Новогоднее чудо для миллиардера - Айрин Лакс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы моете посуду без перчаток.
Нина замирает, поворачивается на меня с любопытством.
— И?
— Говорят, синтетические моющие вещества портят кожу и маникюр. У вас маникюр.
— Да.
— И вы его испортить не боитесь.
— Нет, не боюсь. Мой мастер делает крепкое покрытие.
— Знаете, девушки, которые готовятся встречать новый год в глуши, в компании любимого мужчины, обычно стараются не допустить даже крохотного шанса испортить что-то в своей внешности. Тем более, вы. В этих условиях. У черта на куличках, вдали от цивилизации, в селе Снегирево. Думаю, у вас что-то стряслось. Иначе бы вы не встречали Новый год в компании только своей дочери!
Нина удивленно смотрит мне в лицо. Пена сползает с губки, вода шумит едва слышно.
— И все эти выводы вы сделали, только посмотрев на мой маникюр и губку с пеной в руках? — спрашивает она.
Я несколько секунд выдерживаю паузу, потом усмехаюсь:
— Нет, конечно же. У вас в гостиной полно семейных фото, из чего можно сделать вывод: семья дружная. Вы привыкли находиться в их кругу и не стали бы праздновать новый год в одиночку. Значит, что-то стряслось. Мужчины у вас нет! — добавляю с каким-то удовольствием.
— А это еще почему?!
— Потому что меня в дом тащили вы.
— Может быть, он просто... просто не приехал! Еще…
— Нина, вы угрожали мне ружьем.
— Для самообороны.
— Вот! — подчеркиваю. — Для самообороны. Значит, на мужчину не надеетесь в принципе. Вы одиноки.
— Скажите, вы адвокат? Юрист? Или кто-то в этом духе? — уточняет Нина.
— Я? Нет. Не угадали. Даже близко — нет.
— Странно. Но такой же дотошный буквоед.
— Предпочитаю, когда меня называют внимательным и наблюдательным.
— Очень наблюдательны, когда обращаете внимание на других. Но невнимательны к себе. Иначе бы я вас из сугроба, у черта на куличках, в селе Снегирево, не вытаскивала. Где-то вы пропустили, Алексей!
Невольно я смеяться начинаю, признавая отчасти ее правоту. Но все же она не права. Потому что…
— Нет, тут другое. Не то, чтобы я был невнимателен…
Я плохо, что помню из произошедшего со мной до пробуждения. Память — вязкое болото с обманчивыми кочками. Но фамилия Поздняков и знание, что он, мой близкий друг, был в этот момент рядом, крутится на поверхности.
Что-то ему от меня было нужно… Что-то…
— И что же это другое? — не унимается Нина.
Я почти схватился за мысль, как вдруг ее перебивает вопросом девушки:
— Смородиновый чай будете?
— Что?
— Чай смородиновый, — Нина размахивает прозрачным чайником, с жидкостью красного цвета. — Черная смородина и мята. Очень освежает. К тому же этот чай обладает противомикробным и мочегонным действием, что в вашем случае очень хорошо. Быстрее от токсинов избавитесь!
— Смородиновый. Черт… А я только-только за мысль ухватился! — вздыхаю. — Ладно. Давайте…
Голова трещит. Пытаюсь вспомнить, тру виски, пока они гореть не начинают, но ничего не выходит.
— Не выходит! — выдыхаю я.
— Слишком стараетесь, — замечает Нина.
Замечание приходит откуда-то из-за спины. Эта девушка ни секунды не сидит без дела. Она снова появляется в поле моего зрения, но теперь уже с какой-то чашей, полной воды, в которой болтаются яйца странного цвета и формы.
— Что? — спрашиваю я.
— Вы. Слишком стараетесь вспомнить. Делаете неправильно. Расслабьтесь, начните с того, что вам о себе известно. Лучше запишите на листочек. Понемногу доберетесь до событий, почему вы оказались здесь. Для начала подумайте, вы в Снегирево не живете?
— Я живу в столице. Я, Алексей Кравцов.
Нина складывает губы буковкой “о”.
— Кравцо-о-о-ов? Другое дело!
Я приосанился, расправив плечи, Нина прыскает от смеха:
— Мне ничего не говорит ваше имя, зря стараетесь так подчеркивать.
Вот же…
Нашлась, спасительница деревенская! Отпиваю чай — кисло-сладкий, от вкуса бодрость переходит на новый уровень.
— Лель, пока ничего! — вздыхает Нина.
Ее дочурка отвлекается от рисования и заглядывает в чашу с водой.
— Им тепло?
— Тепло, конечно.
— Но не выходят? — уточняет расстроенным голосом.
— Никак, Лель.
— Они умелли? Совсем-совсем умелли?
На глазах голубоглазой девчушки закипают огромные-огромные слезинки!
— Давай мы им водичку поменяем? Может быть, еще вылупятся? Наверное, это те, что долго вылупляются! — мгновенно спохватилась Нина.
Обняв дочурку, она успокаивает ее и обещает, что зверушки вылупятся обязательно.
— Что это вы там вылуплять собрались?
Недолго думая, я запускаю руку в банку с водичкой и достаю яйцо — небольшого размера, противно-склизское. В трещинах. Надавил немного, оттуда что-то вылезло и шлепнулось на пол.
— Это что за… червяк такой?
Хотел поднять, но… наступил! Поднимаю ногу, на носке размазана фигня. Я раздавил ступней какой-то студень!
— Мама, он его убил! Теперь он умел. Совсем умел…
Леля начинает реветь. Нина выхватывает у меня банку с водой и грозно мечет на меня взгляды.
— Вы зачем сюда свои руки-крюки запустили?! Не видите, что ли, что мы… игрушечных зверушек в воде выращиваем! Они должны были распариться в теплой воде и вылупиться.
— Фигня дешевая, — фыркаю я.
— Для ребенка это было ожидание чуда, а вы… испортили все! Уйдите с глаз моих, чтобы я вас не видела! — шипит Нина, того и гляди, заколотит меня поварешкой насмерть, потому что я обидел ее малышку.
Выхожу, пристыженный с кухни.
Разоралась… А я, что?! Я — ничего!
Просто потрогал. Оно само в руках развалилось. На части!
Надо детям хорошие игрушки покупать, а не дерьмо китайское, от которого палью и химозиной за три километра несет!
Не нахожу себе места в чужом доме!
Нехорошо вышло… Меня приютили, а я… я девочкам чудо за три рубля испортил! Тьфу…
Надо же что-то сделать! Взгляд ищет по сторонам, нахожу на полке упаковку цветной бумаги, ножницы. Приходится вспомнить, как скрутить оригами, прыгающих змеек из бумаги.
Быстро собрав в кулак разноцветных змеек, возвращаюсь на кухню. Леля уже не плачет, всхлипывает, растирая кулачками припухшие глазки.
— Плавда?
— Правда-правда, — обещает ей Нина.
Кажется, я появляюсь в момент кульминации их беседы. При виде меня девочка надулась и отвернулась.
— Снова вы! — смотрит в мою сторону Нина.
Ее взгляд как бы говорит мне: зря я тебя из сугроба вытаскивала.
Пусть бы там замерз до зеленых соплей и околел.
Насмерть!
—
