Двенадцать королей Шарахая - Брэдли Бэлью
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он опустил книгу.
– Постой. Ты меня отчитываешь за то, что иду против Королей?
– Не меняй тему.
Эмре вновь уткнулся в книгу.
– Я просто курьер, как у Османа.
– Только вот Осман осторожен и не привлекает лишнего внимания.
– Я тоже осторожен. Я знаю, что делаю, Чеда.
– Тебя используют.
– Я знаю, что меня используют. Им нужен человек, не связанный с Воинством. Человек, которого Серебряные копья не заподозрят.
– Но они заподозрят. Сами поймут или кто-то проболтается. Воинство многие ненавидят за их поступки.
Он фыркнул, листая страницы.
– За то, что они несут правду? Правду о том, что Короли уязвимы и настанет день, когда они падут?
– Допустим. И сильно им поможет, если ты попадешься с их грузом?
– А твои дела тебе сильно помогают?
Чеда почувствовала, как горят щеки.
– Я пытаюсь найти правду о матери, а ты рискуешь жизнью ради людей, которые используют тебя так же, как Короли своих пешек. – Эмре замер. – Послушай, – начала Чеда. – Я знаю, что ты…
Он перебил ее жестом.
– Ты видела вот эту страницу? Без пометок.
– Что?
– Вот тут. – Эмре поднял лампу повыше. – «Скорбя».
У Чеды задрожали руки. Она раз сто пролистала книгу, но не обращала внимания на страницы без пометок. Но вот же оно, слово: «скорбя».
Тридцать два слова. Тридцать одна пометка.
Но почему эта страница отличается? Слово стоит в конце предложения…
Чеда поняла вдруг.
Отметки нет, потому что это последнее слово.
Головоломка сложилась.
Чеда бросилась в свою комнату, схватила перо и чернильницу, упала с ними на ковер.
– Что там?
– Шшш!
Пометки говорили, сколько страниц пролистать в начало или в конец. И работать нужно от последнего слова к первому!
Чеда отлистала три страницы назад: «ты» с тремя пометками у корешка. Пять страниц вперед: «могилу» – пять косых черт. Загадка захватила ее, она поняла наконец – это стих! Такой же, как первый!
Пусть, самоцветами полна, сияет родина твоя,
Покрыты тайной письмена в горах родимых Короля.
Шипом пронзенный, ты восстал, и нету равных для тебя,
Но, облеченный в прах цветов, сойдешь в могилу ты, скорбя.
Чеда прочитала стих три раза, сжимая лист дрожащими пальцами. «Шипом пронзенный» – шипы указывают на ядовитую адишару А «прах цветов» – наверное, цветочная пыльца. Но чья родина сияет и полна самоцветами? К кому обращены эти стихи? Она знала, что Азад никогда не спит, Кагиль – хранитель цветущих садов и ухаживает за адишарами, Бешир следит из теней, Хусамеддин может камень расколоть своей саблей, Ихсан жесток, Месут добр, а Кирал главней их всех. Но это все детские сказки. На самом деле она ничего о них не знала.
– Чеда, что это значит? – Она никогда еще не видела Эмре таким взволнованным.
Чеда с трудом оторвала взгляд от бумаги.
– Мама что-то нашла, Эмре. Она спрятала в этой книге какую-то тайну, связанную с асиримами, с Королями… и с ее смертью.
– Почему ты так уверена?
– За день до смерти она отвела меня к Салии и сказала, что нашла четыре стиха. Салия ответила, что четыре – это не двенадцать. Значит, по стиху о каждом из Королей. О том, как их можно победить!
– Бред какой-то.
– Бред? А ты перечитай.
Чем дальше Эмре читал, тем мрачнее становился.
– Похоже на загадку.
– Похоже.
– Но кто ее написал?
– Не знаю. Может, Наламэ? В некоторых книгах пишут, что ее не было на холме Таурият в ночь Бет Иман. Может, ей не понравились условия сделки, и она оставила подсказки о том, как можно ее разорвать.
– Так почему она просто не сказала кому-нибудь, что надо сделать?
И правда…
– Так вот почему они охотились за ней… – прошептала Чеда.
– Что?
– Боги охотились за Наламэ. Я нашла историй пять о ее перерождениях.
– В пустыне полно таких сказок.
– Может, тому есть веская причина. Возможно, боги боятся, что их секреты будут раскрыты.
– Ну… – Эмре поднял лист. – Если это загадки, то какая разгадка?
– Этого я не знаю. – Чеда взяла у него стихи. – Но кровью богов клянусь, что выясню.
Глава 28
Она так и не рассказала Эмре про свой план. Той ночью они напились в зюзю, и Чеда ощутила, как всколыхнулись старые чувства. Ей даже показалось, что Эмре тоже поддался моменту… но стоило ей распустить волосы по плечам, как он глянул на нее с ужасом и забормотал: уже поздно, он устал… Чеда сперва решила, что все равно заберется к нему в постель, но этот взгляд охладил ее. Так смотрят на заразную шлюху.
Раньше Чеда ждала его, но всю неделю до Священной ночи надеялась, что он не придет домой и не придется ничего рассказывать. Они пересеклись только раз, утром, и Эмре явно тоже был не против помолчать.
Чеда так спешила разгадать загадку до Бет За'ир, что сдернула с места даже Джагу – попросила выйти за нее на занятия в Ямах. Джага не возражала, привыкшая к подобным просьбам.
За эту неделю подвалы скриптория стали Чеде домом: она оставила там запас еды и воды на случай, если придется сидеть всю ночь, а однажды даже задержалась до утра, но, услышав отзвуки голосов сверху, быстро нацарапала Дауду записку и исчезла. Ей страстно хотелось расшифровать те строчки, которых она не понимала. Что за родина, сияющая самоцветами? Что за покрытые тайной письмена? О каком из Королей речь? Она даже не знала, в каком направлении копать, так что вместо этого читала о кочевых племенах, надеясь наткнуться на что-нибудь. Свитки упоминали о племени Салмук, Черных Химарах, племени Эмрос, Стоячих камнях, племени Масал, Красных ветрах, племени Кадри, Огненных дланях, племени Кенан, Халариджан, Рафик и остальных. Она искала знак или символ, похожий на тот, что вырезали маме на лбу, но не могла отыскать – Короли потрудились.
Чеда тонула в историях и легендах. Имена шейхов, земли кочевых племен, породы лошадей, которых они выращивали, виды кораблей, на которых бороздили пустыню, леса масляных деревьев, вырубленные ради драгоценной древесины. Она узнала даже о мельчайших различиях в татуировках кочевников. Человек, напавший на Эмре ле, был из племени Кадри, Огненных дланей, – они единственные наносили татуировки на ладони и ступни. Ей это показалось важным, но почему, она сказать пока не могла.
С приближением Священной ночи беспокойство росло. Чеда принялась просматривать свитки
