Богатыри не мы. Новеллы (сборник) - Алекс Кош

Надежда Андреевна свернула с шоссе, подъехала к среднему.

– Ну, добро пожаловать!

Ирина вылезла, потянулась, осмотрелась.

Дом Вудсов, запомнившийся ей как ветхое, унылое строение с облупившимися стенами, теперь действительно было не узнать. Он радовал глаз свежей побелкой, блеском оконных стекол, аккуратно покрашенными рамами и ставнями. Крышу хозяйственный сосед перекрыл заново, повесил новые двери, починил крыльцо, даже веранду к крыльцу успел пристроить. Только сам участок все еще выглядел запущенным – сорняки в рост человека, заросшие дорожки, разрозненные одичалые кусты вместо сплошной ровной изгороди.

Ирина развернулась к другому дому – низкому длинному коттеджу с двумя раздельными входами. Вот уж он совершенно не изменился за те шесть лет, что прошли со дня ее прошлого приезда – все та же старомодная аккуратность с легким налетом упадка, свойственная домам, где давно не живет молодежь. На ступенях одного из входов уже стояла седовласая супружеская пара.

– Добрый день, Эмили! – с энтузиазмом выкрикнула Надежда Андреевна. – Добрый день, Алекс! Вот мои гости и приехали! Алекс, а где же ваша сестра?

На другое крыльцо вышла полная маленькая старушка:

– Добрый день, Надежда.

– Здравствуйте, Клара! Посмотрите, кто ко мне приехал! Вы же помните мою дочь? Ира, ты же помнишь моих соседей, семью Куганов?

Ирина сдержанно поклонилась троим старикам. Они так же сдержанно кивнули в ответ.

«Завтра надо обязательно поменять билет», – подумала Ирина.

Вечером пришлось идти в гости – мистер Куган с женой пригласили все семейство к себе на ужин. Приглашению обрадовались только Надежда Андреевна и Валерка. Ирине и Маше идти совсем не хотелось, но отвертеться не получилось; Надежда Андреевна так разнервничалась, так упорно повторяла, что неприлично обижать стариков, которые всегда к ней хорошо относились, что даже жалобы на усталость после полета не сработали.

Впрочем, ужин получился довольно душевный. Хозяйка дома, несмотря на возраст, ловко и незаметно управилась с переменой блюд, а ее муж так же легко вел застольную беседу, и Ирина к концу вечера совсем расслабилась. Она автоматически переводила бесчисленные Валеркины вопросы и обстоятельные ответы мистера Кугана и чувствовала искреннюю симпатию к старику за его терпение и добродушие.

– А вот это – как получилось? – Валерка указывал на стоявшую на каминной полке бутылку темного стекла, внутри которой угадывался силуэт кораблика. – Как его туда засунули?!

– Кораблики не засовывают в бутылки, – объяснила Ирина. – Их собирают внутри, специальными инструментами.

– Ух ты! – восхитился Валерка и развернулся к мистеру Кугану: – Это вы сами сделали?

– Нет, – улыбнулся тот. – Я купил это в сувенирной лавке на той стороне залива. Просто на память. Эта модель парусной рыбачьей лодки очень похожа на то суденышко, на котором я рыбачил, когда был молодым… Хорошее было время, а, Эмили?

Жена его нахмурилась, словно пытаясь что-то вспомнить, но увидела, что все ждут ее ответа, и поспешно кивнула:

– Да, дорогой. Отличные времена.

На другой же день погода испортилась. Точнее, пришла в обычное для Ирландии состояние – зарядил проливной дождь, и за окном в двадцати шагах было ничего не разглядеть, кроме серой мути и одинокого дерева, которое то и дело гнулось под порывами налетающего с залива ветра.

После завтрака Маша устроилась в кресле перед телевизором и с решительным видом начала переключать каналы. Надежда Андреевна ушла на кухню, Валерка увязался за ней. Ирина, предложив для приличия вымыть посуду, получила категорический отказ и ушла с читалкой в спальню. Экран слабо светился в сумраке пасмурного утра, под пледом было тепло и уютно, дождь монотонно стучал в окно. Ирина сама не заметила, как задремала.

Проснулась она от внезапного воя сирены за окном и мерцания синих отблесков на потолке. Вскочила на ноги, подбежала к окну. У дома Куганов стоял фургон «Скорой помощи» с мигалкой.

Ирина побежала вниз.

«Скорая» уехала и увезла мистера Кугана. Обе старушки – и жена, и сестра, – тоже уехали с ним в больницу. Вернулись они только к вечеру. Надежда Андреевна ушла спросить, не нужна ли помощь, и узнать заодно, что случилось.

Ирина молча наблюдала в окно, как она в прозрачном пластиковом плаще бежит к соседскому дому под струями косого дождя. Заметив идущую наперерез от участка Вудсов высокую, тоже закутанную в непромокаемый пластик мужскую фигуру, поморщилась досадливо – симпатичный и хозяйственный явно не случайно вышел из дома в то же время, что и ее мать. Сосед в несколько шагов нагнал Надежду Андреевну, подал ей руку, помогая подняться на крыльцо…

Ирина отвернулась от окна.

– Маш, Валера! – позвала она. – Вы где?

В дверях появился сын.

– Машка телик опять смотрит, – сообщил он. – А мне скучно.

– Что, передачи неинтересные?

Сын пожал плечами:

– Да вроде интересные, но там же говорят непонятно. А здесь гулять вообще можно?

– Когда нет дождя – можно.

– А когда есть?

– Посмотри в окно. Ты пойдешь гулять в такую погоду?

Валера послушно посмотрел на залитое потоками воды оконное стекло и заявил уверенно:

– Пойду.

Ирина засмеялась.

– Ну, пошли.

Сын взглянул недоверчиво:

– Правда?

– Ага. Дождевики только надо в кладовке найти. Там старый Машкин должен быть, как раз тебе впору. И сапоги резиновые.

Снаружи все оказалось не так страшно, как виделось из окна. Ветер был теплым, и дождь – тоже.

– Мам, а пошли к морю! – предложил сын.

– Пошли, – согласилась Ирина. – Только не беги, а то видно плохо, можно с разбега в залив бултыхнуться. А лучше дай-ка мне руку.

– Зачем?! – Валерка спрятал руки за спину. – Мы же так вместе бултыхнемся, и кто нас спасать будет?

Ирина сделала строгое лицо.

– Пока руку не дашь, никуда не идем.

Они дошли до края укрепленной серыми камнями насыпи. Здесь обрывалась суша и начиналась вода. Крупная рябь шла по заливу, волны морщились под ударами дождевых капель, пахло рыбой и водорослями.

– Мама, кто это? – спросил вдруг Валерка.

– Где?

– Во-о-он там! – он показывал пальцем куда-то вдоль берега. – Видишь, две тетеньки стоят?

Ирина всмотрелась в колышущуюся пелену дождя и действительно различила стоящий над морем смутный женский силуэт.

– Одна, – поправила она. – Одна тетенька.

– Нет, две! Ну, посмотри же! Они разговаривают!