Пленница тьмы (СИ) - Лиске Лора

— Я начну, — Бальтазар сделал первый ход. Двумя пальцами взял туру и, с размахом перемахнув через ряд пешек, сбил мою точно такую же фигуру.

— Это не по правилам! — возмутилась я, возвращая свою туру на место и тут же прикусила язык. Молча. Забыла.

Демон сжал челюсти до скрежета зубов.

— Мы будем играть по моим правилам, — Бальтазар взял сбитую туру, смял в железном кулаке и высыпал на пол горстку мелких крошек.

Я опасливо покосилась на костную пыль, представив на месте пострадавшей фигуры свои хрупкие косточки. Уточнять о тонкостях “его” правил резко перехотелось.

Мой ход. Не зная, насколько мои правила отличаются от его, я просто отзеркалила ход Бальтазара. Все равно, выиграть с таким раскладом нет ни малейшего шанса. А учитывая, что Господин — самодур, выиграв, можно и вовсе лишиться головы, заплатив тем самым за уязвленное самолюбие демона. Так или иначе, проигрыш был мне на руку. Хотя, желание удивить Господина и ловким движением руки влепить ему “шах и мат”, сбив его короля своим, было таким…заманчивым.

Демон промолчал, бросив свою сбитую туру на пол. Следующим ходом он лишил меня пешки. А я нацелилась на дьявольского ферзя, совершенно не понимая принципа игры, которую ведёт Бальтазар. Но сбить фигуру не успела. Господин ударил меня по руке, поняв, куда я собралась нанести удар:

— Так нельзя. Играй по правилам.

Смотреть на демона не полагалось, поэтому мой испепеляющий взгляд достался “коню”. Свой ход я повторила за Бальтазаром.

Одна за другой, с шахматной доски исчезали фигуры. Бальтазар избавил меня от пяти пешек, “коня”, двух “слонов”, туры и ферзя. Я упрямо копировала его тактику игры и чувствовала, как во мне закипает раздражение. Да он издевается!

Демон же был невозмутимо спокоен. Украдкой взглянув на него, я заметила, как он задумчиво потирает подбородок, берет ферзя и ставит на место моего последнего “коня”, а затем выжидающе смотрит на меня. Тихо вздохнув, я “убила” господского “коня”. Игра продолжалась.

— Моя победа, — оживился Бальтазар, снеся моего короля с доски, и допил вино из кувшина. — Расставляй фигуры заново.

Мое лицо перекосило в предвкушении новой партии. Раздражение сменилось недоумением. Какой смысл в игре, если финал предсказуем?

Туры не хватало. Глянув на крошки, лежащие на полу, я вопросительно покосилась на демона. Тот поставил на доску недостающую фигуру, точно такую же, которую раскрошил. Удивленно моргнув, я так и не поняла, откуда он ее достал. Но удивлялась недолго, потому что Бальтазар сделал первый ход.

А дальше у меня случилось неприятное дежавю. Вторая игра была полностью идентична первой. Повторяющиеся ходы, закономерный итог.

Третья партия, четвертая, пятая, шестая… одиннадцатая. Одинаковые. Демон не допускал ни малейшего отступления от выбранной стратегии игры. Либо Бальтазар — изощренный садист, либо туп как пробка. Я все же склонялась к первому варианту.

Былое недоумение сменилось злостью.

Когда же он велел в двенадцатый раз расставлять фигуры, я не выдержала:

— Господин, можно мне начать первой?

— Нет.

Уныние, красноречиво проявившееся на моем лице, заинтересовало Бальтазара.

— Анна, я чувствую твое недовольство. В чем причина? Тебе наскучила игра? Или есть предложение поинтереснее?

За секунду я ощутила все многообразие оттенков страха, ужаса и паники. Бурным потоком леденящие душу эмоции ударили в голову, приводя меня в чувство. Не понятно, что происходило со мной, словно не я только что недовольно кривилась перед Бальтазаром, а другой человек. Куда делись трепет, страх и осторожность, с которыми я вошла в его покои? Как могла забыть, кто сидит передо мной?

Бальтазар встал, я с визгом юркнула под стол.

— Не надо! — закричала, сжимаясь в комок. Вернулась привычная дрожь в теле, сердце, словно обезумевшее, забилось в груди. — Пожалуйста, не надо.

— Вылезай, — услышала раскатистый, как гром, хохот Бальтазара.

Выглянув из-под стола, я убедилась, что демон вернулся в кресло, и села на свое место.

— Простите, — прошептала, пряча взгляд. Демон же напротив, смотрел на меня, изучая и, явно забавляясь.

— Продолжим, — сказал он и сделал свой ход. Вздохнув с облегчением, я присоединилась к игре.

К двадцатой партии страх исчез, а затихший было гнев, с новой силой завладел мной. Я закипела, чувствуя, что вот-вот взорвусь и обрушу накопившуюся злость, или, что хуже, шахматную доску на спрятанную под шлемом голову демона. Бальтазар невозмутимо переставлял фигуры в едином порядке и поглядывал на меня, будто чего-то ждал.

К сороковой партии, от моего самообладания остались смутные очертания. Чувствуя, что подхожу к той черте, за которой последует мгновенная расплата, я исступленно кусала губы и собирала рассыпающиеся в прах терпение.

Догадка, вдруг возникшая в голове, парализовала меня на мгновение, и Бальтазар, словно почуяв неладное, прищурился. Это все он! В том, что происходит со мной, виноват он! Ну, конечно. Демон влияет на мой контроль над собой. Намеренно выводит из себя, словно подпитывается моим гневом. Вспыльчивость, гнев, и ярость — сущность Бальтазара. И находясь рядом с ним, я разделяю его эмоции, становясь такой же.

Глава 5

Демон начал новую партию. Я безучастно двигала фигуры, мысли мои занимал сам Бальтазар.

Какая ему выгода от моего гнева? Наказать, если сорвусь с контроля? Но разве ему нужен повод, чтобы помучить меня? Вряд ли. Я внимательно присмотрелась к демону, не забывая про осторожность. Оказалось, он с ухмылкой наблюдал за мной и подмечал каждый брошенный на него взгляд. Уверенность в том, что изменения, что происходят во мне — его забава, лишь крепла и перерастала в неконтролируемое бешенство. Га-а-ад.

Я тщетно умоляла себя успокоиться и подавляла гнев, но он с новой силой вспыхивал во мне. И ослеплял разум, не позволяя взять эмоции под контроль.

Бальтазар вновь выиграл игру. И велел начинать заново. Я балансировала на грани ярости и понимала, что еще мгновенье и пар повалит из ушей. Демон, казалось, тонко уловил мое пограничное состояние и добил словами:

— Ты убеждала меня, что умеешь играть в шахматы. Так докажи же это.

Шахматную доску я все же разбила. Импульсивно запустила ею в Господина, вложив в бросок всю ярость, что пылала во мне. Бальтазар, получив удар в голову, даже не моргнул, будто и не почувствовал ничего. Но в глазах демона полыхнуло пламя темного оттенка — бордового.

Он встал, я покосилась на спасительное укрытие под столом, но не двигалась с места. Ярость белесыми пятнами плясала перед глазами. Демон добился своего.

Бальтазар закрыл глаза, шумно вдыхая воздух, пропитанный искрящимся напряжением. А затем принялся снимать доспехи, начиная с рук, предплечья и остановился, обнажив ярко тлеющее тело до пояса. Тяжелый металл звонко падал на пол. Шлем по-прежнему скрывал рогатую голову.

Меня бесило каждое его движение. Я плескалась в гневным мыслях и стиснула кулаки, всерьез готовясь обороняться, если он решит ударить меня. Но вопрос, для чего он раздевается, тревожно пронесся в голове.

Демон открыл глаза, и вместе с тем сделал резкий рывок ко мне, рукой за горло схватил. Уже позабытая боль расплылась по коже. Уверенным движением Бальтазар повалил меня спиной на стол. Руку убрал, и я схватилась за горло, мыча от боли.

— Ты пробудила во мне желание, — навис надо мной, ладонями опираясь на стол. Голос раскатистый по слуху саданул, заставляя душу покрыться холодной наледью.

Дьявольский взгляд, наполненный обжигающей похотью по телу прошелся.

Я все поняла. И цель, которую преследовал демон, пробуждая во мне гнев, стала очевидной. Он хотел меня. Но не меня настоящую, а порочную, как сам Бальтазар. Ярость во мне была желанна демону, ее он жаждал почуять.

Оцепенение вмиг рассеялось, будто разум избавился от влияния демона. Страх, запертый в подсознании, вырвался наружу, толкая меня спасаться бегством. Когда Бальтазар потянулся к доспехам на уровне паха, намереваясь избавиться от последнего препятствия, стоящего между мной и насилием, я дернулась, толкнула демона в грудь ногой. И закричала от боли, хватаясь за обожженную стопу. Бальтазар же и бровью не повел. Услышав лязг упавшего металла, я задрожала, сжалась в ожидании раздирающей тело боли.