Улей - Сергей Фрумкин

Блондинка фыркнула и отвернулась.

Капитан, смотревший на эту картину широко открытыми глазами, вдруг встряхнулся.

– Еще один вопрос, Эрлидо. Еще такие пассажиры у нас есть?

Представитель компании опять поморщился, поплотнее затягивая свой халат, словно в ангаре стало холодно.

– Капитан, мне за вас стыдно! Как можно задавать такие бестактные вопросы в присутствии дам? – он поклонился девушкам, а те вежливо улыбнулись и чуть присели в реверансе (Кани – чуть-чуть приподнявшись со своего экзотического сиденья). – Ну откуда на корабле взяться еще одному гражданину Альтины?!

– Хм! Вам виднее!

– Не ведите себя, как ребенок, сэр. Если бы к нам часто обращались такие клиенты, я бы тут с вами не разговаривал! – Эрлидо повернулся к подругам и еще раз поморщился, так как указатель излучателя в руке наемника в эту секунду пробежал по его лицу. – От имени всей компании и всего экипажа лайнера приношу наши извинения, девушки. Что вам будет угодно?

– Да мы… так… – Линти кокетливо потупила взгляд, хотя явно переиграла.

– Мальчики, вольно! – теперь Кани очень легко отодвинула своего «красавца» на задний план. Наемники спрятали оружие и замерли в расслабленных естественных позах настолько быстро, что никто не успел понять, когда именно они успели это сделать. Бартерианцы и в самом деле считались лучшими солдатами в галактике, во всяком случае – самыми дорогими. – Мы только хотели посмотреть, что за героя нашли в космосе. Разве это запрещено?

– Это может быть опасно, – проворчал капитан, видимо уже понимая, что ничего не изменишь, и их компании прибыло.

– Но мы же только посмотрим! – тоном маленькой просящей конфетку девочки протянула Кани.

– Оставайтесь, ладно. Все равно вас ведь не выгонишь…

– Правильно, и не надо нас выгонять… – едва получив согласие остаться, девчонки оказались среди «комиссии по спасению», причем в самых первых ее рядах. Если им и была свойственна природная скромность или врожденное чувство такта, то сейчас любопытство бесследно уничтожило и то и другое.

Теперь офицеры корабля могли рассмотреть представителей легендарных альтинов спокойно. Девушки оказались красивы, даже слишком красивы. Ухоженные длинные волосы распущены у Линти и уложены в некое подобие цветка паргуса у Кани. Большие наивные сверкающие глаза у Кани карие, у Линти – синие. Кожа лиц, шеи и открытых рук и плеч нежная, чуть загорелая и без единого пятнышка или ворсинки. Ярко алые насмешливо поджатые губки, лишенные банальной косметики. Холеные тонкие пальцы. Стройные фигурки, длинные ножки… Вероятно каждый мужчина в зале думал сейчас, как хорошо быть богатым и красивым… Всегда молодым – вряд ли. Это «искусство» доставалось без проблем всем желающим, проходящим по первому пункту – «быть богатым». Выбрать возраст по характеру и по положению сложнее, стильнее да и куда приличней… А вот девушки еще ничего и не выбирали. Хотя, как теперь могли заметить офицеры, подруги оказались старше, чем на первый взгляд. Навскидку им давали около девятнадцати, может даже больше. И каждый понимал, что узнать точную цифру ему суждено только не в этой жизни…

– Эй! – капитан окликнул техника. – Ты-то о чем задумался?! Объект давно разморожен!

– Сэр! Простите… – техник взглянул на сетчатый глаз магнитного Мозга, отдавая мысленную команду.

Стена шлюза распалась, исчезла, а одноместный остроносый кораблик медленно вплыл в зал, лелеемый и поддерживаемый все тем же гравитационным полем. Люди расступились, солдаты насторожились, механизмы «поспешили» приступить к работе – одни заблокировали корпус корабля, другие отстегнули полимерную прозрачную крышку, третьи бережно извлекли тело молодого пилота и сняли шлем его бутафорного скафандра.

Пилот действительно оказался еще молод. Лет семнадцать, от силы – девятнадцать. Расовые признаки нельзя назвать яркими – обыкновенное для большинства гуманоидных систем лицо овальной формы с тонко очертаной линией носа и бровей, большими глазами. Кожа – белая, чуть красноватая, но последнее, возможно, просто от загара.

Как бы там ни было, пилот выглядел неважно. Под глазами чернели круги, губы потрескались, конечности подрагивали. Он тяжело дышал, оставался в сознании, но блуждал взглядом по лицам спасителей, ни на ком не останавливаясь, словно не мог что-либо различить в кутерьме разноцветных пятен.

– Давай реанимационную! – распорядился техник, обращаясь к все тому же глазу Мозга.

Откуда-то сверху опустился своеобразный «саркофаг», механизмы подняли тело парня и загрузили внутрь, где зрителям уже ничего не стало видно.

– Что с ним? – участливо спросила Линти.

Техник оглянулся на капитана.

– Да, Гаерд, что с ним? – нетерпеливо поддержал капитан. – Мы все ждем ответа!

– Насколько я понимаю, сэр, мисс, парнишка просто сильно истощен, как физически, так и морально. В шоке. Питание вон в том баллоне закончилось по крайней мере сутки назад, а воды осталось всего на день, не более, но обычной воды, сэр, даже не минерализованной. Пилот давно ничего не ел, кроме того, в этой одноместной кабине невозможно выпрямиться в полный рост – у бедняги затекли конечности, а потому, что они все еще функциональны, я сужу, что парень как-то ухитрялся выпрямлять то одну часть тела, то другую, по очереди.

– Бедняжка! – непритворно вздохнула Линти.

Кани многозначительно хмыкнула.

– И? – поторопил капитан, но, видя, что техник не понимает, добавил: – Ну и что мы можем для него сделать? Сколько нужно времени для реабилитации?

– А! – техник заметно оживился: – Да ничего страшного, сэр! Минут десять-пятнадцать, и можно будет поставить пилота на ноги (в переносном смысле, конечно)! Подкормим его внутривенно, давлением восстановим кровеносную систему, немного поддержим сердце, мышцы попросту встряхнем током, сухожилия расслабим, ну… еще слегка облучим – так, чтобы оживить обмен, и… и собственно все, сэр. Будет, как новенький. Некоторая слабость продлится еще день-два, неплохо бы еще поработать с психикой, психологически реабилитировать так сказать, но это все уже в процессе, а так – десять пятнадцать минут.

– Хорошо. Подождем, – лаконично заключил капитан. Он подошел к маленькому кораблику и долго задумчиво смотрел на него. Все остальные молча ждали. Минуты текли неприятно медленно.

– Не понимаю! – неожиданно выпалил капитан, пожимая плечами. – Какого черта ему понадобилось умирать в столь юном возрасте?! Он что – ненормальный?!

– Сейчас узнаем, сэр. Еще пару минут… – техник следил за диаграммами, повисшими прямо перед ним в воздухе. – А на счет нормальности, сэр, могу сказать уже сейчас: никаких отклонений Мозгом не обнаружено. Может быть – стресс, может – хотел кому-то что-то доказать, но мышление парня вполне соответствует норме. Еще минутку…

Наконец верхняя часть «саркофага» ушла в сторону. Прошло всего несколько минут, а тело этого человека уже никак нельзя было назвать истощенным. Вполне обыкновенный мальчик, почти мужчина. С развитой мускулатурой, хорошо сложенный. Цвет кожи здоровый. Большие глаза наполнились жизнью и блеском, хоть и не спешили пока выбрать какой-либо объект для детального осмотра и, словно испугавшись, убегали в сторону, каждый раз натыкаясь на заинтересованные, голодные взгляды зрителей.

– Пусть еще полежит немного, – сказал техник. – Час или два. Подкормим организм, как следует. Но он вас видит и слышит.

Гаерд отошел на задний план, давая понять, что на этом его миссия исчерпана.

Капитан шагнул вперед, хотя и оставил между собой и саркофагом расстояние не менее двух метров – словно перед ним лежал не человеческий отпрыск, а плотоядное инопланетное существо с неуравновешенной психикой и непредсказуемой реакцией. Видя, насколько осторожен капитан, солдаты службы безопасности оцепили саркофаг кольцом – так, на всякий случай.

– Как тебя зовут? – на повышенном тоне, как учитель у провинившегося ученика, спросил капитан. Ответа не последовало. Юный пилот наморщил брови, словно пытался что-то понять или вспомнить, но ничего не ответил.

– Я спросил: как тебя зовут, парень?! – капитан кинул нетерпеливый взгляд на техника. – Гаерд, у меня нету времени, чтобы здесь развлекаться! Он что же, ничего не слышит?

– Нет, сэр, должен слышать, – техник еще раз сверился со своими диаграммами. – Его мозг реагирует на звук, но не интерпретирует его.

– Как это понимать?

– Парень не понимает вас, сэр.

– Хорошо. Попробуем по-другому, – капитан перешел на фаянский, затем на ирский, затем на корский: – Как те-бя зо-вут?

– Нет, сэр. Не понимает.

Капитан развел руками:

– Других языков я не знаю! Откуда он взялся, если не говорит на стандарте и не хочет общаться мысленно?

– Скажи капитану, как тебя зовут? – попросила Линти. Альтинский прозвучал, как музыка, но взгляд парня все равно остался вопросительно сосредоточенным.