Бюро волшебных случайностей - Татьяна Рябинина

Поскольку среди знакомых Ракитского имеются немаленькие милицейские чины, оперативно сделали «всем постам». Очень скоро «шестерку» засекли на выезде из города – меня везли в южном направлении. Сложив два и два, Антон рванул в Саблино.

Как выяснилось, очень даже вовремя.

- А разрешение на оружие имеется? – уточнил коллега Стоцкого.

- Пожалуйста! – Антон помахал у него перед носом какой-то бумажкой.

Хэппи энд. Это только в книге или в кино он вызывает легкий привкус раздражения: как, опять все закончилось благополучно?!

Верину дачу опечатали, нас отпустили на все четыре стороны. Чем мы не преминули воспользоваться. Сели в Антонов «Пежо» и поехали с орехами. Я пребывала в блаженной эйфории, словно подверглась одновременному воздействию теплого пушистого пледа, хорошего красного вина и тихой музыки. И даже совесть моя наконец-то замолчала. В конце концов, я же покаялась и получила отпущение грехов!

- Марина не сердится на меня? – спросила я, с трудом ворочая языком.

- Ее из-за тебя выгнали с работы, - Антон потянулся было за сигаретой, но спохватился и бросил пачку обратно.

- Кошмар! – огорчилась я.

- Ничего и не кошмар, - фыркнул Ракитский. – Ты, я думаю, успела понять, с кем имеешь дело?  Вторую такую лентяйку еще поискать надо. Ей не нравилась эта клиника, но искать другую работу – «ле-е-ень». А тут она оторвала толстую задницу от дивана и за два дня нашла себе другое место. С гораздо больше зарплатой. Она же классный специалист. Так что, Мариша тебе крайне признательна. Кстати, она, как чумовая, носится по магазинам и скупает барахло для зайца Игоря. Или для зайца Севы.

- Чего?! Я уже привыкла думать о нем как о зайце Феде. Так что извини подвинься.

Антон рассмеялся, но смех его как-то вдруг погас, в машине, перекрикивая Луи Армстронга, повисла тишина. - Антон… - нерешительно выдавила я. – Я должна тебе кое-что сказать. Я…

- Не надо! – резко оборвал меня он.

- Но…

- Не надо, Лиза. Я все и так знаю. Спасибо, что наконец-то решилась, но не надо.

- Как хочешь.

Ну что ж, несказанного, как говорится, нет.

Небо расчистилось, вечер стоял тихий и ясный. В такой хорошо сидеть на даче, смотреть на закат и ждать, когда поспеет самовар. Спокойно и безмятежно. Но…

Еще высоко поднимается солнце,

Травы и листья все еще живы.

Но лето смеется –

И дни его лживы…

                   Оно умирает под маскою счастья,

                   Под яростной синью уставшего неба,

                   Пресытившись властью,

                   Смешно и нелепо…

         Это Ольгино стихотворение, одно единственное из всех ее аляпистых «шедевров», я почему-то хорошо запомнила. Концовка там неважная, оказывается, и не лето вовсе умирает, а чья-то заморенная любовь. А вот эти строчки мне понравились, и я вспоминаю их каждый год, когда лето вдруг незаметно переваливает за середину. Грустно и тревожно.

Глупости! Чего тревожиться? Все, слава Богу, кончилось. И хотя на свете есть еще множество грабель, на которые не ступала нога человека, будем считать, что эти мною все-таки преодолены. Впереди – куча хлопот. Официальное воскрешение меня из мертвых и оформление смерти Насти, разгон кучки интриганов под названием БВС (особо достанется под зад коленом Паше!), регистрация наших с Ракитским отношений (брать его фамилию или оставить свою?), переезд к нему. И, разумеется, рождение зайца Феди. Или Нади? Насчет Анфисы – это я погорячилась.

- Надо бы это дело отпраздновать? – с легкой ноткой сомнения спросил Антон, когда мы въехали в город. – Как насчет итальянской кухни?

«Соглашайся, соглашайся!» – завопила нудная пискля, сменившая Михрютку.

Я заколебалась. Переодеваться, делать «лицо», сидеть целый вечер в прокуренном зеле и делать вид, что все хорошо…

- Извини, Антош, я так устала. Давай лучше затоваримся по полной программе и дома посидим.

- Как скажете, миледи. Чего изволите?

Мы как раз подъехали к большому супермаркету. Высказав свои пожелания, я осталась ждать в машине. Мое благодушие испарялось, словно кусок сухого льда. Или эйфория была просто следствием шока?

                                               24.

Антон вытаскивал из багажника пакеты с продуктами, а я рылась в сумке, пытаясь найти ключи от квартиры. И хотя содержимое ее изрядно поредело – сотовый Брянцева и ключи от его квартиры я торжественно, в присутствии понятых сдала Стоцкому, - под руку упорно попадались всякие бесполезные в данный момент вещицы. Рассвирепев, я вытряхнула сумку на капот «Пежо».

- Осторожнее! – поморщился Антон. – Краску сдерешь!

Среди всевозможной мелкой дребедени красовались ключи. От квартиры Левкиной тещи.

- Блин! – чуть не заплакала я.

- Не это ищешь?

Я обернулась так резко, что записная книжка, пудреница, кредитка и прочая мелочь полетела в разные стороны. У подъезда стоял Левка, одетый в «штатское», и крутил на пальце мои ключи. Ситуация выглядела несколько двусмысленно. Антон напрягся.

- Надо же, перепутала, - глупо констатировала я. – Кстати, познакомьтесь. Лева, мой одноклассник. Антон, мой… жених.

Как-то некстати вспомнилось мое знакомство с матушкой Лидией. Антон с Левкой пожали друг другу руки и оба посмотрели на меня: что дальше?

- А почему ты в джинсах? – спросить что-нибудь поумнее в голову почему-то не пришло.

- Я сегодня безлошадный. А ехать в метро в чем-то, напоминающем макси-юбку, да еще в час пик… Никогда не пробовала?

- К счастью, нет.

- Достаю ключи из кармана, а они совсем другие. Как же, думаю, Лиза домой попадет? Звоню на сотовый – какая-то дама без тени грусти в голосе сообщает, что ты трагически погибла.

- Это мама. Она специально так всем говорит. Но ты же еще не знаешь, что произошло.

- Ты еще что-то успела натворить? – очень натурально удивился Левка. – Ну просто чемпион мира по борьбе с препятствиями. Короче, я подумал, подумал и решил поехать. Только не знал, что лучше, оставить ключи соседям или сунуть в дверь записку, что они у меня. Ключи, а не соседи, - деловито уточнил он.

Антон, насупившись, следил за нашим диалогом. Может, ему и хотелось тоже кое-что уточнить, но он пока еще сдерживался. Дабы избежать грядущих сложностей, надо было срочно что-то предпринимать.

- Левчик, спасибо огромное, не знаю, что бы я делала, если бы ты не приехал, - защебетала я.

- Ну, на улице не осталась бы, - подал, наконец, реплику Антон.

- Пойдемте все ко мне, поужинаем, - словно не замечая, продолжала я.

Подумав для приличия, Левка согласился. Антону не оставалось ничего другого, как присоединиться. Когда мы ехали в лифте, я спросила, как Левка относится к перспективе крестить зайца Федю. Выразив бурную готовность, он выжидательно замолчал. Видимо, хотел, по профессиональной привычке, узнать, не желаем ли мы для начала обвенчаться, но сдержался.

- Странно, - подойдя к своей двери, я побренчала ключами. – И как я только могла перепутать? Они же совершенно не похожи.

- Ну, ты была в таком состоянии, что ничего удивительного.

- Послушайте, ребята! – не выдержал Антон. – Я чувствую себя полным идиотом, пришедшим к концу анекдота.

- Сейчас все объясню, - пообещала я и вставила ключ в замок.

Он вошел легко, но поворачиваться не желал. Ни туда, ни сюда. Только не это! Неужели я случайно отщелкнула «собачку»? Теперь дверь можно было открыть только изнутри. Или ломать замок, возможно, вместе с дверью. Может, позвонить в службу спасения?

Со злости я изо всей силы дернула дверь. И чуть не упала, потому что она неожиданно подалась. Да она и не была закрыта. Просто привычка у меня такая – сначала замок, а потом уже за ручку дергать. Антон едва успел меня подхватить.

- Вы как хотите, а я туда не пойду! – я вцепилась в косяк, словно кто-то силой пытался втащить меня в квартиру. – Классика жанра: открытая дверь и труп. Нет уж, хватит с меня.

- Может, милицию вызвать? – предложил Левка.

- Опять? – захныкала я.

- А что ты предлагаешь?

- Не знаю! – я заорала в полный голос. В двери Григория Федоровича засиял глазок.

- Ну хватит! – прикрикнул на меня Антон. – С вашего благословения, батюшка, - он посмотрел на Левку и вошел в квартиру. Мы с Левкой – за ним.

Войдя в коридор, я сразу поняла: здесь кто-то был. Кто-то чужой. Нет, никаких следов, никакого постороннего запаха. Но я чувствовала – каким-то вдруг обострившимся внутренним чутьем.

- Оп-па! – Ракитский, словно споткнувшись, остановился на пороге гостиной. Я налетела на Антона и ничего из-за его спины не видела, пока не высунула голову из-за его плеча. Ох, лучше бы и не высовывала.

На моем вельветовом диване, положив ногу на ногу, сидел… Нет, не Паша. Зря я катила на него бочку и обвиняла во всех смертных грехах. И в самом деле, Пашка, Иванушка-дурачок, не мог он так поступить со мной. Я еще могла поверить Коробку, что он рвется в мое мягкое вертящееся кресло с регулируемым подголовником. Но что он сдал меня Вере Чинаревой за некоторую сумму денежных знаков, заведомо зная, что меня убьют… Нет, не мог.