Кровавый снег Даманского. События 1967-1969 гг. - Виталий Дмитриевич Бубенин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По советским пограничникам, охранявшим этот район, с китайской стороны был внезапно открыт огонь. Имеются убитые и раненые.
Решительными действиями советских пограничников нарушители границы были отогнаны с нашей территории».
Нота Советского правительства правительству Китая: «Советское правительство заявляет правительству Китайской Народной Республики следующее.
2 марта в 4 часа 10 минут московского времени китайские власти организовали на советско-китайской границе в районе пограничного пункта Нижне-Михайловка (остров Даманский) на реке Уссури вооруженную провокацию. Китайский отряд перешел советскую государственную границу и направился к острову Даманскому. По советским пограничникам, охранявшим этот район, с китайской стороны был внезапно открыт огонь из пулеметов и автоматов. Действия китайских нарушителей были поддержаны из засады огнем с китайского берега реки Уссури. В этом провокационном нападении на советских пограничников приняло участие свыше 200 китайских солдат. В результате этого бандитского налета имеются убитые и раненые советские пограничники.
Наглое вооруженное вторжение в пределы советской территории является организованной провокацией китайских властей и преследует цель обострения обстановки на советско-китайской границе.
Советское правительство заявляет решительный протест правительству Китайской Народной Республики по поводу опасных провокационных действий китайских властей на советско-китайской границе.
Советское правительство требует немедленного расследования и самого сурового наказания лиц, ответственных за организацию указанной провокации. Оно настаивает на принятии безотлагательных мер, которые исключили бы всякое нарушение советско-китайской границы.
Советское правительство оставляет за собой право принять решительные меры для пресечения провокаций на советско-китайской границе и предупреждает правительство Китайской Народной Республики, что вся ответственность за возможные последствия авантюристической политики, направленной на обострение обстановки на границах между Китаем и Советским Союзом, лежит на правительстве Китайской Народной Республики.
Советское правительство в отношении с китайским народом руководствуется чувством дружбы и оно дальше намерено проводить эту линию. Но безумные провокационные действия китайских властей будут встречать с нашей стороны отпор и решительно пресекаться.
Москва, 2 марта 1969 г.»
Но все это будет потом, а пока...
На исходе жаркого летнего дня 1966 г. бронекатер Иманского дивизиона сторожевых пограничных кораблей, миновав устье реки Хоран, сбросил обороты и стал медленно огибать скалистый мыс, направляясь к берегу. Неожиданно из-за крутого поворота реки показался небольшой, всего с десяток старых крестьянских изб, рыбацкий поселок Нижне-Михайловка. Покосившиеся, а кое-где и по самые окна вросшие в землю избы как-то по-особенному уютно выстроились вдоль берега, буквально с трех сторон окруженные высокими сопками и непроходимой Уссурийской тайгой. От изб правильными прямоугольниками тянулись к реке огороды, в конце которых прямо на берегу стояли деревенские баньки. Кое-где из труб уже поднимался к небу тонкой струйкой дымок.
Вечерело. Особенная тишина и покой на реке, которыми как-будто пахнуло с берега, эта сказочная, загадочная таежная умиротворенность охватили меня. Стало сразу как-то спокойно на душе, исчезли волнения и переживания, которые неизменно возникают у каждого, кто прикасается к чему-то новому, неизведанному.
— Что загрустил, лейтенант, глухомань сразила? — спросил меня командир бронекатера капитан-лейтенант Валентин Астахов, стоявший со мной на мостике и внимательно глядевший на меня.
— Да нет, напротив, заворожила. Красиво здесь.
— Да, красота здесь первозданная. Тишина и покой в природе, если бы...
Но Астахов не договорил и стал подавать одним морякам понятные команды. Бронекатер мягко уткнулся носом в прибрежную гальку. Матросы ловко закрепили швартовый конец и поставили сходни на берег.
— Смотри, Виталий, вон и начальник твой идет, — кивнул головой Астахов в сторону спускавшейся с крутой сопки на берег группы пограничников.
— А ты, кстати, не знаком со Стрельниковым?
— Да нет, я же недавно в погранотряде, многих еще не знаю.
— Он парень что надо и офицер отличный, хоть и из сверхсрочников.
«Из сверхсрочников, — подумал я, — а уже начальник заставы».
— Да ты не удивляйся, он года два как закончил курсы младших лейтенантов и уже больше года командует этой заставой. Кстати, он ее сам в прошлом году и построил.
Меня это приятно удивило. «Во дает лейтенант, — подумал тогда, — наверное, способный какой-то».
У нас, выпускников Алма-Атинского высшего погранучилища была заветная мечта — закончить свою добросовестную службу на границе в звании майора и непременно начальником заставы. Дальше предел наших мечтаний и не распространялся.
Я думаю, это был хороший и правильный настрой. Ибо в училище нас с первых курсантских шагов настраивали именно на службу на границе и хорошо готовили к этому. Мы знали, чтобы стать начальником погранзаставы, нужно прослужить в должности заместителя не менее 5—10 лет. И только потом уже самых подготовленных и проявивших себя назначали начальниками.
Пока я таким образом гонял в голове свои мыслишки, по качающемуся трапу легко взбежал на борт корабля молодой офицер. Астахов и Стрельников, как старые добрые друзья крепко пожали друг другу руки и по-братски крепко обнялись, похлопывая друг друга по спине.
— Ну вот, Иван, привез я тебе нового замполита, — оборачиваясь ко мне, произнес Астахов. — А то, я вижу, ты тут совсем со своими бойцами замучился один.
При виде своего начальника я оправил ремень, гимнастерку, принял строевой вид и, подойдя к Стрельникову, по полной уставной форме доложил:
— Товарищ лейтенант, лейтенант Бубенин для прохождения дальнейшей службы во вверенное вам подразделение прибыл.
Передо мной стоял довольно молодой лейтенант, мой одногодок, чуть выше меня ростом, сухощав, строен, подтянут. Открытое, слегка скуластое лицо, правильные черты лица выражали какую-то внутреннюю силу и уверенность, а большие голубые глаза были спокойны и доброжелательны. Офицер приветливо улыбнулся и протянул мне руку.
— Стрельников Иван Иванович, начальник заставы.
Мы поздоровались. Он внимательно, чуть дольше принятого, задержал на мне свой взгляд.
— С прибытием, Виталий Дмитриевич. Как добрались?
— Все нормально, товарищ лейтенант.
— Вот и хорошо. А теперь, прошу на заставу.
Втроем мы стали подниматься по довольно крутой извилистой тропе в гору. Там на плоской ее вершине расположилась погранзастава. Это было низенькое одноэтажное сборно-щитовое здание, приспособленное под казарму.
Зашли в канцелярию начальника заставы. На столе уже лежала развернутая оперативная карта. Астахов спешил. Ему еще до темноты надо пройти Зарубинские перекаты и выйти в район несения службы. Поэтому сразу приступили к делу.
Стрельников подробно проинформировал командира корабля об обстановке на участке заставы. Астахов доложил свои задачи. Обговорили порядок взаимодействия при возникновении нештатной обстановки и организации связи.
Я впервые присутствовал при согласовании взаимодействия в звене: пограничная застава—корабль. Для меня в то время
