог, и поможет нам дойти до дома! Правда, ведь, Мурамаса?

— Ино, помолчи — отозвался паренек — Спасибо тебе, уважаемый, — обратился он ко мне — Я твой должник.

— Сочтемся, идти сможешь?

— Да, я уже в порядке.

— Где вы живете? Далеко отсюда?

— В квартале Яманака, это близко к центру деревни.

Мы вышли на главную улицу квартала, и направились в указанном направлении. Уже стемнело, зажглись фонари, на небе высыпали звезды — все таки мне нравится ночная Коноха!

Идти было далеко, у Ино начался отходняк после стресса и она все время болтала, одолевая меня и Юки вопросами о всякой ерунде. Я крепился, Юки морщился и периодически пытался ее как–то заглушить, но все было без толку.

— Мурамаса, а вот хотела спросить, а где же твой меч, который карает в полночь?

(ага, показал бы его тебе, будь ты лет на десять постарше)

— Ммм… Неважно… Я пошутил. Меня зовут Наруто Узумаки.

— Пошу…

— Ино!!! Отстань от него!

Спустя час мы наконец добрались до квартала Яманака, я не стал заходить на территорию квартала, хотя и очень приглашали — особенно старалась Ино — и сославшись на усталость и сонливость, отправился домой.

Глава 5

Иноичи Яманака

— Значит, Юки, ты поперся гулять вечером по Конохе один, и потащил мою дочь с собой? Почему ты никого с собой не взял, ночная Коноха не самое безопасное место для детей. Ты должен был спросить меня, или кого–то из охраны, да любого взрослого Яманаку, вас бы проводили. Я слушаю тебя.

— Папа, Юки не виноват, это я захо…

— Молчи Ино. Юки, я жду ответа.

— Мне нечего сказать, Иноичи–сама, я виноват.

— Папа, Юки сильно побили, ему надо к вра…

— Молчи Ино. Мне нравится, что ты не пытаешься оправдаться, Юки. Ты будешь наказан. И знай — если бы с Ино что–нибудь случилось, я не посмотрел бы, что ты сын моей сестры, и сейчас мы бы с тобой не разговаривали. Ты можешь идти. Обратись к Хатеми–сан, она посмотрит твои ушибы.