Ядерное лето 39-го (сборник) - Александр Тюрин

Разумеется, диверсантам вовсе не надо лезть на четыре его пулемета: они вполне могли пройти в гавань под водой. Но балтийская вода в марте – это не сахар даже для самого закаленного «тюленя», а до польских террвод все же немного далековато. В такую ветреную погоду на малых высадочных средствах они будут чапать до Балтийска минимум час – а за этот час в море может случиться все, что угодно. Так что нет, вряд ли…

– Старлей, – позвал майор вновь появившегося в поле зрения командира группы, потому что пришедший ему в голову вопрос показался интересным. – А что, матросы здесь уже были, когда ты с ребятами прибыл? Это же только-только вроде?

– Прибежали толпой во главе с офицером. Рыжим таким, лохматым. Мы только минуту как подошли – и тут они. Человека три еще вразбивку прибежало, все трое офицеры.

– Соображает народ.

– Так точно, – снова ответил тот, не собираясь переходить на менее официальный тон. – Товарищ майор, товарищ гвардии полковник потребовал передать вам свою благодарность. Он сказал – уцелела почти треть…

– Понятно, – кивнул Сивый, с секунду помолчав. Треть – это значит, бригада уже потеряла около семисот человек. Или чуть меньше, если не считать дислоцирующийся отдельно 724-й одрб. Если полковник имел в виду технику – разница невелика: без техники боеспособность батальонов в любом случае уменьшается в разы. И все равно – Гущин выразил благодарность. Одно это характеризует ситуацию вполне однозначно.

– Что еще он сказал?

– 879-й выдвигается к Приморску, 877-й ушел на Светлый. Техника бригады, за исключением нескольких машин, оставленных нам, поделена между ними, но большая часть уцелевших танков – с 877-м. Вам приказано нагонять своих и принимать командование батальоном…

Старший лейтенант сделал паузу, то ли подбирая слова, то ли пытаясь точнее передать интонации.

– Товарищ гвардии полковник передал также, чтобы вы держались, сколько можете: помощи нет и не будет. Мой батальон он оставляет прикрывать город, и раздергивать его не станет ни при каких обстоятельствах. Он сказал, что сформировав ротные боевые группы из тыловиков, сможет продержаться часа четыре точно… Я слышал, что звучали названия Ладушкин и Нивенское, но кто из соседей идет туда, я не в курсе. – Мечниковцы?

Парень покачал головой – этого он не знал точно. Майор на секунду задумался. Приказ был четким – а это всегда хорошо. Значит, какая-то часть штаба уцелела, и кто-то сейчас командует. Можно догадаться, что происходит сейчас на дорогах – и не только на них. Отголоски канонады доносились со всех сторон, кроме разве что северо-запада: там было море, и целей для противника там просто не было. В небе (майор поднял голову и в очередной раз внимательно осмотрелся) было чисто – ни авиации, ни инверсионных следов. Калининградская область – одна из последних по-настоящему эффективных зон ПВО в современной России. Вероятно, вторая после Подмосковья. Истребителей здесь осталось – кот наплакал, максимум пара сводных эскадрилий, но «Буки», «Эсы», «Тунгуски» и старые «Кубы» в несколько эшелонов, под отлаженным управлением… Все это будет работать, и потери у атакующей авиации НАТО будут такими, что участвующие в покорении варваров государства быстренько вспомнят, когда несли такие в последний раз. В 1941-м, когда же еще… С моря – тоже не вполне прокатит, потому что хотя морем НАТО владеет последние десять лет уже безраздельно, береговой противокорабельный оперативно-тактический ракетный комплекс «Редут» под договор по сокращению вооружений в Европе все-таки каким-то чудом не попал – и не учитывать это они не могут. Каждую батарею им придется уничтожать отдельно, комбинированными усилиями родов войск – а это время. Так что гораздо эффективнее будет давить системы ПВО и береговой обороны не бомбежкой, а траками танков и огнем артиллерии… В конце концов, танки на вражеском аэродроме – это самое лучшее средство противовоздушной обороны, как сказал Говоров. Или Гречко. Или еще кто-то из наших маршалов того, настоящего поколения. Неважно в конце концов, кто именно. Сказано было в любом случае верно.

БТР уже мчался вперед по улицам Балтийска, заставляя оглядываться и махать руками десятки бегущих в разных направлениях людей. В этот раз майор уступил командирское сиденье старшине, сам снова усевшись на броню. Мысль о том, чтобы обменяться машинами со старшим лейтенантом, он отмел, хотя выглядела она соблазнительно. Целые колеса, радиостанция—это было бы, конечно, полезно. Но радио нужно будет и самому старлею, а до Приморска он как-нибудь дотянет. Вторую мысль, о том, что попавшее под его командование отделение принадлежит другому батальону, он отмел тоже. Это был уже инстинкт: мнение самого старшины его в этом отношении не волновало ни на грош.

Итак. План развертывания бригады подразумевал действия всех четырех ее батальонов. План развертывания сил флота и округа – то, что они будут, эти силы. На 1991 год одни только сухопутные силы в Калининградской области насчитывали 5 полнокровных дивизий, включая 2 танковые – с усилением любого возможного рода. На 2000-й год в результате их последовательного «сворачивания» дивизий осталось две, с суммарным личным составом в 13 000 человек. И хотя серьезному наступлению противника эти силы на один зуб, следовало признать, что тогда они тоже были серьезными. Сейчас на дворе стоял 2008-й—черт знает какой по счету год позорной «военной реформы». От сухопутных сил в российском анклаве осталась одна 1-я дивизия – Пролетарская Московско-Минская ордена Ленина дважды Краснознаменная орденов Суворова и Кутузова гвардейская мотострелковая. Остальное превратилось в БХВТ – базы хранения военной техники с выставленными на колодки законсервированными машинами, потихоньку разукомплектовываемыми для поддержания в относительно исправном состоянии техники, имеющейся в еще не «свернутых» частях. Да и разворовываемыми тоже…

Большая часть тонюсенького ручейка новой техники и вооружения текла на Кавказ – а списание имеющейся шло все это время полным ходом. «Создание сбалансированных Вооруженных Сил» по мнению Генштаба и Правительства России заключалось в том, чтобы сократить их как можно скорее, как бесполезные и даже мешающие в освоении средств, выделяемых им же каждый год. Нелогично? А это как посмотреть… Вот 11-я гвардейская общевойсковая армия с пятью или даже двумя дивизиями, из однозначно лучших – это было, конечно, «несбалансированно». А сейчас, когда от армии остался один полностью развернутый полк и один десантно-штурмовой батальон, – вот это уже гораздо «сбалансированнее», теперь уж точно бояться нечего: супостаты прямо заранее скопом обгадятся от потрясения при виде их боевой мощи…

Додумать майор не успел: БТР вылетел на крупный перекресток и с размаху ударил в крыло громадный черный автомобиль, сияющий на утреннем солнце шикарной полировкой. БТР-80 весит более 13 тонн: несущийся под 90 километров в час джип швырнуло в сторону, как игрушечный. Стальную скобу вырвало из руки Сивого, и следующее, что он увидел, была мелькнувшая в каком-то сумасшедшем кульбите земля. Сгруппироваться он все-таки успел – в этом отношении везением оказалось то, что на груди у него висел не нормальный АКМ, а радикально укороченный АКСУ. Как-то смягчил удар и бушлат – поэтому уцелели даже ребра, хотя цвет кожи под тельником наверняка будет куриным: судя по ощущениям, синяк там был сплошной. Кряхтя и отплевываясь, майор поднялся, после чего помог подняться оптимистично матерящемуся парню, которому здорово ссадило кожу на правой половине лица.

– Живы, товарищ майор?

Старшину наверняка приложило о броню, но насколько Сивый понимал, на командирском сиденье было особо не о что биться – так что и у этого тоже обошлось. Водителю и пассажирам джипа повезло меньше – невооруженным глазом было видно, что, несмотря на все подушки безопасности и прочие навороты дорогой современной машины, уцелели только трое сидевших позади: стонущая от боли девочка-подросток, крепкий мужик в блекло-коричневом пальто (без видимых ран, но вырубившийся), и визжащая девка лет тридцати.

– Да вы что? – захлебывалась она криком. – Да вы что думаете, уроды, гавнюки?! Да вы знаете, кто мы такие, скоты вонючие?.. Да вас завтра же!.. Сегодня!..

Переставший обращать на нее внимание майор разогнулся и встретился глазами с перекошенным старшиной. Завтра их всех могло уже не быть в живых – а скорее всего уже сегодня: в этом отношении девка была совершенно права. Полковник Гущин отдал абсолютно верный приказ: 879-й одшб имеет шанс некоторое время удерживать шоссе, ведущее к Калининграду с запада. Там есть подготовленные позиции, в том числе и для танков. Но если давить береговые ракетные батареи агрессор начал с задержкой хотя бы на полчаса относительно первого удара по бригаде и остальным, то к этому времени тактический десант может их уже обгонять. А рассеченное шоссе означало то, что все находящиеся в Балтийске части будут отрезаны и размяты просто одной концентрацией артиллерии, а через полдня – и авиации. Часов для того, чтобы получить возможность умереть в настоящем, дающем какое-то удовлетворение бою, становилось таким образом все меньше – а это значило, что надо было продолжать двигаться.