Заклятие Химеры - Джулия Голдинг

— Тогда как насчет того, чтобы записать его на тестирование?

Конни покачала головой:

— Его это не интересует. И я, и Эвелина уже спрашивали его об этом раньше, но он вбил себе в голову, что Общество интересно мне, а следовательно, он терпеть его не может. И мистер Коддрингтон все еще остается экспертом по нашему региону; я бы, честно, не смогла бы объяснить Обществу, в чем тут загвоздка.

Хотя мистер Коддрингтон потерял пост Советника и не пользовался большим авторитетом из-за попытки выгнать Конни из Общества, он по-прежнему держался за свою официальную должность эксперта при лондонской штаб-квартире. Доказательств против него так и не было найдено, так что уволить его не могли.

— Тогда пусть с ним поговорит доктор Брок, — предложил Кол.

— Да, это хорошая идея. Или Гораций Литтл. Он друг дядюшки Хью, так что Саймон, может, и послушает его.

Они остановились у ворот дома номер пять.

— Не хочешь зайти? — неуверенно предложила Конни, глядя на него своими разноцветными глазами, так похожими на его собственные: один — зеленый, другой — карий.

Она ощущала, что между ними возникло какое-то напряжение с тех пор, как она поцеловала его в щеку несколько месяцев назад. Кол больше не чувствовал себя непринужденно в ее присутствии. Теперь она жалела о том, что сделала это.

— Ну, не знаю, — сказал Кол, взглянув на часы. Ему хотелось остаться, действительно очень хотелось. — Боюсь, у меня нет больше времени. Я и вправду хотел перемолвиться парой слов с папой о том, что…

Решение за них принял Мак Клэмворси, отец Кола, — статный, красивый мужчина с карими глазами. Он ждал их возвращения и заметил ребят еще издалека. Не успели они подойти к калитке, как он уже спешил к ним по узенькой дорожке. Это к его «Харлей Дэвидсону» у ворот только что прислонила свой велосипед Конни. Но затем поспешила убрать, зная, как Мак трясется над своим любимым мотоциклом.

— Кол, Конни, вы-то мне и нужны! — Мак распахнул калитку и заключил сына в крепкие объятия, из которых тот с трудом высвободился. — Заходите, заходите скорее. — Он и не пытался скрывать, что находится в чрезвычайно хорошем расположении духа.

Кол и Конни озадаченно переглянулись, но им ничего другого не оставалось, кроме как пойти в дом. Они прошли по дорожке через сад и обогнули угол дома — к задней двери. Окно кухни было широко раскрыто, подвесное украшение из обточенных морем стеклышек и перьев мелодично позванивало над мойкой. Раковина была завалена посудой. Было очевидно, что здесь никто не прибирался с самого завтрака, что для этого дома было не в диковинку. Мак прошел в прихожую и проревел, обращаясь наверх:

— Эви, вернулись Конни и Кол. Ты спустишься? — Он обернулся и усмехнулся им. — Она просто отдыхает. Жара на нее действует. — Весело потирая руки, Мак принялся расхаживать туда-сюда по каменному полу, но ничего больше не говорил, ожидая, пока спустится жена.

Кол уселся за столом и нетерпеливо барабанил по нему пальцами. Теперь он жалел, что не уехал раньше и не отправился прямиком домой. Конни, в такой же растерянности, налила себе стакан воды из-под крана, присела на краешек стула и стала ждать.

В комнату вошла Эвелина, замотанная в длинный красный шарф. Конни тут же заметила, что тете явно нездоровится. Она налила воды в другой стакан и протянула его Эвелине.

— Вот, возьми. Ты что-то плохо выглядишь.

— Спасибо, Конни, — сказала Эвелина, взяв стакан и глядя на воду так, будто ей становилось еще хуже. — Со мной все в порядке. Действительно, все хорошо.

Конни шагнула к тете и приложила ладонь ей ко лбу, чтобы проверить, нет ли у нее жара. И тихонько охнула.

— А ты не?.. — начала Конни.

— Ага, — сказала Эвелина со слабой улыбкой. — Чувствую себя отвратительно, но именно так. Как ты догадалась?

Кол переводил взгляд с одной из них на другую. Конни, по крайней мере, теперь, казалось, понимала, что здесь происходит. Кол же все еще оставался в неведении.

— Эвелина серьезно больна или нет?! Может быть, кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? — потребовал он, ощутив острый укол беспокойства.

Мак шагнул к сыну и потрепал его по плечу.

— Что бы ты сказал, если бы узнал, что у тебя будет братишка…

— Или сестренка, — добавила Эвелина. — Мы думаем, в марте.

Кол открыл рот от изумления.

— Вы же не?.. — обратился он к Маку.

— Угу. Ждем ребенка. Ну, то есть Эви ждет ребенка. Я всего лишь гордый отец. — Мак подошел к жене и нежно обнял ее.

— Бедный малыш, — сказал Кол с широкой ухмылкой.

— Так ты рад? — Мак выглядел немного обеспокоенным.

Они с Колом оба знали, что для Кола он не был идеальным отцом, много времени проводя в разъездах.

— Конечно, я рад. — Но при всей радости и восторге от этой новости Кол не мог справиться с чувством ревности к будущему ребенку. Для него-то Мак будет правильным отцом — таким, какого Колу так и не довелось узнать.

Эвелина повернулась к Конни:

— А что ты об этом думаешь?

Конни только задавалась вопросом, будет ли она по-прежнему желанным гостем в доме номер пять — в свете нового поворота событий. Здесь было не много места, и она занимала спальню в мансарде, оставив еще одну свободной для гостей.

— Это великолепная новость. Я очень рада, правда. — Да и как она могла не радоваться, когда было так очевидно, что Мак и Эвелина очень этого хотели?

— Так, скажи мне, Конни, как ты узнала? — Ярко-зеленые глаза Эвелины проницательно смотрели на нее.

Конни потерла шею. Как же объяснить?

— Я почувствовала его — или ее, — быстро сказала она. — Я смогла ощутить новую жизнь. — Она не стала продолжать, потому что ей пришлось бы рассказать, что еще она узнала. Зачем портить приятный сюрприз тем, что сейчас является не более чем предположением?

Когда Кол покинул импровизированное празднество, устроенное на кухне, он обнаружил, что Мэгз стоит у передних ворот не один. Мальчишка, которого он встретил несколько часов назад на пляже, ожидал Кола на лестнице, ведущей вниз, к морю, рассеянно сидящим на песке; нос его покраснел от целого дня, проведенного на солнце. Он вскочил, услышав, как звякнула калитка, и встретил Кола щербатой улыбкой.

— Видишь, я все еще здесь! — нетерпеливо заявил он.

Кол внутренне взвыл. Он хотел отправиться домой, чтобы побыть наедине со своими мыслями и обдумать последнюю новость, но обещание есть обещание.

— Где твои мама и папа? — спросил Кол, оглядывая берег.

Берег был пустынен, наступило время прилива, и длинные зияющие тени, отбрасываемые утесом, делали пляж гораздо менее привлекательным, чем он казался раньше, днем. Море утратило свое сверкание и теперь с тускло-серым отблеском билось о камни, облепленные водорослями. Солнце, заходящее за горизонт, заливало небо красным светом.