Хлеб сатирика - Мануил Семенов

Аспирант В.Ефимов из г. Подольска пишет о следующем случае. Желая приобрести сезонный билет на пригородный поезд, он предъявил в кассу Курского вокзала свой паспорт, справку с места работы и фотокарточку. Кассир отказал в выдаче билета.

— Ваша фотография не в порядке, — заявил он.

— Что, разве я на фотографии не похож на себя?

— Нет, я вижу, что вы это вы, но данный факт надо подтвердить.

— Каким образом?

— На фотографии должна быть печать и подпись.

— Чья подпись?

— Административного лица.

В.Ефимов жалуется на Министерство путей сообщения, издавшее инструкцию о порядке выдачи сезонных билетов, хотя, по справедливости, ему нужно бы жаловаться на нашего смотрителя станционных буфетов Сарептской ветки, потому что, без сомнения, именно он является автором этой инструкции.

Именно он приложил руку и к следующему документу:

«Поручительство

Я, родитель….. ручаюсь за своего ребенка за своевременную сдачу книг в библиотеку, в случае утери или порчи книги обязуюсь уплатить ее стоимость.

Подпись».

Только по этому документу, заверенному домоуправлением, школьнику выдадут в библиотеке книгу.

Родитель, вскормивший и воспитавший свое дитя, ручается за него перед обществом, перед государством всей своей жизнью, своей честью, совестью. Но для героя нашего повествования этого ручательства мало. Ему нужна бумага, скрепленная печатью, он верит только ей.

Он не доверяет не только родителям, но и детям. Дочку одного моего знакомого записали в школу фигурного катания. С первого занятия на стадионе, куда она ездила с бабушкой, Машенька вернулась сияющая:

— Папа, папа, смотри, что мне дали!

Отец подумал, что, вероятно, его дочке подарили за прилежание какую-нибудь игрушку. Но нет. Шестилетняя Машенька выложила отцу свой… служебный пропуск. Коленкоровая обложка. Текст, отпечатанный типографским способом. Подпись. Фотография улыбающейся Машеньки. И через всю фотографию — круглая печать.

Даже шестилетний карапуз должен иметь документ, удостоверяющий его личность!

Наше социалистическое общество сильно и непобедимо своей верой в человека. Несколько лет назад партия собрала со всех концов нашей страны тысячи людей и сказала им: «Вот перед вами мертвые степи, вы должны оживить их». Этим людям, в большинстве своем молодым и неопытным, партия и правительство доверили неисчислимые богатства: технику, материалы, средства. И юные, молодые с честью оправдали это доверие.

Нигде в мире нет такого гуманного отношения к человеку, как у нас, в стране социализма. Не так давно правительство объявило, что те из завербованных иностранными разведками лица, которые добровольно явятся с повинной и искренне раскаются в совершенных преступлениях, не только не будут преследоваться, но им будут возвращены все права советских граждан. И теперь те, кто честно раскаялись и принесли повинную, стали полноправными членами советского общества. Это ли не пример величайшего доверия к человеку?

Но наш герой глух к этим замечательным явлениям советской действительности. Его заскорузлый ум не в состоянии ни понять, ни прочувствовать эти факты.

Жители молодого города, урывая часы от своего отдыха, заложили для себя парк, посадили молодые деревца, развели цветы, построили беседки, площадки для игр. Какая это радость — творить для себя, своими собственными руками! Но вот появляется административное лицо — и радость растоптана.

Холодной рукой оно украшает парк по своему разумению:

«Ходить по газонам воспрещается».

«Рвать цветы и ломать деревья воспрещается».

«Воспрещается ломать изгороди и скамейки».

В представлении этого администратора жители города — скопище каннибалов, которые только и ждут момента, чтобы с дикими воплями ворваться в созданный их же руками парк и безжалостно его уничтожить.

Я хочу, чтобы читатель меня правильно понял. Нет, я совсем не выступаю за отмену всяких ограничений и норм. Нельзя жить в обществе и быть свободным от его правил и норм. Тот, кто нарушает эти правила, заслуживает самого сурового осуждения.

Это так понятно, что вряд ли нуждается в специальных разъяснениях…

Но вернемся к началу нашего фельетона.

Как засвидетельствовала вечерняя газета, административное лицо, в адрес которого мы высказали столько претензий, безвозвратно поглощено ледяной пучиной. Значит, теперь у нас нет оснований для беспокойства и мы можем сложить оружие и вздохнуть свободно…

Однако, что здесь происходит? Ах, да, смотр художественной самодеятельности! Задорный девичий голос четко выводит:

Люди добрые, поверьте,Расставанье хуже смерти…

Но почему так недоволен человек, сидящий в первом ряду партера? Вот он произносит речь. Он требует исключения из репертуара этой песни. Не из-за мелодии, а из-за слов.

Напрасно ему пытались доказать, что слова правдивы, напрасно ему приводили в доказательство примеры из художественной литературы.

Лицо, сидящее в первом ряду партера, непреклонно. Оно требует… документального подтверждения того факта, что некий гражданин или гражданка могут предпочесть смерть разлуке!

Значит, жив-здоров смотритель, буфетов Сарептской ветки! А человек, о гибели которого сообщила вечерняя газета, был всего-навсего его двойником.

Значит, наша радость была преждевременна. И нам еще рано складывать оружие, направленное против людей, предающих забвению самое священное — доверие к человеку.

Под сенью Эльбруса

Много легенд хранит седой Кавказ. Переходя из века в век, от поколения к поколению, преданья старины глубокой повествуют о событиях выдающихся и необыкновенных. Иная легенда так поразит ваше воображение, что вы невольно усомнитесь и подумаете: «А не выдумана ли вся эта история? Уж очень все фантастично». Но где уж тут! Услужливый старожил покажет вам какой-нибудь старый обомшелый камень, поведет к раскинувшемуся гигантским шатром вековому древу или к ущелью с витиеватым восточным названием, и под влиянием этих вещественных доказательств сомнения ваши рассеются как дым.

Так, собственно, было и со мной, когда сделал я робкую попытку усомниться в подлинности предания о славных и необыкновенных деяниях Александра Алексеевича Попова. Но расскажем все по порядку.

Давным-давно, у чистых вод,Где по кремням Подкумок мчится,Где за Машуком день встает,А за крутым Бешту садится…

Одним словом, давным-давно в городе Пятигорске жил-был Александр Алексеевич Попов. Он занимал довольно видное место в этом городе, прилепившемся к подножию Машука и осененном величавой красой двуглавого Эльбруса. Но то ли дела, которые вершил наш герой, были не столь видными, то ли из врожденной скромности он стремился держаться в тени, но только жители города не славили имя Александра Алексеевича и не пели ему осанну. Все это пришло значительно позже.

Народная молва вознесла А.А.Попова в тот момент, когда он отбыл в Черкесск, чтобы занять там не менее видный руководящий пост. Удивительные вещи рассказывали люди. Оказывается, покинув приветливые берега Подкумка, Александр Алексеевич не только не забыл их, а, наоборот, воспылал к этим берегам еще большей любовью. И, став отцом города Черкесска, он продолжал и продолжает оставаться преданным и верным сыном Пятигорска.

Признаемся, что, услышав это предание об удивительном проявлении патриотизма, я отнесся к нему с некоторым недоверием. И тогда старожилы города повели меня не к какому-то сомнительного происхождения камню, показали не какое-то безвестное дерево. Они повели меня на улицу Крайнего и показали дом № 56, в котором и поныне занимает квартиру патриот Пятигорска Александр Алексеевич Попов, показали квитанции, по которым он продолжает аккуратно вносить плату за предоставленную ему когда-то коммунальную жилплощадь. И мне ничего другого не оставалось делать, как склонить голову перед железной логикой фактов.

Оказавшись в скором времени после посещения Пятигорска в другом городе-курорте — Кисловодске, я счел своим долгом поведать там об этом удивительном предании. Реакция слушателей оказалась несколько неожиданной:

— Вечно эти пятигорские зазнайки бахвалятся. Нашли чем хвастать! У нас есть свой Попов и, пожалуй, почище.

И рассказали об Иване Степановиче Попове, который, не в пример Александру Алексеевичу, занимает в Кисловодске не какую-то квартиру из двух-трех комнат, а целый этаж особняка общей площадью в 61,5 квадратного метра, с несколькими верандами и балконами. Занимает, хотя уже три года как работает в Новоселицком районе Ставропольского края.

— Если хотите знать, — продолжали наши собеседники, — то у нас найдутся люди с еще большим размахом. Возьмите, к примеру, товарища Ромахина. Он уже два года в Буденновском районе, а по сей день занимает в Кисловодске особняк. Или Константина Леонидовича — нашего бывшего начальника милиции. Ведь где он сейчас? За тридевять земель, в Магадане. И до сих пор числится жильцом особняка по Почтовому переулку. Да какого особняка — семьдесят семь квадратных метров жилой площади! А другой, тоже начальник милиции и тоже бывший, — Кирик Ильич? По слухам, служит он где-то в Марийской республике, а занимает три комнаты и застекленную веранду у нас в Кисловодске. Нет, куда уж этим, пятигорским, с нами тягаться!