Территория войны - Ярослав Питерский

— Я вижу, ты очень мучаешься, — грустно сказала Ирина. — Поверь, мне сейчас не легче.

— Я верю. Верю. Извини меня. Я тебе нагрубил. Прости.

— Да нет. Не извиняйся. Ты, на взводе. И я тоже. Я в раздумье.

Земский, с удивлением посмотрел на нее:

— В каком?

— Я не хочу, что бы и ты пострадал. Поэтому и молчу. Поэтому и упорствую.

— Ира? Ты, что? Я ведь тебе не чужой? — обиженным голосом сказал Альберт.

— Вот поэтому я и в раздумье. Алик, дай мне закурить.

— Что — ты же не курила не когда! У тебя голова закружиться, опять в обморок упадешь!

— Не упаду. Там в серванте — коньяк есть. Налей и дай мне закурить, — приказным тоном сказала Ирина.

Земский, повинуясь ей, достал бутылку из бара и, подняв с пола два бокала — налил в них коньяк. Ирина выпила залпом. Удивленный Альберт сделал несколько глотков. Коньяк обжег пищевод. Внутри разлилось тепло алкоголя. Ирина протянула руку:

— А теперь дай мне покурить, вернее я, твою, докурю.

Алик протянул ей свою сигарету. Ирина, затянувшись сигаретой — откинулась на диване и закрыла глаза. Земский, сначала, подумал, что она — упала в обморок. Но Ирина четко и громко сказала:

— Знаешь, Алик. Я ведь знала — что все так кончится. Я говорила ему — это не твоя игра.

— Кому? — не понял ее Земский.

— Хм, кому — брату твоему! Я боялась! А он не послушал!

Альберт молчал. Он не верил своим ушам. Ирина говорила так, словно это был другой человек.

— Знаешь, как я любила его! Я готова была терпеть все! И он пользовался этим. Он никогда меня не слушал. Я ему говорила. Он не слушал. И вот каков итог. Страшно мне Алик. Страшно. Но я чувствую — это не конец.

— Почему? — выдавил из себя Земский. — Почему? Что ты говорила, я ничего не пойму! Какой то бред. Что ты могла ему говорить? Про что?

— Они искали документы — пьяным голосом сказала Ирина, коньяк видно ударил ей в голову.

— Кто они?

— Эти люди.

— Какие люди?

— Те, кто убили Сергея и приходили сегодня сюда. Они искали документы.

— Какие документы? За что они его убили? Ира?! Ты пьяна? Ты просто бредишь да? — Земский, надеялся, что она действительно просто бредит после нервного потрясения.

Но Ирина открыла глаза и посмотрела на него совершенно здравым взглядом:

— Ничего я не брежу. Это правда. Он начал заниматься этим два года назад. Как он познакомился с ними — я не знаю. Но, после этого. Он стал приносить домой крупные суммы денег. Потом как ты знаешь — мы купили квартиру.

— Господи, Ира! Ты меня пугаешь! Чем он мог заниматься?

— Молчи и слушай. Больше я тебе ничего рассказывать не буду. Он познакомился с одним очень важным человеком. Он выполнял их заказы — он собирал информацию. Был своего рода консельере у мафии. Он анализировал политическую ситуацию в городе, подсказывал, кого нужно придавить. На кого наехать и как размещать деньги. Он это знал. Ты же знаешь — он в экономике понимал толк, если был обозревателем в такой газете. У него были связи. Но однажды он стал им не нужен. Почему — не известно. Они перестали ему платить. Вот и все. Он не мог с этим смириться. Он хотел отомстить. Но главное. У него были, какие то компрометирующие бумаги. С помощью их он хотел заставить этих людей платить ему. Ну и все. Он, пошел на встречу. Они, вроде как — согласились на переговоры. И убили его. Он никогда меня не просвещал. Кто и где. Он любил меня. Он боялся. Что если я буду знать, то и я буду под ударом. И дети будут под ударом. И поэтому он все держал в тайне. Я знала только поверхность. Я только догадывалась обо всем. Вот и все. Они убили его из — за этих бумаг. Вот. И их нужно найти. Их просто необходимо найти. Тогда мы сможем отомстить за его смерть. Поймать — этих негодяев. Но я никому не доверяю. Я боюсь. Я не доверяю этому Хвалько. Он тоже может работать на них. Алик. Что мне делать. Посоветуй?

— Господи! Ира! Это бред! Я не верю в то, что ты говоришь! Нет! Сергей не был таким! Он не такой! — запричитал Земский.

Он налил себе почти полный стакан коньяка и выпил залпом. Дрожащими руками достал сигарету из пачки и подкурил. Взглянув на Ирину, которая вновь откинулась на диване и закрыла глаза — сел у ее ног прямо на полу. Больно сжал ей коленку. Женщина застонала. Альберт хриплым голосом сказал:

— Ира! Это ведь все не правда?

Ирина, тяжело вздохнула и, посмотрев на Альберта сверху — грустно ответила:

— Алик! Нужно искать документы. Они есть. Если за ними приходили сегодня — они есть действительно. Иначе бы они тут ничего не искали.

— А, что это за документы? Что это? Может это дискета? Что это?

— Хм, не знаю. Может и дискета. Но, скорее всего — это бумаги. Бумага в нашем государстве — самое страшное оружие. Бумага может убить. Возвеличить и унизить.

— А где они могут быть? Бумаги эти проклятые? — Земский захмелел.

Его взгляд помутнел. Альберт устало опустил голову и смотрел на паркет.

— А, вот этого я не знаю. Они могут быть хоть где. На его работе. Или еще где. Но только не тут. Здесь их точно нет. Он не хранил такие документы дома. Поэтому я уверена — они ничего не нашли. Ничего.

— И, что мне теперь делать? Как их найти?

— Хм, не знаю Алик. Не знаю. Но ты должен их найти. Должен. Я чем смогу — тебе помочь помогу. Но, сначала ты сам должен решить для себя — будешь ли ты, играть в эту опасную игру. Нужно ли это тебе? Ведь если ты откажешься — я не обижусь. Я все пойму. И ничего тебе не скажу. Ты будешь прав в любом случае! Это будет твой выбор.

— Ира! — Альберт, вздрогнул и посмотрел на женщину, в его глазах блеснул огонек решимости. — Я найду эти бумаги! Что бы этого мне не стоило! Найду! Я отомщу за брата! Я сделаю все — что бы отомстить! Поверь! Я своих слов на ветер не бросаю! Сергей — будет отмщен!

Ирина заплакала. Ее спина вздрагивала от рыданий — словно от электрических разрядов. Земский встал с пола и сев рядом с ней на диван — заботливо, укрыл, ее плетом. На паркете, щенок спаниелихи — сделал большую лужу и, ткнувшись, в нее носом — заскулил.

Глава 2

— Сереженька! Мальчик мой! — старуха рыдала, пытаясь вырваться из рук двух мужчин.

Но они крепко держав ее под локти — не позволяли даже двинуться с места. Пожилая женщина, видя — что попытки ее тщетны, склонив голову, в бессилии повисла на плече у одного из них.

Альберт смотрел на мать и плакал. Он плакал тихо. Слезы катились по щекам, обжигая кожу. Черные камни земли — гулко барабанили по деревянной крышке гроба. Два землекопа усердно махая лопатами — зарывали могилу.

Огромная толпа обступила яму. Кто — то кидал землю руками. Громыхнула похоронная музыка. Полупьяные музыканты оркестра — усердно дудели в трубы. Барабанщик — лупил колотушкой, по круглому, кожаному кругу своего инструмента. В страшной мелодии прощания, Земский с трудом узнал нотки песни — «Ой не вечер, ой не вечер».

На похороны Сергея пришло много народа. Слишком много. Земский, даже сначала растерялся — увидев такую толпу на кладбище. Здесь были и журналисты и чиновники из мэрии, и просто незнакомые люди. Погода, словно сжалившись — выдала прекрасный солнечный день.

Золото листвы и голубое небо немного скрашивали удручающую обстановку на кладбище. Говорили много речей. Выступали мужчины и женщины — забравшись на черный холмик выкопанной земли у могилы — ораторы кидали красивые фразы в толпу.

Даже во время звучания полу фальшивых звуков оркестра Земский услышал женский плач. Кто рыдал навзрыд.

Могилу засыпали быстро. Матери — Вере Петровне, стало совсем плохо. Кто — то, из рядом стоящих женщин — сунул ей под нос, ватку с нашатырем. Старушка вздрогнула и, открыв на мгновенья глаза — вновь опустила голову. Ее повели под локти к машине.

Альберт смахнул слезу со щеки и отвернулся. В этот момент, кто — то, тронул его за локоть. Земский вздрогнул и поднял голову. Эта была Елена Воропаева.

Черный платок — накинутый на волосы и ярко красная помада на губах. Черный кожаный плащ. Словно страшный стиль похорон — она держала в черных перчатках, две алые розы. Во взгляде печаль и чуть скрытое любопытство. Альберт поймал себя на мысли — что Лена выглядит прекрасно в этом скорбном наряде. Воропаева грустно улыбнулась и, погладив земского по руке — сказала:

— Алик, я все понимаю. Мне очень жаль.

Земский, кивнул головой. Он, не выдержав взгляда Елены — опустил глаза.

— Алик, мне, правда — жаль. Я вижу твой скепсис. Но, поверь. Я тоже очень уважала Сережу. Он был хорошим человеком.

— Я верю. Ты на поминки поедешь?

— Нет, извини. У меня слишком много дел. Много — правда. Мне надо ехать на работу.

— Хм, понятно. — Земский тяжело вздохнул.

— Нет, я хочу выпить с тобой. Правда. Если у тебя будет время. И, у меня. Мы обязательно выпьем. Поминем Сергея.

— Да, конечно, — согласился Альберт.