Дитя Плазмы. (Сборник) - Андрей Щупов

Не совсем ясно, когда же они успели? Разве можно успеть во время учений?..

Брови Гуля поползли вверх. Он не изображал удивления, он на самом деле удивлялся. Мысли натужно поскрипывали. Наверное, все-таки можно, раз они в шахте. Это ведь шахта?.. Разумеется, шахта! Вон и крепи кругом. Значит, сначала успели, а потом укрылись от начальственного ока. Сообразили…

Вялым движением Гуль подобрал с земли камень и без особой радости заметил, что тот шевелится. Шевелящихся камней он еще не видел. И хорошо, что не видел. Потому что шевелящийся камень — это бред, это белая горячка. Он перевел мутный взгляд на капитана.

— Эй! Взгляни-ка! — Собственный изменившийся голос показался ему более звучным и весомым. Таким голосом вполне можно было отдавать армейские команды. Настоящий офицерский бас.

Володя повернул голову, с усилием выдохнул:

— Фокусы…

— Ага, — Гуль послушно кивнул. — Послушай, я запутался. Ничего не помню и ничего не понимаю. Володя хрипло рассмеялся.

— И ее не помнишь? Я говорю о каракатице? Гуль тупо уставился в ладонь.

Камень по-прежнему шевелился, перекатываясь, норовя принять форму упитанной ящерки. Вздрогнув, Гуль встряхнул кистью, но никакого результата не добился. Каменюка пиявкой прилепилась к руке.

— Я думал…

— Ты думал то же, что и я. С виду обыкновенный гранит. — Капитан вяло улыбнулся. — А может, это и есть гранит, не знаю, но… Тут все дело в том, что она где-то рядом.

Гуль яростно тряс рукой. В конце концов липучее создание шлепнулось в темноту. Показалось, что и там оно не угомонилось. Да и вообще все вокруг подозрительно шуршало и причмокивало.

— Как твой рентгеномер?

— Вроде молчит. — Гуль полез в карман за прибором.

— Сдох твой аппаратик. — Капитан коротко хохотнул. — И мы сдохнем. Здесь до черта радиации, я это чувствую.

— Что ты болтаешь? Володь! — Гуль тяжело поднялся. — Подожди, что-то не соображу… Значит, сначала была улитка в полнеба, то есть каракатица, сейчас эти камни… Где мы, Володь?!

Шагнув к осыпающейся наискосок стене, он склонился.

— А это? Здесь все из какой-то резины. Или это глина?

— Ты просто не очухался. Придешь в себя, поймешь.

Гуль зажмурился. Что он должен понять?.. Сделав несколько неуверенных шагов, уперся руками в упруго-податливый, потемневший от времени брус.

Опора… Крепь, которая не в состоянии удержать что-либо. Пальцы входили в нее, как в пластилин.

— Володь…

Он начал припоминать, в голове вновь загремел барабанами сумасшедший оркестр, джаз-банд, набранный из рокеров-жестянщиков. Музыка вбивала гвозди, сердце переполнялось жутью. Радиация, свет тускнеющего фонаря, нечто клейкое под ногами… Неужели эта гадина все-таки их настигла? Шахту завалило, а от бешеной радиации что-то приключилось с окружающим. Эта каучуковая упругость, земля, осыпающаяся под углом. Бред!.. И никто не бросится вызволять двух исчезнувших неведомо куда военнослужащих. После сегодняшней-то пальбы!.. Спишут на кишечные заболевания, а в гроб насуют килограммов по семьдесят кирпичей. Это у них не впервой. Практика отработанная. Каждый год одних часовых сколько пропадает: мороз сорок градусов, пурга и белый оголодавший мишка, с готовностью гардеробщика вытряхивающий тебя из полушубка. Так и находят потом: полушубок, автомат да валенки.

Гуль решительно подобрал фонарь. Чушь! Он не собирается пропадать! Слишком роскошно — семьдесят килограммов кирпичей!.. Ни одного кирпича вам, мерзавцы!..

Внимательно оглядывая стены, он неторопливо двинулся по гранитному коридору. Гуль более не доверял ни зрению, ни слуху. Впрочем, и рукам тоже.

А если так, стоило ли вообще заниматься исследованиями? Наверное, нет, но он все же продолжал двигаться вперед. Обернувшись, посветил назад, но слабеющий раструб света не дотянулся до капитана, завяз где-то на полпути.

Может быть, что-то с воздухом?..

В животе у Гуля неприятно ухнуло. Ему показалось, что он падает. Но никакого падения на самом деле не наблюдалось. Он стоял, где стоял, и те же каменные своды окружали его со всех сторон. И все-таки он падал…

Интересно, каким органом человек ощущает высоту, определяет, опускается, например, лифт или, напротив, поднимается?.. Увы, хлипкий свет шестивольтовой лампы — единственное, что у него оставалось для проверки странных ощущений. Гуль напряженно всматривался. Пот застилал глаза… Если пластмассовую линейку держать над огнем, она медленно изогнется. То же самое происходило с коридором. Он оплавлялся, перегибаясь и кривясь.

Площадка, на которой находился Гуль, погружалась куда-то вниз, а может, и вбок, навстречу неприятному шелесту.

— Капитан! Что происходит?

Наклонная плоскость гуттаперчевого пола больше не удерживала рядового. Он упал. Цепляясь за случайные выбоины, покатился в неведомую пропасть. Фонарь отлетел в сторону, кувыркнувшись, выхватил на миг обманчивую неподвижность опор. В последней попытке замедлить падение Гуль с хрипом перевернулся на живот и разбросал руки. Однако он опоздал. Колени сорвались в пустоту, скрученным пальцам не за что было ухватиться.

Извиваясь в воздухе, ударяясь телом о мягко пружинящие стены, он летел и не верил, что все кончено. Это казалось слишком несправедливым, слишком непонятным. Его перевернуло вниз головой, и сердце по-воробьиному зашлось под ребрами. Чувство обиды оказалось последним в череде переживаний затянувшегося дня.

Во сне, не выдерживая стремительного полета, предпочитают просыпаться.

Падая наяву, теряют сознание. Бесспорно, люди — капризнейшие из существ.

Пытаться угодить им — пустое занятие.

Туман. Бредовые мысли — слишком тихие и поверхностные, чтобы сплестись в озвученное сновидение. Вязкое ощущение беззащитности и знакомая тошнота.

Чертова мешанина из селезенок, кишок и почек!.. „Зачем нам внутренности, если рано или поздно приходит некто и потрошит?“ — спросила рыба, отплясывая на сковородке.

В самом деле, зачем придуманы недомогания и болезни? Пока все хорошо и улыбка в тридцать два зуба, их вроде бы и нет. Собственная анатомия познается поневоле — в моменты, когда становится плохо, и печень неожиданно превращается в неиссякающий источник боли. Вот тут-то мы и начинаем ненавидеть наши внутренние и такие беспомощные органы…

— Эй, солдатик! — Сознание не спешило вернуться к Гулю. Должно быть, по этой причине Гуль апатично воспринял с десяток оплеух и, только когда его бесцеремонно встряхнули за плечи, со стоном открыл глаза.

— Что случилось? Где я?

Давай, малыш, сначала очухивайся. Где и что, разберемся потом.

— Кто вы?

Преодолевая головокружение. Гуль приподнялся на локте и недоуменно уставился на незнакомца. По всей видимости, этот человек привел его в чувство. Узкий разрез глаз, темная кожа и хитроватый взгляд восточного купца. Гуль растерянно сморгнул. Уж не японец ли?

— Наконец-то… — Незнакомец одарил его белозубой улыбкой. — Еще немного, и пришлось бы оставить тебя здесь.

Стиснув зубы. Гуль заставил себя сесть. Голова продолжала кружиться.

Маленькая площадка под куполом черепной коробки вновь заполнялась музыкантами, готовыми играть свои сумасшедшие импровизации. Тяжело ворочая шеей, постепенно осмотрелся. Незнакомец не торопил. Усевшись на покатый валун, с усмешкой наблюдал за пробужденим Гуля.

Странное место… Ничего подобного Гулю не приходилось видеть. Какие-то скалы, округлые, похожие на гигантские пузыри, а вместо неба…

Гуль судорожно сглотнул. Приступ нахлынувшей тошноты принудил отвести взор.

Ему неожиданно показалось, что и в вышине сквозь багровую дымку проступают все те же шаровидные очертания. Какая-то крокодиловая кожа!..

Он по-настоящему испугался. Потому что подумалось про врата ада… Но через полминуты, собравшись с мыслями, предположил, что и он, и этот обряженный в хаки человек угодили в огромную пещеру. Ну да! Самую обыкновенную пещеру!

Что-нибудь вроде гигантской внутривулканической пазухи…

Дрожащей рукой Гуль провел по лицу. Слабая выдумка… В пещеру и вулкан тоже не верилось. Вероятно, их вытащили на поверхность, на вертолетах доставили в Узбекистан. Или Таджикистан. Там, кажется, есть такие ущелья…

Гуль мотнул головой. Тоже, в сущности, бред, но ведь какое-то должно быть объяснение?.. Он потянулся к автомату, намереваясь забросить его на плечо.

— Э, нет! — Заметив его движение, человек ногой оттолкнул оружие в сторону, шутливо погрозил Гулю пальцем. — Это пока понесу я.

За поясом у него торчал кольт, на спине болталась исцарапанная каска, и Гуль с опозданием заметил, что на руке незнакомца поблескивают его часы.

Что, черт возьми, происходит?.. Гуль снова огляделся. Раздражение добавило сил. Какой, к дьяволу, Узбекистан? Откуда?! Он ведь помнил последовательность событий! Сначала была каракатица, потом артобстрел и как результат — подземные лабиринты. В одном из лабиринтов он и сорвался в расщелину. Какое-то время, должно быть, пролежал без сознания, а затем…