Ненасытный - Мэг Кэбот

— Торпеды Тако не хотите попробовать? — предложила она. — Или картошку с перчиком, нашу фирменную, всего за пять девяносто девять…

— Только колу, — повторила с улыбкой Мина. Ее заново повязанный шарфик отражал идею американских актрис о том, как носят эту деталь француженки, а «Штучки-дрючки» — чью-то идею о том, каким должен быть ресторан.

— А я возьму торпеды, — заявил Джон. — Картошку тоже. Еще кучерявую паприку, липкие крылышки и луковые кирпичики.

— Засранец, — буркнула Мина. — Ненавижу тебя.

Смысла ее реплики Аларик не понял — может быть, она считала, что в заказе брата слишком много калорий.

— И колу, — добавил Джон, улыбнувшись сестре.

Довольная официантка забрала у него меню.

— А вам?

— Кофе. — Аларик вручил ей свое меню, тяжелое, как кирпич… луковый. — Черный.

Улыбка исчезла с ее лица.

— Сейчас принесу, — сказала она и ушла.

— Скажи-ка еще раз — кто такая Елена? — Аларик поставил локти на недостаточно чисто вытертый стол.

Взгляд Мины не свидетельствовал о нежной любви.

— Девушка, которую я в метро встретила. Только что приехала в эту страну. Я дала ей свой телефон и велела звонить в случае чего. Потому что бойфренд, к которому она ехала, собирался ее убить.

— С нами все по-другому, — посетовал Джон. — Когда Мине открывается, что ее бойфренд хочет убить кого-то, она приглашает его к себе, спит с ним и позволяет кусать себя в шею.

Мина устремила на него точно такой же взор.

— Он может убить тебя только при самозащите. Если не полезешь первый, ничего не случится.

— Вернемся к девушке из метро, — нетерпеливо прервал Аларик. Он закрыл глаза, зажал двумя пальцами переносицу. — Я не могу больше слышать о совершенствах Лучана, а от вашей ругани у меня мигрень началась.

Сказывалась также ночь, проведенная на диване, и оставшаяся на плечах голова Антонеску. Если Хольцман узнает, вовек не отцепится.

— Это я-то ругаюсь? — фыркнул Джон. — А вы двое тогда что делаете? Заведутся вечно, как старые супруги.

Аларик открыл один глаз.

— Знаешь, меч у меня с собой, и я могу пустить его в ход прямо здесь — сомневаюсь, что кто-то заметит.

Братец надулся и взял в руки глянцевое коктейль-меню, украшающее стол вместе с кетчупом и прочими специями. Ему втемяшилось стать палатинцем, и каждое критическое замечание со стороны Аларика подрывает эту радужную мечту.

Рано или поздно придется ему сказать, что в этой жизни его мечта все равно не сбудется. В основном потому, что подготовка занимает долгие годы, и начинать уже поздновато.

А также из-за того, что Джон бесит Аларика не меньше своей сестрицы.

По другим причинам, конечно. К брату Аларика не влекло, а к сестре еще как, и он неустанно себя за это винил: как может он желать женщину, которая спит с повелителем вечной тьмы? Не такая уж она и хорошенькая. Стрижется слишком коротко на его вкус, и передние зубы не мешало бы выправить.

И эта мерзкая привычка качать ногой, вот как сейчас. Ездит туфлей под столом по его брючине. Слишком интимно, учитывая, как она провела эту ночь — занималась любовью с сыном Дракулы под самым его носом.

— Джеральд, бойфренд, — как ни в чем ни бывало продолжила свой рассказ Мина, — забрал у нее паспорт и держал ее взаперти, чтобы она… — Мина потупилась и кашлянула, — обслуживала других мужчин. Ей как-то удалось вырваться, и она позвонила мне, потому что других телефонов не знала. Хочет встретиться со мной здесь, но не знаю, как она отреагирует, увидев всю нашу троицу. Мужчинам она сейчас не очень-то доверяет.

— А я не очень-то доверяю тебе, — сказал Аларик, продолжая массировать переносицу. — Сейчас особенно.

— Ну еще бы. — Мина прямо-таки источала сарказм. — Я все это придумала, чтобы сбежать с вампиром, моим любовником, так? Или навести его на тебя. Как будто этого нельзя было сделать ночью, пока вы смотрели видюшник за дверью. Послушаем, что ты скажешь, когда увидишь ее, избитую и запуганную.

Аларик опустил руку и открыл оба глаза.

— Похоже, ты не в первый раз это делаешь.

— Да, приходилось, — пожала плечами Мина. — К несчастью.

— Я вот чего не пойму, — вмешался Джон, — вампир моя сестра или нет?

Аларик и Мина удивленно на него посмотрели.

— Чего вы? Это первостепенный вопрос, ведь ее покусали. Так вампир она или нет? Не придется ли нам втыкать в нее кол?

— Какой милый вопрос, Джон. — Мина язвила без передышки. — В самый раз для людного места.

— Я тебе уже говорил. — Мигрень Аларика отступать не желала. — Он должен укусить ее трижды, а потом напоить своей кровью. У нас в наличии укус номер два — но его кровь ты не пила, нет?

— Нет! — крикнула она в ужасе и даже ногой трясти перестала. Его ногу она, по всей видимости, принимала за ножку стола. Аларик мог бы просто подвинуться, однако не делал этого. Он сам не знал почему, и это было сигналом тревоги.

Хорошо. Он знал, и тревоги это не убавляло.

Скорее бы покончить с этим заданием. Хольцман, пожалуй, прав: ему требуется консультация психолога.

— И не собираюсь, — добавила Мина. — Мне нравятся такие вещи, как солнечный свет и обед в «Штучках-дрючках». Даже если эта обжорка принадлежит «Консамер дайнэмикс инкорпорейтед» и скоро будет показана в очередной серии «Ненасытных». Сидела бы я тут днем, будь я вампиром? — Она подняла глаза к потолку. — Подумать только, что я несу. Да еще в ресторане.

Официантка, со стуком поставив перед ней и Алариком их напитки, ласково улыбнулась Джону.

— Ваши торпеды и картошка скоро будут готовы, сэр.

— Спасибо. — Он улыбнулся в ответ.

Рядом с ними сидел мужчина в черной кожаной куртке и рубчатых штанах цвета хаки. Телефон у него на поясе затрещал, и на весь второй этаж прозвенел детский голос:

— Папа, ты тут?

Хаки с ухмылкой нажал кнопку и заорал:

— Здесь, пузырь! На Таймс-сквер!

Компанию ему составляла женщина с огромной силиконовой грудью, которую прекрасно обрисовывала короткая вязаная кофточка под жакетом из норки. Она пила замороженный дайкири и набирала французским маникюром текст на своем мобильнике.

Аларик многозначительно посмотрел на Хаки. Тот притворился, что ничего не заметил.

Наживет неприятностей на свою голову, подумал Аларик.

— Вот она. — Мина снова перестала качать ногой и вся напряглась, как струна.

В темном углу за столиком на двоих, подальше от цельностеклянных солнечных окон, сидела девушка.

Ее огромные темные очки были сами по себе подозрительны, даже без выглядывавшего снизу багрового синяка. Этой девушке недавно подбили глаз. Из-под натянутого на голову капюшона серой курточки торчали неровно обрезанные пряди светлых волос.