Из ада в рай – Божий промысел. Книга 1 - Анна Дмитриевна Степанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наступил момент, когда всё больше и больше людей ищут просветления, духовности и любви. Любви к людям, к окружающей природе. Чем больше людей будут вовлечены в этот процесс, тем надёжней будет мир и прекрасней наша планета. Сегодня 30 апреля 2009тг я прочитала Ли Керролл «Крайон. Последние времена». Для меня это словно откровение: как важно в наше время служить для преобразования нашей планеты. Такая потребность у меня давно. Я очень надеюсь, что широкое распространение учения о возможности использовать собственную силу мысли для преобразования планеты, найдёт много желающих участвовать в этом процессе. И мир навсегда восторжествует на планете. Я очень благодарна своим невидимым наставникам, которые настраивают все фибры моей души на большую всеобъемлющую любовь и желание сделать всё, что только возможно. Именно этому посвящается эта книга. Я прошу Божьего благословения и помощи.
Моя мать – украинка, отец – русский
«Моя Україна, червона калина…»
В селі Лип’янка на Кіровоградщині в сем’ї Соколовських було 11 дітей. После войны я с мамой была в этой хатке и, вспоминая, удивляюсь, как можно жить в таких условиях. Описать могу только на украинском языке: маленька хатинка пiд соломою, двi кiмнатки, через сiнцi – коридор – два вiконця маленьких, пiч з лижанкою, земляний пiл т. наз. долiвка. Хатка стояла на прiгорке. Коли спустишся вниз и через огород до ставка, там було багато коноплi. В осені її зрезали, вимачували в ставку, готували пряжу и довгими, зимовіми вечорами пряли, ткали та, мов фабрика, самі робили різне полотно, щоб одягатись, рядна, щоб застелити долівку, лежанку та на інші потреби. В однiй кiмнатi на пiчi спали батько з матір’ю, на лежанцi малi дiти, на долiвцi на соломi старшi дiти, а взимку пiсля окоту в тiй же кiмнатi були ще й маленькi вiвцi та теля… А в другiй кiмнатi – старенькi дiдусь з бабусею та старший син з невiсткою. Представили?
19 травня 1911 года Параска, як завжди, встала рано досвiду, помолилася до святого Миколая та Богородицi. Вийшла на вулицу – щось незвичайно ломить поясницу… «Мабудь ще хтось проситься на свiт божий. Боже милостiвий, дай менi сили з усiм цим справитись!» Вона зайшла в кiмнату, окинула поглядом навколо – четверо дiвчат, сплять покотом на соломi, долiвка рядном застеляна, дiти рядном укритi. Молодшi – Нилька та Мотря – на лежанцi. Через сiнцi в другiй кiмнати – троє хлопцiв, там же свекор з свекрухою. «Боже, як це всiх богато! Всiх треба накормити, всiх одiти та взути. В сiнях стоять чуні (лапти), сплетянi з кори липи – двое чобiт для Василя та Сергiя. Вже парубки, нiчого не зробиш. Молодший Кирило теж просить чобiт. Тай дiвчаткам треба хоть на свято новi черевички. Ох-Ох-Ох, бiдна моя голiвонька».
З печi крихтячи, злазе Матвiй. Параска буркнула на нього:
– Iди, вже скотина їсти просить!
Встають одна за одною дiвчата Вустя, Софiя, Харитина та Настя. Треба швиденько рядна сховати, допомогти снiданок зготувати, корову подоїти. Все завертiлось, закружилось. Вулий проснувся. О сьомiй годинi усi садяться за великий стiл снiдати. По зову души или с молоком матери усвоили твердое правило: все поворачиваются к образам и шёпотом читают «Отче наш». На столе – 3 больших мыски, деревянные ложки и кто быстрей успеет. Закончили – каждый встаёт, перекрестился, поблагодарил Бога и кто куда. Матвей, мой дедушка –муж Параски – потомственный батрак. Может, это и не звучит, потомственный дворянин – куда благозвучнее. Но из песни слов не выбросишь. Вiн служив у пана Паплавського. У нього також служили и старшi Василь та Сергiй, та й дiвчата Вустя та Софiя пiшли в наймички. Кирило корову та вiвцi пасе, Нилька, якiй вже 5 рокiв, гусей до ставу ганя, а Мотря з Настею дома пораються. Параска взяла росаду капусти, вiдра та спустилась до ставка капусту садить, бо вже час настав. Посадила рiвненькими рядочками росаду, набрала у ставку вiдро води, пiдняла – щось тяне тужитись. Не вспiла спохватитись, що це таке – випала дiвчинка.
– Ой досада. Знову дiвча.
Пiдняла подiл, положила дiвча, так и прийшла до хати.
– Мотря, бiжи до Степаниди, бабки повитухи. Та швиденько!
Если детям рассказывают сказки, что их нашли в капусте, это не всегда неправда. Моя мама действительно родилась в капусте. Дали ей имя Ирина. Мотря выняньчила Ирину. Виросла велика шкода, якесь бiсеня. То впад на землю та кричить, як рiзана, то горщика розiб’є. Рано узнала плётку. Но это только воспитывало упрямство и боевой характер. Эта черта осталась на всю жизнь. Уже в пожилом возрасте в Алмате она случайно встретила своего земляка, Сылу Володымира, они вспоминали, как дрались, и как он ей разбил голову. Одна мать воспитывала, одним молоком кормила, а все дети разные. Тихая, всегда послушная Мотря, последняя Тыклушка, родилась через два года после Ирины, была как ангел хороша, и все её любили. А Ирина та Сергей наполнены духом бунтарства.
Семья была очень религиозна, строго соблюдала посты. Раз перед Пасхой Сергей и Ирина умудрились проколоть иголкой яйца и через соломинку выпить. Стали на Пасху яйца варить, а они пустые. Даже не спрашивали, кто это сделал, и так понятно. Ирина получила столько плёток, что запомнила на всю жизнь.
Но не все же яйца выпила, что-то и осталось. Уцелевшие яйца красиво раскрашивали и обменивались с друзьями и
