Итоги № 2 (2014) - Итоги Итоги

Кроме того, Венесуэла — второй после Индии покупатель российского оружия. За последние пять лет подписано контрактов на 11 миллиардов долларов. При этом часть поставок оплачивается за счет российского кредита в 2,2 миллиарда долларов. Если место Чавеса займет оппозиционная фигура, то Венесуэла вполне может прикрыть этот оружейный магазин и позабыть о долгах.

Не исключено, что дружба Каракаса с Москвой поблекнет даже в случае прихода к власти человека из команды Чавеса. Как говорится, не корысти ради: преемнику придется разруливать внутриполитические дрязги, искать пути выхода из экономического кризиса. А если верить местной прессе, вице-президент и глава МИД Венесуэлы Николас Мадуро, назначенный в преемники Чавеса, еще и настроен не в пользу России.

Проблема в том, что стратегические отношения Москвы и Каракаса взрасли на личных симпатиях друга Уго к другу Владимиру. Причем симпатиях взаимных. Не секрет, что команданте в числе немногих лидеров, кому Владимир Путин дарит подарки личного характера.

Конечно, можно по-разному относиться к Чавесу, но нельзя не восхищаться его волей к жизни и бойцовскими качествами. И пока Чавес «скорее жив», остается надежда, что он вновь удивит мир. А как иначе! Смог бы кто другой править региональной сверхдержавой без инаугурации, дистанционно и даже сам того не осознавая?

Блок в помощь / Политика и экономика / Те, которые...

Блок в помощь

/  Политика и экономика /  Те, которые...

Как отметил в своем телепоздравлении президент России, на Новый год случаются чудеса. И, судя по всему, особенно быстро сбываются предновогодние пожелания самого Владимира Путина. Стоило ему заговорить о проекте закона, меняющего принципы формирования нижней палаты парламента, как тот уже почти материализовался. Вскоре половину депутатов Госдумы можно будет избирать в одномандатных округах. Вернутся, скорее всего, и избирательные блоки. Единственное, что могло помешать чуду, — позиция партии власти. «Мы выступаем против формирования блоков», — заявлял в минувшем году секретарь президиума генсовета «Единой России» Сергей Неверов. Но после праздников и он оттаял. «Если большинство участников политического процесса склоняется к тому, что создание блоков было бы полезным для общества, на такой шаг пойти можно», — сказал Неверов. Чудеса, да и только.

Новые правила игры почти готовы. Не хватает лишь инструментов защиты избирательной системы от несистемного элемента. А именно — высоты проходного барьера для блоков и условий участия в выборах независимых кандидатов. Правильная настройка этих фильтров позволит реализовать еще одно предновогоднее пожелание власти — сделать так, чтобы при видимости перемен ничего особенно в думской жизни не менялось. Похоже, так оно и будет. Более того, при определенных обстоятельствах одномандатные округа и блоки лишь увеличивают шансы партии власти. Ведь это неиссякаемый источник пополнения рядов прокремлевской фракции. Как бы она ни называлась — «ЕР», «Народный фронт» или нерушимый блок «единороссов» и беспартийных.

ЧелоВЕК / Общество и наука / Спецпроект

ЧелоВЕК

/  Общество и наука /  Спецпроект

Барон Эдуард фон Фальц-Фейн — о возвращении в Россию архивов царской семьи и праха Шаляпина, о поисках Янтарной комнаты вместе с Юлианом Семеновым и Жоржем Сименоном, о Владимире Набокове, который поработал свахой, а также об искусстве здравствовать до ста лет

Барон Эдуард фон Фальц-Фейн, глядя из окна своего дома в Лихтенштейне на любимый им сад, с удовольствием — под настроение — продолжает рассказывать мне о том, что составило суть и смысл его вековой жизни.

— Что вас побудило заняться исследованиями, посвященными Суворову?

— Не что, а кто. Снова дедушка. Очень хорошо помню, как он писал свои мемуары крупным почерком — на одном листе помещалось две-три фразы, а я сидел рядом и складывал его бумаги. Каждый вечер у меня собиралась целая пачка. Когда дедушка делал 15-минутные перерывы, он мне рассказывал сюжеты из истории России. У меня были сотни папок с записями, которые я передал в архив Санкт-Петербурга. И очень рад, что при содействии журнала «Наше наследие» мемуары изданы в Москве. Тираж разошелся почти сразу. А в Итальянском дворике ГМИИ имени Пушкина благодаря Ирине Антоновой в 1996 году состоялась их незабываемая презентация...

В своих мемуарах мой дед много пишет об Александре Суворове как великом русском полководце, о сражениях и переходах, которыми тот командовал. А в 1900 году устроил музей Суворова в Петербурге. Об этом я узнал довольно поздно, но рад, что смог поддержать его дело. В свое время он мне рассказывал, что после Чертова моста, где побил французов, Суворов проходил через Лихтенштейн. «Когда там будешь, узнай подробности», — просил дедушка. Обосновавшись в Лихтенштейне, я стал искать исторические свидетельства. Было известно, что армия Суворова пришла из Италии в Швейцарию числом около 22 тысяч солдат и на Чертовом мосту почти половина из них были убиты, остальные, таким образом, прошли через Лихтенштейн. Один мой друг посоветовал посмотреть церковные книги города Бальцерс, ведь у католиков обычно записывалось все, что происходило, — у кого корова сдохла, кто напился... Там наверняка должны были сохраниться какие-то свидетельства. Я начал искать по церковным книгам события, относящиеся к 10-м числам 1799 года. И нашел запись, которая гласила: какая-то старушка пожаловалась, что русские забрали у нее всех кур. После того как суворовская армия побывала в Лихтенштейне, там действительно не осталось ни одной курицы — но они были не украдены, а куплены. Кстати, достоверно известно, что французские солдаты, забирая провиант у населения, за него не платили. Так что никаких материальных претензий у Лихтенштейна к суворовской армии нет. Суворов со своими солдатами провел там два дня — 10 и 11 октября 1799 года... В Бальцерсе я поставил памятный знак. А чтобы увековечить память Суворова в Швейцарии, собрал почти 200 тысяч франков на бронзовый памятник на перевале Сен-Готард. Его открыли в 1999 году на 200-летие перехода Суворова через Альпы. Кроме того, я обратился к князю Лихтенштейна Хансу Адаму, с которым мы на ты, ведь я знаю его с двухмесячного возраста, с идеей выпустить почтовую марку с портретом Суворова. Он удивился: какое отношение имеет Суворов к Лихтенштейну? Я говорю: он же здесь ночевал, и для Лихтенштейна это имеет большое значение. Марка была выпущена маленьким тиражом и сразу разошлась. А еще каждый год в октябре российское посольство устраивает в Лихтенштейне праздник — выступают курсанты из суворовского училища Москвы или Петербурга. Сейчас придумали еще один памятник — русский солдат в форме на одном из перевалов. Швейцарцы благодарны Суворову за то, что выгнал наполеоновскую армию. Зачем ему это было нужно, ведь столько людей потерял! Я не вижу никакого смысла, но это история, и ее нельзя судить. Раньше так воевали: от начала и до конца.

— С вашей помощью в Россию вернулись архивные документы, связанные с обстоятельствами гибели царской семьи?

— В 1990-м в Лондоне на аукционе Sotheby's был выставлен архив Николая Соколова, расследовавшего в 1918—1919 годах обстоятельства гибели царской семьи. На торги приехали представители Советского фонда культуры, другие уважаемые люди. Я был уверен, что они купят архив — это же уникальные документы для России! Но торги закончились, а русские ничего не купили — не хватило денег. Я расстроился! Стал советоваться со своим другом князем Никитой Лобановым-Ростовским, и он подсказал мне великолепную комбинацию: если архив купит князь Лихтенштейна, это поможет ему вести переговоры о своих интересах. Дело в том, что во время Второй мировой Советская армия «прихватила» из Вены важные для Лихтенштейна документы, которые свидетельствуют о том, что князь владел собственностью в Чехии и Австрии. Она была утрачена после войны. Россия и Лихтенштейн могли бы обменяться нужными документами, но получилось не так просто... Прокурор Владимир Соловьев, с которым я подружился, везде говорил о том, как важны бумаги Соколова для следствия. Но никто не хотел его слушать — у России шли споры о реституции с Германией из-за Балдинской коллекции, а тут еще и Лихтенштейн с какими-то бумагами. И тогда я пошел по кабинетам. Встречался в 1994 году с Виктором Черномырдиным, который тогда был премьером. И наконец в 1996-м Госдума приняла постановление об обмене архивами между Россией и Лихтенштейном. А в 1997 году на торжественном приеме состоялась передача документов. Я рад, что это получилось.