Шумер. Вавилон. Ассирия: 5000 лет истории - Валерий Гуляев

Не знаю, испытал ли на себе лично автор «Библейских холмов» неистовый и могучий нрав иракской природы, но суть дела он передал удивительно точно и ярко. Конечно, север страны заметно отличается от более сухого и жаркого юга, но в целом и здесь мы наблюдаем поразительное сходство основных природных характеристик. Внезапно приходящие с гор разрушительные потоки-сели, грозы, пыльные бури, ветры, обложные, по неделе, дожди, невыносимая жара – все это представлено в избытке и в Синджарской долине. К тому же с середины апреля появляются змеи, скорпионы, фаланги и тысяченожки. И все же главная трудность заключается в непостоянстве местной погоды, которая может измениться в считанные дни и даже часы. За сутки перепады температуры достигают 20–30 градусов. Естественно, так же резко меняются атмосферное давление и влажность. Да и жара, знаменитая месопотамская жара – сама по себе вещь достаточно серьезная. Где-то в 20-х числах апреля весна в Ярым-тепе почти без паузы переходит в знойное лето: сушь, голубое небо, солнце. Температура днем поднимается до 35–40 градусов в тени. Правда, ночи еще довольно прохладные, так что можно хорошо выспаться и набраться сил. Настоящая летняя жара приходит в Синджарскую долину лишь в конце мая – июне. Для иллюстрации сказанного приведу несколько выдержек из своего экспедиционного дневника за 1973–1975 годы.

Вторая половина дня. С юга, с Аравийского полуострова, дует ветер – хамсин. Пыльно и душно. Термометр у дверей базы показывает 32 градуса. Над Синджаром собираются и заволакивают постепенно полнеба иссиня-черные тучи. Часов в девять вечера у нас разразилась невиданной силы гроза – редкая по ярости даже для этих мест. Сполохи молний длились по десятку и более секунд, освещая ночной мрак – хлебные поля, окрестные деревушки и наш лагерь – каким-то адским, призрачным светом фиолетового, зеленого и желтого цветов. Раскаты грома сотрясали степь на многие километры вокруг. А затем на наши видавшие виды брезентовые палатки обрушился даже не ливень, а какой-то потоп. Ветер тоже свирепствовал повсюду, пытаясь сорвать с кольев и унести прочь наши легкие жилища. Эта бешеная круговерть стихий продолжалась часа полтора-два. Потом все утихло, и мы заснули.

Илл. 5. Синджарская долина на северо-западе Ирака

Утро встретило нас обложным дождем и холодом. Температура не больше 10 градусов, но к полудню дождь перестал, вышло солнце, и началась изнуряющая, хуже сухой жары, парилка – выпаривание избытков влаги из окрестных полей.

Казалось бы, за семь лет работы в Ярым-тепе мы уже должны ко всему привыкнуть. Но сюрпризы местной погоды поистине неисчерпаемы. К вечеру небо обложило темными, какими-то пепельно-серыми тучами. Стало душно и тихо. Покрапал редкий дождь, который вскоре прекратился, но посреди ночи, где-то около часа, вдруг подул с севера страшной силы ветер – холодный и неумолимый. Я проснулся оттого, что моя раскладушка как-то странно дергалась и норовила завалиться набок. Наша палатка звенела и стонала под ударами бури, как плохо натянутый дырявый парус старого галеона. А что если это хрупкое жилище не выдержит и рухнет нам на головы? Чертыхаясь, вылезаем из спальных мешков, надеваем телогрейки и на пронизывающем ветру укрепляем палатки: подтягиваем туже веревки и глубже забиваем колья. Опять ложусь в кровать. Штормовая какофония продолжается с неослабевающей силой. Чтобы не слышать жуткого воя ветра и хлопанья старого брезента, кладу на голову подушку и довольно быстро засыпаю. Утро – солнечное и ясное, но ветер дует с севера с такой же неослабевающей силой, неся с собой леденящий холод.

Жарко. Около четырех часов дня. Сидим на завалинке у дома на складных стульчиках и ведем неторопливый разговор, отдыхая после трудного рабочего дня и недавнего обеда. Вдруг откуда-то с северо-востока, из-за речки Абры, в лагерь врывается небольшой с виду смерч и в течение одной-двух минут сносит все наши палатки. Сила удара такова, что некоторые раскладушки отлетают в сторону метров на двадцать.

Особого рассказа заслуживают закаты и ночное небо в Ярым-тепе. Переход от дня к ночи совершается здесь поразительно быстро. Солнце сначала лениво и плавно спускается к темному горбу Синджарского хребта, полускрытого белесой знойной дымкой. К вечеру воздух остывает и становится прозрачнее. И сразу все вокруг приобретает привычные живые цвета. Над головой будто раскрывается сказочный небесный купол. Иногда на нем видны легкие перья облаков, подсвеченные снизу и окрашенные в теплые розовато-желтые цвета. А часов в шесть с небольшим багряный диск солнца мгновенно скатывается вниз и исчезает за гребнем гор, словно его дернул за веревочку невидимый великан. Приходят сумерки и долгожданная прохлада. Еще через 10–15 минут наступает чернильной густоты темень. Затем одна за другой зажигаются в небе звезды, выплывает серебристая луна, и ожившая степь сбрасывает с себя остатки знойной дневной одури. Всюду слышны шорохи и звуки невидимой жизни. Надо сказать, что небо здесь черное-пречерное, словно бархат, а звезды – необычайно крупные и яркие. Ими можно любоваться часами. Серебристая пыль Млечного Пути, яркие гроздья Ориона, Большой и Малой Медведиц. Ох уж этот Ярым! Любимый и ненавистный, умиротворенно-благостный и непримиримо-враждебный. Словом, сегодня, как и тысячелетия назад, природа в Синджарской долине по-прежнему ежеминутно и ежечасно воздействует на жизнь человека, его быт, хозяйство, физическое состояние.

Глава 2 В поисках забытых городов

Более двух десятилетий назад известный американский историк С.Н. Крамер писал, что «археологические исследования, проведенные за последнее столетие в Египте и на Ближнем Востоке, обнаружили такие сокровища материальной и духовной культуры, о каких и не подозревали предшествующие поколения ученых. Благодаря наследию древних цивилизаций, извлеченному из-под толщи песка и пыли, в результате расшифровки древних языков, и восстановлению давно утерянных и забытых литературных памятников наш исторический горизонт сразу расширился на много тысячелетий».

И в этих словах нет никакого преувеличения. За сравнительно короткий срок археологи шагнули от времен, овеянных дымкой библейских преданий (конец I тыс. до н. э.), прямо к порогу первых городов и цивилизаций нашей планеты (IV–III тыс. до н. э.).

Великие культуры Шумера, Аккада, Вавилона, Ассирии и Египта неизмеримо обогатили наши представления о прошлом человечества. Но и это было лишь ничтожной частью того, что когда-то существовало. Полевые исследования в данном регионе по-настоящему только еще разворачиваются: они требуют значительных материальных средств и усилий большого числа людей – рабочих и специалистов. Стоит ли поэтому удивляться, что почти каждый новый сезон археологических раскопок на Ближнем Востоке – этой общепризнанной колыбели человеческой культуры – приносит самые неожиданные результаты. Но путь к успехам археологической науки был долог и труден.

«О Месопотамии, или Двуречье, лежащем между Евфратом и Тигром, – пишет польский историк 3. Косидовский, – до самого конца XVIII века было мало что известно. Туманные сведения о бурном и богатом прошлом этой страны черпали из Библии, да из малочисленных и к тому же противоречивых описаний древних путешественников. Здесь, в Ниневии и в Вавилоне, господствовали, как утверждает Ветхий Завет, жестокие цари-воины, которых Иегова покарал своим гневом за идолопоклонство. Но многие европейцы уже в то время считали Библию сборником легенд, а рассказы о многолюдных городах и могущественных царях Ассирии и Вавилонии – по меньшей мере большим преувеличением». Представления об этих исчезнувших цивилизациях Древнего Востока исчерпывались легендами о Вавилонской башне и «висячих садах» Семирамиды.

Наиболее достоверные исторические сведения о Месопотамии относятся лишь к I в. до н. э. (трактат вавилонского жреца Бероса). Известно, что несмотря на непрерывные войны, бесчисленные вторжения завоевателей и смены правителей Месопотамия продолжала оставаться многолюдной и богатой страной, где процветали торговля и ремесла, искусство и архитектура.

«До той поры, пока оросительные каналы на этой территории, – отмечает 3. Косидовский, – содержались в хорошем состоянии, ни одна война и ни одно вторжение завоевателей не смогли уничтожить плодородной земли. Разумная система каналов, распределяющая воды Тигра и Евфрата по широким просторам, являлась главным и единственным источником благосостояния Месопотамии. Люди не помнили, кто соорудил так умно и заботливо эти каналы. Никто даже не догадывался, что строители их жили за несколько тысячелетий до нашей эры в библейских городах У ре, Вавилоне и Ниневии. В Месопотамии сменялись правители, народы, культуры. После шумеров, аккадцев, ассирийцев и халдеев пришли сюда персы, потом – греки, а сельское население продолжало жить своей собственной жизнью, улучшая каналы и собирая урожаи…»