Исповедь якудзы - Дзюнъити Сага

— Мой старый босс считал, что этот камень напоминает гору Асама, но когда я смотрел на этот кусок породы, то вспоминал только голые скалы в Северной Корее, рядом с моей воинской частью… Скажите, доктор, вам случалось взбираться на горы?

— Случалось. Жаль, что сейчас я стал слишком стар для восхождений к скалистым вершинам…

— Не говорите ерунды — ваши лучшие годы еще впереди!

Темные губы растянулись в улыбке, старческие пятна на щеках пересеклись морщинками, он вдруг зашелся долгим приступом кашля. Женщина принесла поднос со свежим чаем и тонкой струйкой налила мне в чашку:

— Тебе тоже налить немножко?

— Нет, я выпью попозже… — Почтенный обернулся ко мне: — Знаете, доктор, странные дела со мной происходят! Стоит мне выпить чаю, как сразу же надо бежать в туалет! А ведь раньше, еще совсем недавно, такого не было, это так хлопотно… Помните, доктор, как я рассказывал вам про Сабуро?

— Человек, который успел изрядно наворовать в конце войны?

— Он самый! Представляете, он ничуть не изменился! Все такой же юркий маленький человечек с бегающими глазками. Говорит мне: босс, рад вас видеть через столько лет живым и здоровым, вы неплохо выглядите! И добавляет — мол, до него дошел слух, что мне уже недолго осталось. Дескать, он как услышал такое, сразу прыгнул в поезд и ко мне! Говорит: хотел вас застать, пока вы совсем не загнулись… Болтает без умолку, а сам просто со смеху покатывается — ну что сказать про такого выжигу? Потом мы еще немного поговорили — про то, как славно жилось в старое время, когда люди могли более-менее свободно жить в свое удовольствие. Сейчас все кругом живут слишком серьезно, забыли, что такое настоящее веселье. Я поинтересовался, чем он занимается, а он без всякого стеснения объявил, что работает уборщиком — прибирается в барах, закусочных — всяких таких местах. Сказал, дескать, ему нечего стыдиться своей работы, он все делает наилучшим образом. Стоит хозяевам один раз увидеть, как он прибирает, они уже точно не будут искать на эту работу никого другого! Говорит, он успевает убрать в двух местах до обеда и еще в двух других местах — вечером. Так что у него полно свободного времени, он частенько садится на велосипед и едет рыбачить, а когда настроение подходящее — отправляется на бега…

— Значит, этот человек совсем не изменился?

— Остался такой же, как был! Естественно — он постарел, как и любой из нас… Если хотите успеть записать его истории, вам придется спешить!

— Разумеется, будет интересно встретиться с ним…

— Я так и думал, поэтому взял у него номер телефона. Раз вы заинтересовались, я могу позвонить ему и предупредить…

— Отлично, так и сделаем… Только, признаюсь по правде, для меня гораздо важнее, что вам стало лучше, я боялся не успеть услышать всего, что вы можете рассказать мне…

— Опасались, что я помру раньше, чем доскажу свою историю? Ну и характер у вас, доктор, кто бы мог подумать! Оказывается, вы настоящий упрямец. Но скажу без обиняков — после того как я освободился из тюрьмы Абаси, в моей жизни было мало примечательного. Ничего такого, что заслуживает упоминания, ну разве одно незначительное происшествие, из-за которого я отрезал второй палец…

— Надо же — так вы и второй палец отрезали? Как же это произошло?

— Лучше не спрашивайте, это случилось по глупости, о которой и говорить не стоит, — он поморщился и иронично улыбнулся. — Это произошло вскоре после похорон Камэдзо, я вдруг почувствовал, как сильно сдал, впервые стал подумывать о том, чтобы отойти от дел. Наверное, вы считаете, что, раз я известный человек в мире якудза, у меня припасена целая охапка всяких жутких историй? Но поймите простую вещь — якудза живут в очень обособленном мире, они видят только изнанку жизни.

А ведь изнанка не имеет даже половины тех красок, что лицевая сторона! Так что реальная жизнь якудза гораздо менее эффектна, чем показывают в кино. Мне даже немного стыдно — я столько морочил вам голову своей болтовней, приглашал заглядывать каждый вечер, а в конечном итоге не смог рассказать ничего мало-мальски захватывающего…

— Но это далеко не так! Вы даже не представляете, как много для меня значило общение с вами, как я счастлив, что судьба свела меня с таким человеком…

Женщина тихо вошла, поставила передо мной блюдце, на котором лежало печенье в форме соловья.

— Не знаю, как вы относитесь к сладостям, доктор… — улыбнулась она.

— Просто поразительно, как кондитеры ухитряются придавать тесту такую затейливую форму, — ответил я, с удовольствием разглядывая печенье.

Женщина объяснила:

— Я вчера ездила в Фукагаву, к гробнице святого Томиоки Хатимана, и купила печенье по пути домой.

— Вы часто ездите в Токио?

— Ну что вы, сейчас уже очень редко…

Она снова приветливо улыбнулась и налила мне еще одну чашку чая.

— Доктор, если я правильно помню, у вас в кабинете висела замечательная картина — панорама старых районов Асакусы… Я случайно услышал, что картину написал ваш отец, неужели это правда?

— Да, правда. Отец начал рисовать, когда ему было уже за шестьдесят, а картину, которая украшает мой кабинет, написал вообще лет в семьдесят. Он успевает рисовать, несмотря на большую занятость, ведь он по-прежнему ведет врачебную практику…

— Рисунок напомнил мне Асакусу времен моей молодости — узенькие улочки, на которых женщины собираются поболтать перед своими низенькими жалкими домиками, пока на маленьких печках с древесным углем жарится рыба или еще что-нибудь к ужину. А рядом, у раздвижных дверей с ободранной бумагой, играют детишки. Мужчины в коротких кимоно из хлопка спешат домой, ловко перебегая по доскам через сточные канавы. Я каждый день видел такие сценки, пока работал у дяди на угольном складе, и все это исчезло раньше, чем я успел понять, какое это было счастливое время! Знаете, когда я впервые зашел в ваш кабинет и увидел, эту картину, я снова погрузился в собственное прошлое, и это было прекрасно! Картина все еще у вас?

— Да, разумеется…

— Вы меня очень порадовали, берегите ее!

Было уже начало второго, пришло время закончить беседу и откланяться. Я пообещал заглянуть в ближайшее дни и сбежал по ступенькам вниз. Женщина проводила меня за порог и махнула рукой мне вслед. Я так и остался в неведении — кто она такая и откуда взялась.

Наша встреча оказалась последней. Меньше чем через месяц я узнал, что Идзити Эйдзи скончался. Похороны вышли очень тихими, почти семейными. Среди участников скорбного ритуала я сразу узнал Сабуро и был поражен той точностью, с которой описал его покойный Эйдзи!

Там же, на траурной церемонии, я снова, после долгого перерыва, встретил Хацуё.

— Как вы собираетесь добираться домой? — деликатно поинтересовался я.

— Поеду на электричке…

Я предложил подбросить женщину до Цутиуры на машине. Так у меня появился дополнительный шанс расспросить о загадочной хозяйке ресторана из Исиоки.

— Он скрыл от вас, кто это? — удивилась Хацуё и объяснила: — Это Омицу, девушка, в которую он влюбился так сильно, что пытался сбежать с ней от всего мира! Это было много-много лет назад… Неужели он вам не рассказывал эту историю?

— Конечно, рассказывал! Просто я полагал, что он расстался с девушкой и больше никогда ее не видел…

— Честно говоря, я мало знала про его любовные дела. Мы познакомились в самом конце войны…

Она бросила на меня выразительный взгляд и снова задумалась. Я некоторое время продолжал вести машину молча, но потом не выдержал и спросил:

— А вы — вы видели ее когда-нибудь раньше?

— Когда умер господин Камэдзо, это случилось достаточно давно, она пришла на траурную церемонию. Я слышала от людей, что после расставания с Эйдзи ей жилось очень тяжело, потом родители простили ее и приняли обратно в семью. Она стала работать в их гостинице, потом вышла замуж за приличного человека. Ее родители относились к нему как к родному сыну и после смерти завещали гостиницу своим детям. Я думаю, Эйдзи тоже знал все эти подробности, он просто делал вид, что ему это все безразлично. А когда умер Камэдзо, она пришла на прощальную службу, причем пришла одна, без мужа… А через пару месяцев он отрезал второй палец…

— Зачем он это сделал?

— Пошел навестить ее и разругался со всеми в доме! Говорят, он устроил жуткий скандал, все это было так глупо! Он ушел из дома рано утром — а вернулся вечером, уже без пальца…

— Может быть, он случайно отхватил палец во время скандала?

— Если бы это было так, то и вспоминать об этом не стоило бы! Так вот, после похорон Камэдзо он решил навестить бывшую любовницу, отправился в гостиницу, которую она содержала, и застал ее в полном одиночестве. Они уселись рядышком и стали болтать о том о сем, но тут объявился ее муженек. Я знаю, что там произошло, только со слов Эйдзи, а он говорил, что муженек был тот еще тип, постоянно следил за женой и выведал все подробности ее прежней жизни. К тому же мужчина этот имел склонность злоупотреблять алкоголем, постоянно пил и в тот день тоже притащился домой изрядно навеселе…