Академия для дур (СИ) - Петренко Евгения

— Новенькая, — то ли спросила, то ли констатировала она, — жрать, наверное, хочешь… На обеде тебя не видела, а все дела уже переделаны. И шматьё на месте, и книжечки принесла. Меня тоже в первый день до ужина мурыжили. Подожди, сейчас приведу себя в порядок, покажу где столовая. Ужин скоро. До колокола совсем не долго осталось.

— Спасибо, — приветливо сказала я, поскольку мне не улыбалось жить рядом с негативно настроенной соседкой целых шесть лет, — меня зовут Аэлла. А тебя?

— Эш, — хмыкнула она, — поможешь? У тебя так красиво волосы убраны.

Речь её стала ещё более умиротворённой. А я возражать не стала. Дома мы часто с сёстрами причёсывали и укладывали друг другу волосы. Я не испытывала к девушке сословного предубеждения. Теперь мы все равны перед судьбой. Но даже здесь, кажется, кто-то немного равнее. Мне было жаль её. Всё же для девушки внешний вид много значит. И я постаралась сделать её лицо привлекательнее. И, поскольку она это старание явно оценила, подумала, что как только появится возможность добраться до зельеварения, приготовлю ей крем, по матушкиному рецепту. Хоть магией она и не обладала, но такие вещи знала в совершенстве. Может быть ей помогали и те женские журналы, которых я её лишила из-за своего неуёмного любопытства. А маменька, хоть и была холодна по характеру, но заботилась о нас и учила многому. Без всякой магии. И пока отец лепил из меня аристократку, мать учила, вместе с другими своими детьми, не получившими при рождении дара. Не давала стать нам барчуками. Не глядя на то, что деньги у нас были и любили отца, не пытаясь его покинуть. Но в детстве мамина родня не была обеспечена. Это после они выбрались из бедности. И всё благодаря знаниям и упорному труду. Вот мама и готовила нас к любым перипетиям на жизненном пути, говоря, что деньги у тебя забрать можно, а вот знания и умения никогда.

— Сегодня в библиотеке, — сказала я доверительно, — сильфа сказала мне, что моё имя на их языке значит "вихрь" и что у меня есть магия воздуха. А что значит твоё имя ты знаешь?

— Если не хочешь неприятностей для полукровки, не говори этого больше никому. О твоей магии сообщать должен декан. А лишняя болтовня здесь не приветствуется, — рыжуля сделала паузу, а потом продолжила, — но раз уж мы с тобой будем жить в одной комнате и ты, кажется, не такая говнючка, как некоторые из богатеек, я тебе скажу. Я приютская. Меня нашли на пожарище, на орочьей границе. Зелёные сожгли мою деревню дотла. Я одна осталась в живых. Меня нашли маги, военный отряд. Я ничего не помнила. Ни как меня зовут, ни свою семью, ни что со мной случилось. Командир сказал, что я скорее всего родилась спонтанной и жила в том самом доме, где меня нашли. Только никого не осталось, что бы рассказать о моей семье. Наверняка, мой дар открылся в огне. Мне повезло не сгореть, потому что я огненная. Он назвал меня Эш. Огонь по оркски. И объяснил, что до совершеннолетия я буду жить в приюте, а после меня отправят в Академию. У меня нет другого пути, так как мой дар уже открыт. А ещё сказал своим дружкам, что всё равно для такой страхолюдной девки, это лучший из выходов. Кому я нужна с такой-то рожей. Как будто меня тараканы за печью обделали. Ещё и рыжая.

Девушку стало ещё жальче. И я рассказала ей про матушкины притирания, что бы отбелить веснушки. У меня на солнце тоже появлялись, конечно, не столько, но даже несколько штучек маму вгоняли в дрожь. Моя соседка возбуждённо зашептала, что можно попробовать попасть ночью в лабораторию. Она за месяц, что в группе подготовки ошивается здесь, всё уже разведала. Я поняла, что все, кто должен попасть на учёбу приходят порталом в день совершеннолетия. А после ждут под наблюдением ближайшего набора на курс. Наш набор в начале осени. Пока же мы занимаемся медитацией и физкультурой. Учим или повторяем общие дисциплины и теорию магии. Колдовать нам нельзя, пока нам не позволит учитель. Я попросила её не спешить с ночными походами. Дать мне осмотреться и, возможно, получится решить этот вопрос не нарушая правил. Потому, что мне не очень хочется начинать своё пребывание здесь с конфликта. Но промолчала, что подозреваю, что любое крупное нарушение приведёт меня к ректору, которому я отказала. А ночная вылазка в лабораторию и не санкционированное приготовление зелий нарушение из серьёзных. Эш согласилась, хоть и не удержалась назвать меня трусихой. И мы направились ужинать.

Свежая пелеринка и красивая причёска, а так же чуточку побелки со стены вместо пудры, сделавшие веснушки чуть светлее, изменили девушку к лучшему. А моя аристократическая стать, которую я терпеть не могла использовать, в компании с огневичкой пригодилась. Нас сканировали, но пока не задевали. Моё нижнее платье пока не обрело цвета. Эш просветила меня, что оттенок появится после того, как декан официально отметит направление моего дара. Разговор с кастеляншей по поводу воздержания в еде, меня немного напугал. Не то, что бы я была обжорой, но я привыкла к качественной пище и боялась, что кормить нас станут какой-нибудь безвкусной, но жутко полезной мерзостью. Но оказалось всё совсем не так плохо. Еда не была пресной, хоть и не страдала от излишка специй. Ужин был лёгким и мне проголодавшейся за день, пожалуй хотелось бы чего-нибудь ещё. Но рыбка, тушёная в сливочном соусе, отварная цветная капуста и травяной чай, позволили заморить червячка. Мне даже позволили взять небольшую булочку к чаю, как пропустившую обед. Моё первое появление на кухне говорило о том, что я новенькая, а значит день у меня был занят обустройством.

Сразу после ужина ко мне подошёл очень пожилой мужчина в кожаном жилете воина. Не хотелось звать его стариком только потому, что от него исходила очень мощная энергия. Я в своей коротенькой жизни не встречала мага, от которого бы ощущался настолько явный магический фон. В нём точно была кровь оборотней. Но был ли в нём зверь я не знаю. Его сила просто затопила меня и я вдруг увидела за его спиной морду огромного чёрного ягуара. Я тряхнула головой и он жёстко уставился на меня. Его тёмно-серая кожа, как у всех оборотней, отсвечивала металлическим блеском. Чёрная всклоченная шевелюра контрастировала с седой бородой и с самим этим местом. С воздушными платьицами и нежными лицами юных девушек, которые, тихонько перешёптываясь, покидали столовую. Моя храбрая рыжая не поспешила на выход. Она стояла рядом со мной, пока этот странный старик, который оказался деканом, не махнул ей головой на выход.

Мы сошли на первый этаж, где находились все административные кабинеты и некоторые классные комнаты. В том числе, на одной из дверей я увидела табличку, где было написано "Лаборатория зельеварения".

— Так вот куда собиралась отправиться посреди ночи моя соседка! — подумала я, — вот же глупая девчонка… Хотя, если хорошо подумать, то прекрасно, что классные комнаты находятся далеко от спален. Правда я ещё не в курсе где же преподавательские комнаты. Наша и, кажется, спальни других девочек на третьем этаже. Я уже видела библиотеку и камеру хранения и это был мансардный пятый этаж. Пройдя мимо лаборатории я увидела гимнастический зал и зал для танцев. То, что меня пугало пока не попалось мне на глаза. А именно кабинет ректора. Наверное, он находится за той помпезной палисандровой дверью в конце коридора. Издалека надпись было трудно разобрать, но, подойдя ближе, я убедилась в своей правоте. Я пялилась в дверь со страхом ожидая, что она вдруг откроется и я вдруг увижу этого ненавистного жениха, от которого я отказалась.

Деканы располагались в комнате, которая когда-то тоже была большим залом. Сейчас же он был разделён перегородками. Они не доходили до самого потолка, поскольку он был очень высоким. Перегородки выстроены высотой около двух с половиной метров, но никаких звуков из соседних помещений не слышалось. Либо там никого не было, либо в них были установлены артефакты ограничивающие звук в каждой из комнат. Оборотень толкнул дверь на которой висела табличка "Декан Нил Арье". Язык оборотней я немного знала. Оборотни жили дальше на юг у моря, где когда-то были земли кентавров. Теперь у нас с ними была прямая граница. Нил Арье переводилось как чёрный лев. Значит то, что я приняла за фантазию, вызванную магическим давлением, скорее, было его истинным обликом.