Полукровка (СИ) - Рэй Даниэль Зеа

Он показал ей тепло, холод, дрожь, желание, пустоту, огонь, он влил в нее свое чувство, свою жажду и испил ее всю до конца, он принудил ее испытать удовольствие и изогнуться в пламени, которое построил вокруг их тел, спрятав от окружающих самое сокровенное, что он хотел ей сейчас подарить. Оргазм, настоящий, чистый, ничем не прикрытый, пронзающий каждую из ее составляющих и наполняющий ее тело самой жизнью, словно сосуд. И она ударила его тем же в ответ, застонав, прогнувшись в его руках, изливая все свое удовольствие в его плоть и отражая в его восприятии свои собственные эмоции, понукая закричать в ответ и прижаться к ее телу сильнее, чтобы так просто кончить вместе с ней в этом потоке совершенной управляемой им самим энергии.

— Я люблю тебя, — прошептал он, все еще испытывая отголоски того острого чувства, которое она заставила его испытать. — Скажи, что любишь, что не можешь без меня. Скажи!

— Я люблю тебя и не могу без тебя, — прошептала она в ответ, все еще плывя по бескрайнему морю настроений, что он создавал для нее. — Я люблю тебя.

— Ты — моя сила, мой источник, с тобой я — все. Мы одно целое. Ты и я. Мы Божество, Эста.

— Это невероятно, Урджин. Это невозможно!

— Я покажу тебе!

Он подумал о дереве, небольшом тонком стволе и веточках, исходящих от него. Как на каждой из ветвей появляются почки, зачем листочки и, наконец, цветы. Маленькие, розовые, белые и желтые. Они распускаются и медленно развеваются по ветру. Но ничего не произошло. Дерево не появилось перед ним. Тогда он представил себе пульсар, и шарик из голубого пламени ниоткуда возник перед Эстой.

— Управляй им. Ты можешь, он твой.

Она протянула руку и, вслед за движением ладони, последовал и пульсар. Он подбросила его вверх, хлопнула в ладоши, и он взорвался над их головами, превратившись в фейерверк из огненных брызг.

— Это чудо?

— Нет, Эста. Похоже, я способен разрушать материальное и создавать неживое, однако материализовать дерево или, например, животное, я не могу.

— И это правильно, Урджин. Ведь у них есть нечто большее, чем у пульсаров. У них есть души.

— Да, выходит, мы все-таки не Боги.

— А ты бы хотел быть Богом?

— Нет, не хотел.

— Хватит и этого чуда, Урджин. Оно и так принадлежит тебе.

— Нет, малыш, это — твоя энергия. Твоя мощь и сила, я лишь преобразую ее в конкретную форму и задаю направление. Все это — твое. Ты владеешь этим, и мной тоже.

Она обняла его за плечи и приникла всем телом.

— Выходит, это и есть наш с тобой дар. Управление энергиями. Я всегда верила, что на это способны лишь Суиряне.

— Не знаю. Может, суиряне — обычные люди, а все их дела — плод развитых технологий?

— Возможно. Но Совет Всевидящих свел нас, не забывай об этом. Как ты это объяснишь?

— Не знаю, как.

— И татуировки на наших телах. Может, это пламя — символ энергии, которой мы можем управлять?

— Скорее всего, — вздохнул Урджин.

— И что мы с этим даром будем делать?

— Думаю, что лучшее ему применение — это защита. Возможно даже от тех, кого мы встретили в лесу.

— Не хорошо вот так стоять, отгородившись от всех этим племенем. Как же теперь остановить этот поток?

— Ты — "Хозяин". Отрежь меня от себя.

Эста подумала о том, как выталкивает его из своего пространства. Раз — и все исчезло. Урджин по-прежнему стоял возле нее, прижимая хрупкое тело к своему собственному, но теперь его поле было его полем, а ее энергия принадлежала только ей одной.

— Мой сын способен на такое, кто бы мог подумать? — воскликнула Нигия.

— Да, доннариец и полукровка, — засмеялся Ромери. — Не зря провидцы так тряслись над этим союзом.

— Наверняка они преследуют свои цели.

— Боюсь, Вы правы.

— Думаю, нам стоит вернуться на Доннару, — покачал головой Урджин. — У меня много вопросов, и начать я хочу с отца. Он что-то знает. Я в этом уверен.

— Вы еще успеете все выяснить, — перебил его Ромери. — Первостепенным для вас сейчас являются тренировки, и пока ваши силы не окрепнут настолько, что этим даром вы сможете пользоваться непроизвольно в любой ситуации, Вам нельзя покидать Ксилус.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не уверен…

— Что вы теряете? Неделя или две не решат ваших проблем. Время само подскажет приоритеты и расставит все по своим местам. Подумай об Эсте, Урджин. Покушения на ее жизнь вряд ли прекратятся, а управляя даром, она станет практически неуязвимой. И ты сможешь защитить ее.

— В этом есть своя логика, — согласился Урджин.

— Тогда решено: пока вы не освоите то, чем владеете, останетесь здесь. Потом решайте сами, куда вам отправляться.

— А ведь именно те существа назвали Эсту "Хозяин", — вступила в разговор Назефри.

— Что ты пытаешься этим сказать, милая? — спросил Камилли.

— А что, если среди них есть обладатели того же дара? Или среди нас, например?

— Честно говоря, я никогда не видел людей с такими татуировками.

— Но Камилли, может вся соль в том, что Эста и Урджин — знатные люди, а остальные — нет?

— То есть, остальные спрятаны от общественности?

— Мы гадаем на кофейной гуще, — подытожил Урджин. — Дела не так уж и плохи, по крайней мере, нам есть над чем работать. Беспокоит другое: те существа — какие у них цели?

— Мне кажется, что воинственные, — ответила Эста. — И не только по отношению к Олмании или Навернии.

— Сейчас мы не в силах что-либо изменить. Никто не станет готовится к войне неизвестно с кем. Ты сама слышала, как они смеялись над нашими заявлениями.

— А если это начали не те существа? Если первыми их покой потревожили мы?

— Кто и каким образом, по-твоему?

— Олманские корабли пропали на Навернии. Что, если навернийцы применили что-то?

— Оружие?

— Да, и это испытание каким-то образом отразилось на тех существах.

— Эта мысль не лишена логики. Но у нас нет никаких доказательств.

— Доннарийские военные базы до сих пор располагаются на Навернии. Может ли быть такое, что твой отец знает то, что для тебя и всех остальных является тайной?

— Мой отец — одна сплошная тайна. А что касается наших военных разработок, то я никогда не вникал в эти дела.

— Тогда, тебе придется в них вникнуть.

— А у меня есть выбор?

— Нет.

— Я так и подумал.

— Урджин, я тоже не буду сидеть, сложа руки. Например, я давно не связывалась с Аликеном. Возможно, ему тоже есть, что нам рассказать.

— Ах да, я и забыл про повстанцев.

— А что мы будем делать с этими чужаками? — поинтересовался Камилли. — Насколько я понял, общественность не вняла вашим просьбам о подготовке к войне?

— Они долго смеялись, — прокомментировал Урджин.

— Когда следующее заседание Межгалактического Совета? — вдруг спросила Эста.

— Через две недели.

— Тогда у нас есть две недели, чтобы научиться управлять этим даром.

— Что ты задумала?

— Я хочу показать всем мирам, чего им стоит бояться.

— Хочешь спровоцировать Навернию?

— Я хочу спровоцировать всю Вселенную. По крайней мере, ту ее часть, которую мы знаем…

— Ты в своем уме?

— Ты сам их видел, Урджин. Это враждебные существа. Пусть и таким способом, но мы заставим наши миры пошевелиться. Не важно, кто или что спровоцировало их появление здесь, итог всего этого один — война.

— А если все не так, как мы себе это представляем?

— Если все не так, то нас есть, кому остановить.

— Кому же?

— Совету Всевидящих, Урджин.

Глава 32

Вечером Камилли и Назефри как всегда уединились в своей комнате. Их обоих беспокоило что-то, какая-то недосказанность тяжелым грузом висела на сердцах молодоженов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Камилли разделся, принял душ и стал ожидать, когда Назефри присоединиться к нему. Еще вчера он бы неспешно прокручивал в мозгу все то, что сделает с ней ночью и какое удовольствие получит от этого его жена. Но сейчас у него внутри прочно засела другая мысль. И она по природе своей была настолько ужасна, что ему становилось мерзко и тяжело на душе.