Мститель - Рори Клементс

После того как стало известно об истинной преданности Шекспира Эссексу, Слайгаффа послали в замок Сьюдли убить его вместе с графиней Эссекс, но Шекспир оказался на шаг впереди. Теперь вопрос заключался в том, сможет ли он воспользоваться этим преимуществом и прибыть в Хардвик-Холл вовремя.

Его серая кобыла неслась во весь опор. Шекспир был уверен, что в одиночку он очень скоро догонит отряд из двадцати или даже больше человек.

К юго-западу от Ноттингема он ошибся, выбирая поворот, что не удивительно, ибо дождь хлестал по лицу, дорога превратилась в топкое болото, и он не смог найти мильный камень, чтобы выбрать верное направление, да и не было их на этой дороге.

Четыре часа спустя, когда он прибыл в ярмарочный городок Грэнтхэм, Шекспир понял свою ошибку. Джон чертыхнулся. В гневе он направил кобылу в конюшню почтовой таверны, чтобы его лошадь напоили, помыли и накормили, затем вошел в заведение выпить эля и поесть. Было уже поздно и темно; сейчас он мог быть уже в Хардвике.

Шекспир торопливо проглотил свой ужин, затем спросил у весельчака владельца таверны, как проехать в Хардвик.

Тот от всей души рассмеялся.

– Да вам придется целый день туда скакать. – Шекспир застонал.

– Сколько миль?

– По моим подсчетам, более пятидесяти. – Он обратился к другому посетителю: – Что скажешь, Джилберт? Ты ж у нас путешественник. До Честерфилда пятьдесят миль?

– Если никуда не заезжать, то день пути.

Шекспир спешно покинул таверну. Он скакал по ночному лесу, по топким грязным дорогам, а дождь все не утихал. Он продрог от сырости и понимал, что теперь его миссия безнадежна: попасть в Хардвик раньше графа Эссекса ему, видимо, не удастся.

По крайней мере его кобыла здорова и полна сил. Она не оступалась и не спотыкалась. Поездка выдалась тяжелой, невыносимо тяжелой, ему приходилось часто останавливаться, чтобы покормить ее и напоить, но наконец около шести часов пополудни он достиг своей цели.

Хардвик-Холл потрясал воображение. Поместье представляло собой два здания, одно из которых, еще строящееся, находилось в пятидесяти ярдах от старого дома, где Бесс провела детство и который до сих пор принадлежал ей. Возводимое из искрящегося золотисто-коричневого песчаника новое здание уже насчитывало четыре этажа. Искусство строительства было у Бесс Хардвик в крови.

Шекспир сразу понял, что опоздал. Еще издали он увидел, что в садах солдаты Эссекса упражняются в фехтовании и стрельбе, не обращая внимания на дождь. Несколько минут он наблюдал за ними из укрытия, затем повернул лошадь и устало поехал обратно к деревне, что осталась позади.

В уютной гостинице «Лесорубы» Шекспир поинтересовался, нет ли у хозяина на примете человека, которому можно доверить передачу важного сообщения в Хардвик-Холл. Хозяин привел своего сына, и Шекспир вручил ему запечатанное письмо от сэра Роберта Сесила. Пропитанный воском мешок уберег письмо от дождя. Шекспир с грустью подумал, что письмо – единственное, что не промокло после его долгого и изнурительного путешествия из Сьюдли.

– Это письмо, – начал он, – от члена Тайного совета, одного из самых влиятельных людей в стране, который держит ответ перед самой королевой Елизаветой. Ты понимаешь?

– Да, господин. – Паренек крепко сжимал в руках свою шапку. Это был уверенный в себе широкоплечий юноша.

– Письмо должно быть передано в руки графини Шрусбери в Хардвик-Холле. Ни в коем случае не отдавай его кому-либо еще: ни благородному господину, ни джентльмену, ни простому человеку, ни слуге. Только ей в руки. Если не сможешь ее найти, принеси письмо обратно. Если кто-то предложит передать его ей, откажись, кем бы этот человек ни был. Это дело государственной важности.

– Я понимаю, сэр. Я передам письмо только Бесс – графине Шрусбери.

– Молодец. Иди и получишь награду, если поторопишься. Никому не говори о своем поручении, а ее ответ немедленно передай мне. Разбуди меня, если я буду спать.

Где-то в лесу на ведущей с юга на север дороге Болтфут Купер и Элеонора Дэйр слезли со своих лошадей и заснули прямо на земле под кронами дуба и ясеня.

Они скакали из Лондона более двух дней кряду, останавливаясь только затем, чтобы поесть и отдохнуть, когда это было совершенно необходимо, после чего немедленно продолжали путь. Всю дорогу они молчали, у них была одна общая цель: как можно скорее уехать подальше на север. Болтфуту не давала покоя мысль, что Джейн скоро родит; Элеонора боялась, что Макганн найдет ее и убьет и нигде в целом свете она не будет в безопасности.

Спустя два часа юноша вернулся в «Лесорубы» в сопровождении графини и двух ее слуг. На Бесс был капюшон, под которым она прятала лицо, но ничто не могло скрыть изысканности ее одежды, да и к тому же все в этих краях хорошо ее знали. Посетители заведения замолкли и поклонились ей, когда та вошла. Вот уж не ожидали они увидеть когда-нибудь эту величайшую из всех леди в своем пивном заведении.

Шекспир низко поклонился.

– Миледи, – произнес он.

– Господин Марвелл? Как интересно. Мне сказали, что меня здесь ожидает господин Шекспир.

Он проводил ее в отделенное перегородкой помещение. Ее слуги встали снаружи.

– В действительности меня зовут Шекспир, миледи. Джон Шекспир. Тогда я не мог представиться своим настоящим именем.

– Вы тот самый Джон Шекспир, что спас сэр Френсиса Дрейка от испанского меча?

– Он самый.

– И полагаю, вы пришли сюда, чтобы предупредить меня об интригах испанцев?

– Миледи?

– Что ж, могу сообщить вам, что вы опоздали. Ибо сюда уже прибыл милорд Эссекс с вооруженным отрядом, чтобы защитить нас от заговорщиков. Нас прекрасно охраняют.

Несколько мгновений Шекспир молчал. Он знал, что было написано в письме от Сесила. Оно было адресовано Бесс, и в нем говорилось только об одном: она должна выслушать Шекспира. Там не было никаких свидетельств ни против Сесила, ни против Эссекса.

– Миледи, – наконец произнес он. – Вынужден сообщить вам, что милорд Эссекс прибыл сюда с иной целью.

– Господин Шекспир, он сказал, что раскрыт католический заговор, целью которого было похищение моей внучки, ее собирались перевести во Фландрию, а потом в Испанию, где представить всему миру как наследницу английской короны, готовую занять трон, когда к этим берегам направится новая армада. Разве не это вы имеете в виду?

– Нет, миледи, – безжалостно сказал Шекспир. – Я не это имею в виду.

Бесс хлопнула в ладоши, и вошел один из ее слуг.

– Мы желаем немного перекусить, господин Джолион. Меня устроит канари с щепоткой сахара. А вы что будете, господин Шекспир?

– Мне тоже вина, миледи.

Слуга низко поклонился и попятился к выходу.

Бесс улыбнулась.

– Ну, господин Шекспир, вы будете рады услышать, что я не поверила ни единому слову милорда Эссекса. Подозреваю, что источник опасности не в Мадриде, а здесь, дома.

– Значит, наши мысли совпадают.

– Боюсь, что мой особняк захвачен, а я практически пленница в собственном доме. А теперь, будьте так любезны, расскажите мне, что все это значит.

Освальд Финнингли, викарий церкви Святого Иоанна Крестителя, осушил седьмую пинту крепкого эля и обтер мокрую бороду рукавом. Нетвердо поднявшись на ноги, покачиваясь, он направился к низкой двери выхода из заведения. Он видел, как Бесс Хардвик вошла в «Лесорубы», но подумал, что будет лучше, если она его не заметит, ибо не одобрит того, что он посещает подобные места.

Выйдя из таверны и оказавшись под дождем, он подобрал полы своей сутаны, забрызганной каплями пива и свиным жиром, и издал глубокий вздох облегчения, пока мочился на стену. Его брюхо был таким огромным, что почти скрывало от него его же собственный член; по правде говоря, за последние пятнадцать лет единственной персоной, которой довелось его увидеть, была вдова Бейли, но даже она сочла неблагодарной ту работу, которую ей пришлось исполнить, чтобы хоть что-то сделать с этим похожим на маленький червячок органом.

Последние капли мочи упали ему на ноги и забрызгали рясу. Он оттолкнулся от стены и, качаясь, направился по тропинке, ведущей к дому вдовы. Дождь превратил проходившую через деревню грязную дорогу во множество мелких ручейков. Божье благословение, подумал он, ибо, по крайней мере, дождь смоет скопившийся на дороге навоз. Но как только эта мысль посетила его, он споткнулся и упал лицом вниз, в сточную канаву. Викарий принялся барахтаться, затем неуклюже попытался подняться.

Неожиданно ему пришли на помощь. Сильные руки обхватили его со всех сторон и подняли. На мгновение он подумал, уж не ангелы ли спустились, чтобы вознести его на небеса?

Но вместо того чтобы отправить его на райское облако, его ударили по голове и бесцеремонно швырнули в телегу. Потом раздался голос, который явно принадлежал не Господу: