Через три войны. Воспоминания командующего Южным и Закавказским фронтами. 1941—1945 - Иван Владимирович Тюленев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь уже не было сомнения, что банда расположилась в лесу где-то неподалеку от станции. Это был густой лес, через который тянулся небольшой ручей с заболоченными берегами, поросшими густой травой. Там и расположилась банда Карася, выжидая темноты, чтобы внезапно налететь на Кочетовку.
Разведка подтвердила пребывание банды в указанном месте. Полк немедленно ускоренным темпом приступил к ее окружению. Однако болотистые берега ручья не дали полностью разгромить банду. Тем не менее по единственной дороге, которая вела к лесу, два эскадрона ворвались в гущу бандитского расположения, захватили до 200 пленных, зарубили около 50 бандитов, остальным же удалось скрыться. Бежал и раненый главарь Карась. После этого боя банда, принесшая так много бед, перестала существовать.
Другой эпизод связан с ликвидацией банды Лобана. Эта банда численностью более 100 человек оперировала в районе сел Кочетовка, Александровка, Мосаловка. В одном из этих сел она была захвачена кавалерийским полком первой бригады 15-й сибирской кавалерийской дивизии. Донесение командира полка успокаивало: главарь банды Лобан убит, опознан жителями и зарыт в таком-то месте. Однако сведения эти были недостоверны. Через неделю Лобан с несколькими бандитами явился в село Александровка, учинил расправу над местными бедняками-крестьянами, угрожая местью, если они не будут помогать бандитам.
Перепуганные крестьяне известили об этом штаб кавалерийской бригады. Я приказал срочно расследовать это дело. Почему командование кавалерийского полка сообщило, что главарь убит, когда он жив? И почему жители неправильно сообщили о том, что они опознали убитого Лобана?
Истина прояснилась после осмотра трупа. Оказалось, убит был другой бандит, очень похожий на Лобана. Крестьяне, обрадованные тем, что наконец избавились от ненавистного главаря банды, второпях упустили из виду особую примету настоящего Лобана, которому в одном из боев начисто отхватили пятку сабельным ударом. У его же мертвого двойника нога была цела.
Борьба с антоновщиной могла затянуться на более продолжительное время, если бы все население не пришло на помощь Красной армии. Крестьянство Тамбовщины все больше стало осознавать вредность и преступность бандитизма. Банды стали лишаться поддержки со стороны населения, их материальная и политическая база рушилась. Крестьянство, особенно бедняки и середняки, стало рассматривать действия бандитов как направленные не только против Советской власти, но и против крестьян-тружеников. Этому содействовала и принятая партией и правительством отмена продразверстки и замена ее продналогом.
В июле участились случаи, когда местное население само стало разоружать мелкие бандитские шайки, захватывать у них оружие и сносить его в местные исполкомы. Все это свидетельствовало о том, что ликвидация антоновщины подходит к концу.
В конце июля 1921 года я должен был вернуться в Москву в Военную академию. В связи с этим на должность начдива 15-й Сибирской кавалерийской дивизии был назначен Н.Д. Томин, прекрасный командир Красной армии, героически сражавшийся на Восточном фронте против атамана Дутова и адмирала Колчака.
Однако мне уехать в Москву не удалось. Командующий войсками Тамбовского района Тухачевский не отпустил меня, потому что борьба с антоновщиной еще не была закончена, а лишь вступала в более решительную фазу. Мне предложили принять командование 1-й кавалерийской бригадой, одновременно назначив председателем 3-й районной политической комиссии, штаб которой находился в селе Старо-Сеславино. В состав 3-й райполиткомиссии входили: командир бригады – председатель, и члены – бригадный комиссар Лапшин, от укома – Евдокимов, от исполкома – Попов, Панин, от Особого отдела – Пантеев, Сухарев.
На райполиткомиссию была возложена большая и ответственная задача. Имея в своем распоряжении кавбригаду, комиссия должна была в августе покончить с бандитизмом в намеченном для нее районе.
Как уже говорилось выше, борьба с антоновщиной при активной помощи населения стала идти успешно. Однако основные очаги контрреволюционного подполья не были вскрыты.
С моим прибытием в бригаду мы выработали на заседании политкомиссии конкретный план действий, предусматривающий строгие меры по отношению к тем лицам, которые активно участвовали в бандитизме. Они сводились к тому, что мы брали заложников того или иного села и обязывали жителей этих сел сносить оружие, указать, где и кто укрывает и помогает бандитам. Если эти требования в определенный срок не выполнялись, заложники подлежали суду Военного трибунала. Однако эти меры оказались недостаточными. Требовалось непосредственно проводить соответствующие операции.
Об одной такой операции я и хочу вкратце рассказать. Это было в районе Старо-Сеславино на одном из хуторов, где проживал богатый хозяин.
По данным Особого отдела и местных крестьян нам стало известно, что на этом хуторе часто укрывались бандиты и реализовывали награбленное имущество.
По прибытии на хутор мы допросили хозяина: бывали ли у него бандиты и не спрятано ли что-либо у него в доме или в усадьбе? Он все категорически отрицал. При этом заявил: если мы что-нибудь найдем, он отвечает головой.
После непродолжительного обыска около сарая под хворостом была обнаружена яма, в которой были зарыты большие тюки с мануфактурой. После этого кулак заявил, что он не знает, кто закопал мануфактуру. Я спросил, есть ли что-либо еще укрытое? И опять тот же ответ: больше ничего нет, а найдете, отвечаю головой!..
Находившиеся при мне кавалеристы долго вели обыск, но так ничего и не нашли. Случайно мне, находившемуся вместе с комиссаром бригады на огороде, пришла в голову мысль, а не закопано ли что-либо на грядках огурцов и помидоров? Решив проверить, я приказал кавалеристам клинками прощупать участок. Несколько минут спустя мне доложили, что обнаружены две ямы: одна на грядке, засеянной луком, а вторая – под огурцами.
И в них, как и в первом тайнике, было полным-полно всевозможных товаров, награбленных на станции Кочетовка.
– Все? – спросил я снова хозяина.
Он опустил голову, стараясь скрыть волчий блеск глаз.
– Да, все. Делайте со мной что хотите.
У нас с комиссаром подозрение к кулаку, у которого шел обыск, все больше возрастало. Мы уже собирались уезжать, когда комиссар заметил недалеко от дома кучу мусора и золы.
– А что, Иван Владимирович, – обратился он ко мне, – нет ли под этим мусором для нас подарочка?
Сказав это, он подошел к куче и, вынув клинок, ткнул им в грунт. При первой же попытке клинок стал входить в землю, как нож в масло. Оказалось, что и тут была свежая яма, в которой было зарыто нечто более ценное для нас, чем ранее найденное.
Бойцы извлекли около 50 винтовок и ящик, в котором хранились штампы и
