На пути Тайфуна - Александр Калмыков

В июне его 232-й полк погрузили в эшелоны, но направили не к Ла-Маншу, а в Пруссию, где полк оставался в резерве. Летом они в боях почти не участвовали, а в начале сентября их перебросили сюда, и сразу начались постоянные атаки, в которых погибло много солдат.

Другие два полка его дивизии — 233-й и 235-й смогли с ходу форсировать реку в том месте, где не было наших войск, и заняли плацдарм, который успешно удерживали две недели. А вот сослуживцам Отто не повезло, так как на этом участке уже успела занять оборону наша 179-я дивизия.

— Ну надо же, какое совпадение — Заметил Сергей. — В его дивизии полки с номерами 232, 233 и 235, а в нашей есть 234-й. — Он показал на карте пять сел на восточном берегу Западной Двины, занятые немцами. Ближайшее из них — Дулово, находилось всего в трех километрах к югу от нас.

— Это село сейчас атакует 259-й полк нашей дивизии. В нем меньше двухсот человек, а в селе повсюду дзоты и минные поля, поэтому наши пока не могут выбить немцев оттуда.

— Два дня назад, — продолжал Отто — русские войска начали наступление на плацдарм, но их было меньше, чем обороняющихся, позиции очень хорошо укреплены, поэтому никто не беспокоился. Однако ночью русские незаметно переправились через реку и смогли захватить село Данилово вместе с расположенной там артиллерийской батареей. Бои шли день и ночь, германцы постоянно контратаковали, но их постоянно теснили. А сегодня тот русский полк, который укрепился на западном берегу, — 912-й, пояснил Сергей, — неожиданно переправился через реку и ударил в тыл обороняющимся. Положение немцев стало катастрофическим.

— Это очень хорошо, что немцы поставили здесь необстрелянную дивизию. — заметил комбат — Поэтому наши и смогли выбить с плацдарма врага, который по численности превосходил их в три раза.

— Офицеры ворчали — продолжал Отто, — что надо или посылать помощь на плацдарм, или давать приказ на отход, так как окруженные войска не получают боеприпасы и долго не продержаться.

— Ну, помощи им ждать неоткуда — заметил я — основные силы группы армии Центр сейчас концентрируются южнее, по крайней мере, в сотне километрах отсюда, и там же сосредоточены почти все резервы.

Чтобы помочь окруженным полкам, одному батальону его полка было приказано форсировать реку, и ударить в тыл советским войскам, штурмующим Дулово. Их усилили ротой тяжелого батальона, дали один «Штуг-3» и бронетранспортер «Ганомаг».

Тут я попросил его объяснить, что это за «штуга» такая. Оказалось, что так называется самоходное орудие на базе троечки (танка Pz-III) c 75 миллиметровой пушкой.

Все это проясняло обстановку, но больше всего меня волновало, не собираются ли немцы опять нас атаковать. По уверениям унтера, на этом участке кроме остатков их батальона и батареи 81-мм минометов никого не было. Еще был саперный батальон, но после того как он наладил переправу, его отправили вниз по реке к селу Ерохино, помогать соседним полкам эвакуироваться с левого берега. Запасной батальон, составлявший резерв полка, направили на плацдарм еще два дня назад.

Свои объяснения Отто пояснял пометками на карте. Совсем освоившись с ролью военнопленного, и видимо, вспомнив свои права, унтер попросил у нас закурить.

— Нам и так в день положено только семь сигарет, так еще ваши солдаты все выгребли. — объяснил он.

Затянувшись папиросой, немец слегка поморщился, но дымить не перестал. Какая разница что курить, никотин он и есть никотин. Насладившись «Казбеком», пленный продолжил рассказ.

Учитывая результаты предыдущих боев, от батальона в котором служил Отто, оставалось меньше половины первоначального состава. По мнению унтера, немцы, скорее всего, решат отойти к ближайшему селу, и начнут там окапываться. Он посетовал, что атаку начали, не дождавшись подхода гаубичной батареи, которую им одолжила 251-я дивизия, тоже входящая в 23-й корпус.

Тут мы с Сергеем насторожились. Командир подлил еще спирта, и утешающе похлопал его по плечу.

— Ну, ну. Мы все крепки задним умом. Если бы вы промедлили, то кто знает, может, уже не к кому было бы идти на помощь.

Я задумался, как все это перевести на английский. Но немец, кажется, и так понял, что его жалеют. Вот как интересно получается. Посидишь рядом с немцем, побеседуешь, и окажется что он неплохой парень. А если бы он не попал в плен, то снова стрелял бы в нас, и считал что поступает правильно. Впрочем, нечего сантименты разводить, надо продолжать допрос языка.

— И куда эта батарея следовал? — поинтересовался я как бы между делом.

— Не знаю, наверно к нашей минометной батарее. Тут вокруг грязь и леса, и только одно удобное для стрельбы место — открытое и сухое.

— А ведь верно, — обрадовался Сергей, — по карте видно, что между болотом и перелеском есть большая поляна, и как раз оттуда били минометы. Кстати говоря, место для артиллерии просто идеальное — оно лежит в середине излучины реки, и оттуда очень удобно обстреливать наши позиции на левом берегу.

Мы отправили Отто в его землянку, чуть не забыв дать ему сопровождающего, и стали обсуждать ситуацию.

Глава 2

19 сентября. 01–00

Мнение у нас с Сергеем полностью совпало. Может быть, немцы отзовут свои гаубицы обратно, и нам они угрожать не будут. Но все равно эти орудия завтра начнут стрелять по нашим войскам. Нельзя упускать такой удобный случай лишить противника сразу четырех или шести пушек.

Время у нас пока есть. Вряд ли их прямо сейчас повезут обратно. Понадобиться как минимум несколько часов на различные согласования между штабами батальона, полка и обеих дивизий. Да и везти тяжелые орудия ночью лишний раз не стоило. Скорее всего, артиллеристы останутся до утра на этой полянке, где в радиусе километра от них никого нет.

— Сколько сейчас времени? — я не догадался забрать у пленного офицера часы в качестве трофея.

— Только час ночи. До рассвета времени достаточно.

— А фаза луны какая?

— Как раз завтра новолуние.

— Отлично, то-то я смотрю, луны не видно. Темная ночка, это то, что нам надо. Тогда сделаем так. Я возьму из своей роты всех, кто не ранен, и еще человек двадцать ты мне выделишь из соседней. И так в гаубичной батарее людей будет раза в два больше чем у нас, да плюс еще минометчики. Я заметил, что у тех бойцов, которых ты привел на помощь, есть дегтярь, его я тоже заберу вместе с нашим. Пусть твои хлопцы пока немецкий МГ осваивают, у нас их много. Еще возьму оба миномета и все исправные автоматы. Если мы подойдем к батарее незаметно, то справимся. А в крайнем случае обстреляем из минометов машины с боеприпасами. Пока нас не будет, саперы полка и все свободные бойцы, которых можно найти, попробуют починить переправу.

Я вызвал старшину, и попросил отобрать четверых самых умелых бойцов. Этой четверке нужно подобрать немецкую форму по размеру, а всем остальным раздать трофейные каски, чтобы в темноте они издали были похожи на немцев. Подумав, я скинул куртку и тоже переоделся в немецкую форму. Конечно, хорошо бы надеть мундир офицера или унтера, но на мой рост ничего подходящего не было. Наверно, всех высоких «арийцев» зачисляли в подразделения СС.

Собрав свой небольшой отряд, я разъяснил задачу: Незаметно подойти к расположению батареи, по возможности бесшумно снять часовых, и если повезет, то без стрельбы переколоть немцев штыками. В случае если начнется стрельба, уничтожать немцев пулеметно-минометным огнем.

Все прекрасно понимали, что такое гаубичный обстрел, поэтому никто не жаловался на прерванный отдых, если была возможность нанести немцам значительный урон.

Я показал нашим новоиспеченным разведчикам, как им парами нужно снимать часовых. Один держит правую руку противника, не давая выстрелить, а второй зажимает рот и бьет сзади ножом в сердце или снизу под ребро. После этого я провел для всех краткую лекцию.

— Проникающее ранение холодным оружием, даже не будучи опасным для жизни, угнетающе действует на психику человека. Он держится руками за рану, и не пытается нападать. Поэтому в штыковом бою достаточно уколоть врага один раз, после чего надо быстро переходить к следующему. Всех, кто останется в живых, добиваем после боя.

Не знаю, относится ли все вышесказанное к тренированным немецким солдатам, но в любом случае, в штыковую атаку я собирался идти, только если противник будет спать. В этом случае ожидать организованного сопротивления не приходится.

Желательно также было оставить в живых какого-нибудь офицера, но это уж как получится.

Каждому, кто не нес пулемет или миномет, раздали по одной заранее снаряженной немецкой «колотушке» и по две мины. После этого я заставил всех попрыгать, и еще минут десять ушло на подгонку снаряжения. Наконец, все были готовы, и мы, растянувшись цепочкой, стали спускаться к разбитой переправе.