Лишь за одно вчера - Джордж Мартин

Уинтерс и Чокнутый вернулись ровно через неделю, и вернулись не одни. С ними приехали трое подростков, парнишка и две девочки, которых они нашли где-то на западе в компании крыс. "В компании" - это конечно эвфемизм. Они были рабами этих мерзавцев, а Уинтерс с Чокнутым освободили их.

Я не стал спрашивать, что стало с крысами. И так можно было догадаться.

В тот вечер, да и на следующий день, в общине царило оживление. Ребятишки немного нас побаивались; пришлось как следует постараться, чтобы успокоить их. Уинтерс решил, что им нужно собственное жилье, и они с Питом начали строить планы насчет еще одной хижины. А первую они уже заканчивали.

Впоследствии выяснилось, что Уинтерс и Пит беседовали не только про строительство. Мне бы надо было самому об этом догадаться, когда я несколько раз подмечал, как Уинтерс с любопытством поглядывает на Кита.

Но я не догадался. Так уж получилось. Как и все, я был слишком занят новенькими: надо было узнать их получше, дать им пообвыкнуться и успокоиться. Все это было совсем не просто.

Вот и получилось, что прошло четыре дня после возвращения Уинтерса, а я так ничего и не заподозрил. На четвертый день, вечером, я был на поляне, слушал, как поет Кит. Он только что закончил "Этот ветер зовут Мария" и собирался начать вторую песню, как в круг неожиданно вошла целая группа. Впереди шел Уинтерс, а за ним Чокнутый Гарри с тремя новенькими. Были там и Пит, в обнимку с Жанной, и еще несколько человек - они все пришли из общего дома вслед за Уинтерсом.

Кит, наверно, подумал, что они хотят послушать, и начал играть, но Уинтерс его остановил.

- Подожди, Кит, - сказал он. - Нам сейчас надо разобраться с одним делом, пока мы тут все вместе. Поговорить надо.

Пальцы Кита замерли, музыка оборвалась. Только шумел ветер да потрескивали в огне листья. Все смотрели на Уинтерса.

- Надо поговорить про путешествия в прошлое, - сказал Уинтерс.

Кит положил гитару и глянул на коробку из-под сигар, лежавшую возле камня, где он всегда сидел.

- Говори, - сказал он.

Уинтерс огляделся, внимательно всматриваясь в бесстрастные, лица, как будто взвешивал все перед тем, как заговорить. Я тоже обвел глазами круг.

- Мне сказали, что в общине есть запас хроника, - начал Уинтерс, - и что ты путешествуешь. Это так?

Когда Кит нервничал, он всегда начинал теребить свою бороду.

- Так, - сказал он.

- И больше этот хронин никак не использовался? - спросил Уинтерс. Его сторонники стояли за ним, словно фаланга.

Я поднялся. Спорить, сидя на земле, было как-то неловко.

- Кит первый нашел хронин, - сказал я. - Мы осматривали городскую больницу, после того как там побывала армейская часть. Лекарств там оставалось всего ничего. Они сейчас лежат на складах общины, на тот случай, если понадобятся. А Киту нужен был хронин, и мы его ему отдали. Нам он ни к чему.

Уинтерс кивнул.

- Понятно, - веско произнес он. - Я вовсе не критикую то ваше решение. Просто вы тогда не сообразили, что хронин можно использовать не только для путешествий. - Он остановился на минуту, потом продолжил, обводя всех нас взглядом. - Хронин - очень мощный препарат. Это важный ресурс, а в нашем положении нам позарез нужны любые ресурсы. А то, что делает Кит, преступная трата препарата. Он вовсе не для этого предназначен.

Тут Уинтерс сделал ошибку. Лекции насчет злоупотребления наркотиками тут на "ура" не пройдут. Видно было, как люди начинают закипать.

Рик, высокий худой парень с вандейковской бородкой, не пропускавший ни одного концерта, ответил Уинтерсу, не поднимаясь с земли.

- Мура собачья, - сказал он. - Хронин, он для того, чтобы летать во времени, полковник. Им и пользуются, чтобы тащиться.

- Верно, - сказал еще кто-то. - И мы его отдали Киту. Я вот не хочу летать, а он хочет. И что тут плохого?

Но Уинтерс быстро подавил враждебность.

- Ничего плохого не было бы, - сказал он, - будь у нас неограниченный запас хронина. Но его нет. Ведь так, Кит?

- Да, - спокойно сказал Кит. - Совсем немного осталось.

В глазах Уинтерса, смотревшего на Кита, отражался огонь костра, и трудно было разобрать их выражение. Но голос его звучал тяжело.

- Кит, я знаю, что для тебя значат эти путешествия. И мне очень не хочется делать тебе больно. Но этот хронин нужен нам. Всем нам.

- Для чего? - Это уже спросил я. Мне и самому хотелось, чтобы Кит отказался от хронина, но отбирать его - это уж дудки. Не позволю. - Зачем нам нужен хронин?

- Хронин - это не машина времени, - сказал Уинтерс. - Это лекарство для памяти. А есть множество вещей, которые мы обязаны вспомнить. - Он снова оглядел сидящих. - Кто-нибудь из вас работал в больнице? Санитаром, скажем? Ладно, потом выясним. Наверняка кто-то работал, группа-то большая. И они кое-что видели. Где-то там, под коркой, у них лежат знания, те самые, что нам нужны. Готов поспорить, некоторые из вас занимались на разных курсах и выучили там массу полезных вещей. Но много ли вы помните? А с помощью хронина можно вспомнить все. Может, кто-нибудь когда-то учился делать стрелы. Или среди нас есть кожевник. Может оказаться человек, знающий, как построить генератор. И врач может быть!

Уинтерс сделал паузу, чтобы до всех дошло. Люди заерзали, заговорили что-то неразборчивое. Потом Уинтерс продолжил:

- Если бы нашли библиотеку, мы бы не стали жечь книги, чтобы согреться, даже если бы было очень холодно. Но сейчас мы поступаем именно так, позволяя Киту путешествовать. А ведь мы - библиотека, все мы, кто тут ни есть, у нас целые тома в голове. И прочесть эти книги можно только с помощью хронина. Его надо использовать. Пусть он поможет нам вспомнить то, что нам нужно. Его надо хранить как сокровище, надо тщательно планировать каждую попытку что-то вспомнить, и надо принять все меры, абсолютно все, чтобы не пропало ни грамма даром.

Он замолчал. Наступила долгая, долгая пауза; Киту она точно показалась бесконечной. Потом снова высказался Рик.

- Об этом я не подумал, - неохотно проговорил он. - Может, тут и вправду что-то есть. У меня вот отец был доктор, глядишь, что-нибудь из этого и выйдет.

Потом заговорил еще кто-то, и еще; потом множество людей, чуть не хором, стали вспоминать всякие вещи, которые могли оказаться ценными или просто полезными. Уинтерс напал на золотую жилу.

Но он не улыбался. Он смотрел на меня, а я все прятал глаза. Он был в чем-то прав, и это было ужасно. Я не мог признать его правоту, не мог взглянуть на него и кивнуть: согласен, мол. Кит был моим другом, и я не мог его предать.

Из всех, кто был там, в круге, я один мог ему помочь, но в голове у меня не было ни единой полезной мысли.

Наконец Уинтерс отвел взгляд. Он посмотрел на камень, где сидел Кит, глядя на свою сигарную коробку.