Достичь смерти - Никоноров Александр

  - Талем, я ценю тебя и уважаю. И с пониманием отношусь к твоему внезапному желанию выполнить поручение...

  - Дурак ты, - вмешался Альтеро. - Несешься сломя голову, даже не зная, помогут ли они тебе.

  - Куда они денутся?! Они не могут не помочь!

  - Ты уверен? Это тебе сами Проводники сказали или кто-то из Жрецов?

  Вопрос окатил Сарпия ледяной водой. Он осознал, что о встрече с Проводниками он никогда особо и не думал: как пройдет разговор, что они скажут, что вообще

могут

сказать? Все предприятие Сарпия затеялось как нечто само собой разумеющееся.

  "Ну как же? Не могут ведь Проводники взять и выставить меня вон? Это и в их интересах в том числе! Они сидят тут, прикованные, не в силах убежать. Захочется ли им сидеть ровно на заднице и ждать всеобщего конца, чтобы погибнуть вместе со всеми? Вряд ли. А если да, то..."

  - Я убью их! Я разрушу Ондогоран до основания и заставлю открыть врата! Мне хватит сил, чтобы пригрозить им. К тому моменту я даже смогу противостоять всем одиннадцати Проводникам!

  - Ты знаешь, на что они способны? - поинтересовался Аль.

  - Я...

  И Сарпий

засомневался

. А вдруг ему откажут? Вдруг он не сможет переубедить их? Вдруг вообще все россказни о Проводниках - один сплошной миф?

  Он набрал в грудь воздуха, и это спасло ему жизнь. Сарпий хотел ответить друзьям, ответить в грубой форме и дать понять, что нет никакого смысла сомневаться в нем или переубеждать. Он хотел доказать, что его решение непреклонно. Но Сальдосав решил по-другому. Переписчик ушел под воду.

  Ледяная мутно-зеленая вода - а ведь

снаружи

выглядела совсем не так - не позволяла увидеть что-то дальше собственной руки. Сарпий падал вниз как камень, как кукла - руки-ноги есть, но нет ни желания, ни возможности грести ими. Он просто шел ко дну.

  "Почему я провалился? Почему так плохо видно? Почему бы не полежать на дне? Что-то я подустал за последние дни... Да еще и этот переход без сна... Надо было использовать

ша-эну

, чтобы не чувствовать усталости..."

Так давай! Я всегда готова.

  Долго-долго... Долго он не спал? Да, очень долго. Но ведь он человек.

Почти человек.

  "И что это за свет? Почему со всех сторон серебристые вспышки? Струнка что ли? - хаотичные мысли Сарпия то сбегались в кучу, то расходились, опустошая голову. Вода, уже не казавшаяся такой холодной, убаюкивала. Как можно о чем-то думать? - Соберись, Переписчик! Не теряйся! Струнку все еще держит плащ, значит, там что-то другое".

Воздушная гладь

гудела как бешеная - бурлящая вода тревожила ее поверхность, но среди эманаций звуков узнвались два знакомых колебания. Его друзья.

  Плащ облепил его, и Сарпий укутался в него, как в кокон. Переписчик почувствовал себя в безопасности. А свет приближался. Яркий, неприятный, какой-то юркий... Он словно был живым.

  "Что они сказали? Что-то про остановить, не дать уничтожить... Конечно! Они решили спасти меня от... От этих тварей!"

  Огромные черви. Длинные туловища покрывали светящиеся серебряным ворсинки. Твари имели несколько десятков коротких перепончатых лап, светящиеся красным глаза, длинные тонкие усы-жгутики, колышущиеся, точно ветви дерева на ветру. И пасти. Гигантские крокодильи пасти с тремя рядами зубов. У каждого червя верхняя губа была приподнята, обнажая клыки.

  От тварей исходило жуткое гудение. Вода вокруг них вскипала, а сами твари, извиваясь, будто проткнутый палкой дождевой червь, неслись к Сарпию. Они окружили его и, быстро перебирая лапами, стали приближаться. Челюсти распахивались и смыкались, из них выходили вереницы пузырьков.

  Все ближе. Страшные красные глаза... Ни зрачков, ни хрусталиков. Сплошная краснота. Прямо как у

ша-эны

.

  Еще ближе...

  Сарпий не реагировал. Он почти достиг дна.

  "Только не так туго, - взмолился Переписчик. - А то мешаете спать. Не шумите. А не убрать ли мне

воздушную гладь

?"

  Два червя скрутили руки не желающего сопротивляться Переписчика, а третий неспешно обвивался вокруг его тела.

  "Они хотят меня сожрать! - сквозь пелену тумана подумал Сарпий. - Они хотят сожрать меня, как какого-нибудь малька! И я проделал такой путь, чтобы быть растерзанным этими тварями?!"

Точно не ради этого!

- нашлась

ша-эна

.

  "Да! Не для этого, - согласился Сарпий. - И где мои друзья?!"

Мы с тобой перешли Милонарию. Ты просил помощи, и я пришла. Погибать здесь? Нет, мне твои друзья не нравятся.

  Руки почти онемели. Грудную клетку сдавило, Переписчик не мог вдохнуть. Ребра, казалось, с хрустом сошли со своих мест и покрылись трещинами.

Тебе надо только разрешить мне.

  "Я справлюсь сам!"

Кого ты обманываешь больше - себя или меня?

  И тогда Сарпий закричал.

  Вырвавшиеся изо рта и ноздрей пузыри уходили наверх. Они набухали, наливались чернотой, их стенки утолщались. Переписчик кричал, истошно и совсем не по-человечески. Так мог кричать раненый зверь.

  Пузыри раздувались. Они стали больше самого Сарпия и, дрогнув, замерли.

  "Ты со мной?" - спросил Переписчик, отмечая, что вода стала алой.

Да. Даже не сомневайся. Я всегда с тобой.

  Набирая скорость, пузыри поплыли к червям. Те приняли вызов и, распахнув пасти, поспешили навстречу. Они и не думали встретить сопротивления, однако пузыри

поглотили

их. Сквозь багряную пелену Сарпий рассмотрел, как один из червей забился о стенки темной сферы, но всякий раз его отбрасывало обратно. Стенка пузыря прогибалась так сильно, что вот-вот должна была лопнуть.

  Сарпий вскинул руки. Оказалось, черви не просто оплели их, но уже вгрызлись пастями в плечо и локоть Переписчика, чего последний, к своему ужасу, даже не заметил.

Потом

, - отмахнулась

ша-эна

.

  Внутри пузырей вода загустела. Масса принялась подрагивать. Она вскипала. Заключенные в пузыри твари задвигались быстрее, забились о стенки, заклацали челюстями, но после в действии червей логики не стало. Вода продолжала закипать, и твари буквально варились заживо. Вскоре все они обмякли. Пузыри лопнули. Черная густота смешалась с зеленью Сальдосава, словно пролитые чернила. Темные щупальца потянулись к избежавшим ловушек червям. Отростки заползали в рты и вылезали через носы и жабры. Чернота пронзала их так же легко, как ткань иголка. Тела покрылись сетью угольных трещин.